"Хроники П..." Часть 1. КОРОНА ИЛИ СМЕРТЬ

...........Ночью меня разбудило тревожное ржание, и когда сон сошел окончательно, я почувствовал, что качка непривычно велика. Выйдя на палубу, я увидел, что баржу сорвало и несет куда-то. Причем речушки я не узнал – вода была кругом и из нее торчали крыши домов и кроны деревьев. За что швартоваться? Схватив штурвал я все силы стал прилагать только на то, чтобы ни во что не впаяться. Куда меня несет, при этом не имея ни малейшего представления. Наконец из воды показалось что-то более стабильное, чем печные трубы и торчащие ветки, и я взял туда курс, чтобы пришвартоваться.  Подойдя поближе, я увидел каменные столбы, стоящие в круг. Стоунхендж!  Ну, может быть, отсюда меня не сорвет, и я вошел в него. Не сорвало. Но что произошло, я видно не пойму никогда. Стало вдруг тихо и безветренно. И кроме воды вокруг больше ничего не осталось. Столбов в том числе. Вокруг водная гладь. Но ни думать, ни бороться сил уже не оставалось – стресс высосал все. Хотелось только спать, что я и сделал, не пытаясь даже напрячь мозги размышлениями о будущем, настоящем или прошлом….

Прекрасная погода, ярко светит солнце, а вокруг меня, сколько видит глаз, море, а может океан. Но вода холодная, соленая и довольно холодная, и это отчасти успокаивает – значит не тропики, и шансы встретить людей не с косточкой в носу все же возрастают. А вот, кстати, и люди - легки на помине. На горизонте точка появилась. Слава английским карбутам  - блошиным рынкам по-нашему, где коренные жители Альбиона реализуют свои торгашеские инстинкты. Правда, в основном себе в убыток, поскольку предлагаемыми к продаже товарами и так у каждого завалены чердаки и сараи. Вот там-то я, наряду с прочим, и купил за 3 доллара хоть и потертый, но довольно сильный бинокль. И с его помощью смог разобрать, что точка-это парус. Помню, в патронташе оставалось с Нового года несколько сигнальных патронов. Сбегав в каюту за ним и ружьем, я поторопился обозначить себя – выпустил обе имевшиеся у меня красные ракеты.

Помогло –  меня тоже заметили, и парус стал понемножечку приближаться. Через нескольку  часов я уже  смог различить, что он прямой и полосатый, а суденышко будто бы взято напрокат из этнографического музея в Осло. Там оно, кажется, называлось дакар, и на нем викинги на 500 лет раньше Колумба прибыли в Винленд, то есть Америку по-теперешнему. Модны нынче стали эти исторические маскарады. То Грюндвальдскую битву, то сражение при Аустерлице костюмировано (причем за свои кровные) всякие фанаты повторяют. Ну, а на море, как Тур Хеердал на КонТики  поплавал, и вовсе сумасшествие началось. Все кинулись что-то доказывать и куда-то плавать. Видно и тут кучке непоседливых норвегов какая-то идея в голову пришла. Что ж -  то не худо. Хоть у них на четыре миллиона населения четыре государственных норвежских языка, но английский там знали все, кого ни  встречал. Да и народ добродушный – помогут. Видно Скандинавию разразившееся вчера светопреставление не затронуло - вот и резвятся с жиру. Хотя и из нержавейки могли бы себе кольчуги справить, да и краски на щиты покачественнее не пожалеть. А то всё какое-то ржавое и облупившееся – и у них, видно, экспедиции малобюджетными бывают.

Когда мы сблизились  метров на  пятьдесят, я в мегафон стал орать «Хелп-хелп». Но  придурок на корме вместо помощи схватил лук и стал стрелять в меня.

Первая стрела разбила стекло в рубке, а вторая воткнулась в спасательный жилет, что был на мне. Хорошо, что и его я брал на карбуте и был он вековой давности – ещё пробковый. Так что ущерб мне был нанесен пока незначительный, но моё мнение о скандинавах резко изменилось. Тем паче, что ребят на веслах было довольно много и всякого колюще-режущего у них тоже было в избытке. А у меня оставалось после охоты на фазанов с десяток патронов с дробью №4. Но русские не сдаются! Тем не менее расстояние между нами неукротимо уменьшалось. Первый мой выстрел был по тому придурку, что метал в меня стрелы. Видно какая-то дробина пришлась ему по лицу, так как прочие части тела были чем-то от дроби защищены, ведь даже его кожаных штанов утиная дробь не пробила, не говоря уж о кольчуге и чугунке, что был надет на голову. Мужик заорал, а я со второго  ствола влепил заряд в морду загребного, высунувшегося  из-за щита. Эффект был аналогичен - рев. Грести перестали, но по инерции ладью всё несло на меня. Быстро перезарядив, я выпустил еще патроны по приоткрытым лохам. И тут все кинулись грести от меня. Но и мне не очень хотелось оставаться одному посреди соленой воды. И хоть эти придурки и накурились дури, когда в образ входили, но куда плыть, они знали, а у меня все наоборот. Вот я и решил сесть им на хвост и запустил движок. Тот ужас, что я разглядел в бинокль на их лицах, трудно описать, но грести они стали изо всей мочи. Ну и я чуток прибавил оборотов. Так продолжалось часа полтора. Я, держа дистанцию, не давал ребятам оторваться, а они уже начали порядком подуставать. Понадеявшись, что  физический труд и морской воздух  проветрили дурь у них в головах, я, по ходу дела, вновь попытался в мегафон вступить в переговоры. Но ужас на их лицах усилился, и они  выбросили за борт мальца лет четырнадцати. Уже смеркалось, и, чтоб вытащить его из воды, мне пришлось включить прожектор. От вида света весла на дракаре заработали с новой силой, да и  пока я спасательными работами занимался, ребята уже  подумали, что оторвались. Но они мне уже и ни к чему были – ведь нужную информацию я теперь и от спасенного мог получить. Но и у него в глазах был тот же ужас – да это и понятно, парень только что не утоп, и, кроме мычания, я от него ничего не добился. Пришлось вновь двинуться за  обкурившееся компашкой. И хоть было темно, луч  прожектора быстро нащупал придурков, а пятьдесят лошадиных сил мотора вновь сократили дистанцию между нами до тридцати метров.

