Питання їхньої безпеки

Подивитися весь фільм можна тут: http://www.ex.ua/view/8113136 Хто такий Микола Левченко? - Секретар донецької міськради, через якого проходять всі земельні питання, а також заступник голови донецького областного відділення Партії регіонів Бориса Колєснікова. Секретарь Донецкого горсовета Левченко – о языке, Шевченко и сифилисе Антон Зикора УНИАН

В первый день весны гражданин Левченко совместно с несколькими своими коллегами из других городов организовал в УНИАН пресс-конференцию, посвященную повышению цен на услуги ЖКХ. Однако нас он заинтересовал не с коммунальной точки зрения. Корреспондент УНИАН Антон Зикора взял у секретаря Донецкого горсовета интервью на духовно-культурные темы, неразрывно связанные у юного регионала с политикой.

Говорил гр. Левченко на донецком говоре – с ярко выраженным украинским акцентом. На литературном украинском он отвечать не пожелал… Впрочем, об этом он расскажет сам.

УКРАИНЕ – ДОНЕЦКИЙ ЯЗЫК КАК ГОСУДАРСТВЕННЫЙ?

- Господин Левченко, Вы сегодня на пресс-конференции вместо слова «гривня» употребляли слово «рубль». Вам так легче деньги считать?

- Так говорит страна. Зайдите в магазин Симферополя, Донецка – там все говорят «рубль». Просто человеку всегда трудно перестраиваться. И перемены всегда к худшему… 

- Вы так радикально отстаиваете русский язык, что это даже не сходится с позицией Партии регионов.

- Позиция Партии регионов понятна: сделать в Украине два государственных языка... Что же касается меня лично, то я пошел еще дальше: я считаю, что в Украине должен быть один государственный язык – русский. Это тот язык, с которым Украина должна развиваться как независимое государство. Ведь посмотрите, что происходит. У нас сегодня в стране нет микробиологии на украинском, этот предмет преподают только на русском. Сегодня также на украинском не учатся медики, поскольку нет соответствующих учебников. Да, мы можем перевести что-то на украинский на уровне школы, но зачем, если существует величайший язык, на котором все пособия давно уже существуют.

- «Величайший» язык, на котором развивается мировая наука, пока один, – английский… Когда-то была латынь…

- …У нас был Советский Союз, и когда придумали резину, она так и называлась «резина». Это слово – «резина» – было и в русском, и в казахском, и в узбекском языках. Потому что резина появилась тогда, когда у нас была одна страна, и называться иначе не могла. В 2001 появилось польское слово «гума»...

- У Вас, мягко говоря, неточные данные…

- 90% информации в мире, все, что накопилось человечеством, содержится в четырех языках: английском, немецком, французском и русском…

- А как же самый распространенный язык на земле?

- Это какой?

- Китайский.

- Об этом пока не будем. Мы говорим о Европе. Русский язык – это и наука, и культура, и история. Это Ломоносов, Менделеев, Пушкин, Достоевский. Поэтому сегодня  отказываться от мирового языка, языка ООН в пользу языка, который продолжают выдумывать, на котором нет фактически науки, считаю нецелесообразным.

- Но ведь и на востоке, в частности в Донецке, разговаривают не совсем на русском… Да и собственно украинский там достаточно распространен…

- Да. Но моя бабушка, когда смотрит Первый канал, говорит: «Я не понимаю, що там люди балакають». Она спички называет «сірниками», хотя родилась в России, под Ростовом-на-Дону. В Украине существует множество диалектов, и люди друг друга не понимают. Поэтому самый удобный вариант сделать так: государственным языком станет русский. Никто из тех, кому я рассказываю это в Донецке, не спорит со мной.

ПОЭЗИЯ ШЕВЧЕНКО УБОГАЯ?

- Вы бывали когда-нибудь в России?

- А как Вы думаете? Конечно, бывал.

- Вам не говорили там, что Ваш язык отличается от русского?

-Говорили, конечно…

- А книжки Вы читаете? Какой Ваш любимый писатель?

- Лев Толстой. Я семь раз читал «Войну и мир».

- А Гоголь?

- Чуть меньше… А почему мы им должны отдать Гоголя? Потому что он писал на русском языке?

- Кому им? Москалям?

- Ну, да…

- А украинские книжки Вы когда-нибудь читали?

- …

- А как насчет Шевченко?

- Шевченко поэзия мне не нравится, она очень убогая. Он постоянно пытается кого-то ущемить, где-то с кем-то борется, его все пытаются обижать, он сопротивляется. Это скучно. Мне нравится гуляка Есенин. Мне нарвится, как он говорил: мальчик такой счастливый и ковыряется в носу, «Исповедь хулигана» люблю. Он не пытается никому ничего доказать, а у Шевченко вечное недовольство. Сравнить же Толстого ни с кем нельзя. Конечно, нельзя согласиться с его идеей непротивления злу насилием... Когда мне было восемнадцать лет, я, общаясь с девушками, подставлял себя на место персонажей Толстого и рассказывал истории из романа. При этом не называл героев. И это очень трогало девушек.

- Кроме того языка, на котором вы разговариваете, какие языки Вы еще знаете?

- Могу общаться на английском - когда за границей. Хочу выучить итальянский. Он очень красивый. 