И тут уже ужас охватил  меня. Команда открыла трюм и стала выбрасывать оттуда все подряд: какие-то тюки, бочки, ящики, но самое страшное – опять людей. И много – человек десять. И виной этого убийства оказался я – несчастных надо было спасать, но взять их всех на борт, это значит утонуть самому, а  вот спасательного плотика на карбуте купить я не удосужился, хотя стандартного  и должно было хватить. Взять без риска я мог не более половины. Значит и мне придется подумать о том, что выкинуть за борт.

На дне грузового трюма всякого металлолома я спрятал от охотников за халявой много больше по весу, чем вес спасаемых. Но правильнее было сказать… не спрятал,  а завалил прочим хламом, который  в теории  когда-нибудь мог пригодиться. И за отпущенные мне минуты добраться до металла я бы не успел. Лошадь выпихнуть за борт, хоть это и решало бы проблему, я тоже не смог. Оставалась мебель из каюты. Показав пареньку, чтоб помогал, я стал вытаскивать из воды очередную партию купальщиков и, когда их оказалось достаточным, чтоб самим продолжать спасательные работы, мы вместе с пареньком выволокли диван, буфет, стол и всё полетело за борт.

Но добро это не утонуло, а стало плавать рядом с баржой. Там же плавало добро с судна оппонентов. Видя, что спасением утопающих занимаются утопающие весьма успешно, я счел неприличным для себя оставаться сухим, когда  все остальные будут мокрыми. С бельевой веревкой я сиганул за борт, привязал к ней все, что хоть чуточку торчало из  воды. Как-никак, а это было нажито непосильным трудом. Получилась длиннющая вереница из буфета, бочек, ящиков и дивана.

Забрался я на своё судно вместе с последним  утопающим. Всего их вместе с первым спасенным мною пареньком оказалось девять человек, из них две особи женского пола разного возраста. Видок у них был, прямо  скажем, не очень, даже бы и без купания. Все, за исключением женщины постарше, в тряпье, и даже купание сделало их лица не намного чище. Женщина что-то им сказала, и все упали передо мной на колени, что несколько смутило меня. Но где-то в глубине такое проявление признательности за спасение было мне приятно. И захотелось играть роль благородного рыцаря и дальше.

Все и я  в том числе стучали зубами от холода, и я быстро спустился на камбуз и поставил чайник на газ. А пока вода грелась, сменил одежду на сухую. Кружек было всего две, но накопилось довольно много майонезных баночек. Ведь стекло в Англии утилизируют в специальные контейнеры и не дай бог кинуть бутылочку из зеленого стекла в бин для стекла коричневого. Вот и копишь до последнего. Нынче же это оказалось кстати. Разливая чай по баночкам, я сообразил, что на этом запасы пресной воды у нас иссякают, а вокруг вода соленая. Что ж, если уж суждено умереть от жажды, так пусть хоть последний глоток будет приятным.. Посему сахару всем положил по три ложки и даже лимончик завалявшийся по баночкам настрогал.

Но каково же было мое удивление, когда я, вынеся поднос с напитками, застал компанию в той же позе, что и оставил, то есть на коленях. Но может это даже и неплохо – сидеть ведь  в кокпите все равно  не на чем, а так сойдет за японский ритуал чаепития. Первой находилась женщина, которую аудитория признавала за старшую. Ей и досталась моя вторая кружка. Подав ей её, я показал на примере своей, что с ней делать, то есть отпил глоток. Та сообразила, и я раздал  остальные баночки всем присутствующим.  Последовала команда, и все стали пить.

И тут меня осенило. Ряженых тут нет и не было. Этот напиток люди пьют впервые, да и стекло впервые видят. Значит в Стоунхедже меня закрутило лет на тысячу назад. Плюс-минус двести-триста. И не отбейся я от викингов, был бы в лучшем случае рабом, а по-ихнему – трелом. Причем довольно неумелым – ведь даже огня кресалом разжечь бы не смог, а значит - быть  бы мне вечно голодным и избитым. А деру они дали, когда я шмальнул, приняв меня за Одина или Тора. Все полетевшее с дракара за борт было подношением  мне, а заодно и облегчением судна, чтоб легче было драпать. Спасенные  также воспринимают меня как бога и  что для меня лучше, разуверять ли  их в этом или позволить им молиться на меня….? Надо еще крепко подумать. А то ведь неровен час и самому в рабах оказаться.................