- А на литературном украинском Вы можете разговаривать?

- Не буду принципиально, пока не сделают русский государственным…

- А тогда что?

- Тогда я буду говорить на украинском языке, принципиально…

- Сами Вы украинец?

- Я украинец, у меня украинская фамилия, но пока русский не будет государственным, я буду его отстаивать всюду. И когда говорят «незалежность», я не понимаю, от кого. Брежнев был украинцем, Хрущев в вышиванке ходил, Черненко – чисто украинская фамилия. И все эти три человека сидели в Кремле, правя огромной империей. А мы замыкаемся на маленьком. Когда мы отсоединялись, нас было пятьдесят два миллиона, сегодня сорок семь, говорят, к десятому году будет сорок два.

ОДНА ИМПЕРИЯ, ЧЕТЫРЕ СТОЛИЦЫ?

- Какой выход?

- В мире есть европейская, буддийская, африканская, североамериканская цивилизации. У нас восточнославянская, и все три восточнославянские страны должны воссоединиться.

- Так, может, и столицу в Киеве сделать?

- Да... Хотя столиц может быть несколько. Так, в Китае была столица флага, столица гимна и другие. А в Киеве были приняты первые русские законы, поэтому он должен быть судебной столицей – у нас есть все для этого основания: здания, помещения. Если Москва всегда была центром самодержавия, где всегда сидели цари, то там должен находится премьер-министр и президент. Первый парламент появился в Питере, пусть там и будет законодательная власть.

- А Минск?

- Минск может стать столицей спортивной. Еще в Киеве должен находиться патриарх. Он должен называться Патриарх Киевский и Всея Руси. Ведь крестилась Русь в Киеве, отсюда он должен управлять всеми православными, а Киево-Печерская лавра должна стать подобной Ватикану. Потом к нам  присоединится Казахстан, Грузия  и другие страны.

- Захотят ли?

- Захотят… Пруссия присоединилась к России добровольно, и Кант, великий философ, присягнул сам русской короне. Воинственные пруссаки были рады делать карьеру в российской армии, чиновники – в Петербурге при дворе. Все были довольны.

ДОНЕЦК ЗАВТРА – ЭТО ДУБАИ СЕГОДНЯ?

- Ваша теория похожа на то, что говорит некий Александр Дугин, лидер российских евразийцев. Вы знакомы с его работами? 

- Я не очень знаком с Дугиным: евразийское пространство, принципы автаркии. В этом что-то есть, и, может, Дугин гораздо умней меня, и я не все могу понять, что он говорит. Дугин – величайший теоретик, очень интересный и глубокий. Но я человек простой. Я всегда говорил с простыми людьми, и первые свои выборы в райсовет выиграл в восемнадцать лет. Как это было? Я просто говорил с людьми, отрабатывал во дворах в разговорах с простыми людьми. Поэтому, что я излагаю в интервью, скажу и за столом. И в Донецке это не находит сопротивления. Вообще-то мое высказывание о языке раскрутили неожиданно. Это моя застольная тема…

- Вы говорите о Киеве, Минске, Петербурге… А какая роль в новом государстве могла бы быть отведена Донецку? 

- В двадцатом-тридцатом году мир перейдет на жидкое топливо. Жидкое топливо изготовляется из угля, а в Донецкой, Луганской и Ростовской областях столько угля, что мы будем жить, как сейчас живут в Дубаи. Ведь, по сути, все богатство Ближнего Востока сконцентрировано у нас.

- Давайте поговорим о Вашей личной экономике? У Вас есть бизнес?

- Зачем о моем бизнесе? Сейчас у меня нет времени… Я далеко не богатый, но и не бедный человек. Мне на жизнь хватает. Давайте я Вам лучше что-нибудь о языке еще скажу.

- Спасибо, Вы уже сказали... Впрочем, процитируйте что-нибудь из Есенина, раз это Ваш любимый поэт...

- Ой, ничего в голову не лезет, кроме стихотворения о гармонисте, что спиртом сифилис лечит. Давайте в следующий раз, когда будет другое состояние.

- Хорошо.

Антон Зикора

Р.S. Вот, кстати, стихотворение о том самом гармонисте:

Сергей Есенин

Снова пьют здесь, дерутся и плачут Под гармоники желтую грусть. Проклинают свои неудачи, Вспоминают московскую Русь. И я сам, опустясь головою, Заливаю глаза вином, Чтоб не видеть в лицо роковое, Чтоб подумать хоть миг об ином. Что-то всеми навек утрачено. Май мой синий!  Июнь голубой! Не с того ль так чадит мертвячиной Над пропащею этой гульбой. Ах, сегодня так весело россам, Самогонного спирта – река. Гармонист с провалившимся носом Им про Волгу поет и про Чека. Что-то злое во взорах безумных, Непокорное в громких речах. Жалко им тех дурашливых, юных, Что сгубили свою жизнь сгоряча. Где ж вы те, что ушли далече? Ярко ль светят вам наши лучи? Гармонист спиртом сифилис лечит, Что в киргизских степях получил. Нет! таких не подмять, не рассеять. Бесшабашность им гнилью дана. Ты, Рассея моя... Рас... сея... Азиатская сторона!

1922