Золото твоего дождя, на евойной небритой харе. Сцуко.

   Я много раз видел как писяют девочки. Это всегда эффектное зрелище (яркое шоу) и некий языческий ритуал, театр одной актрисы, который придуман девочками для взрослых мужчин. Лёгким, отточенным движением приподнимают платье, на короткий миг обнажая ноги, торопливо - плавным рывком спускают трусики ровно до середины бедра, присаживаются поудобнее - попа при этом почти касается земли, а травка наверно шекочет нежную женскую тайну. Потом на сухую землю изливается водопад - журчащая влага, а девичье лицо светиться нахлынувшим блаженством, какое нечасто увидеть даже при оргазме. А я жадно хожу вокруг, внимательно разглядываю подробности, осторожно переступая ручеёк и пью глазами странную, непривычную сексуальность, которую излучает девочка в такую минуту. Когда-то это зрелище было исполнено для меня волшебства, поэзии, эротической тайны и заставляло оглушительно стучать моё сердце. Седые волосы добавили мне скепсиса, а губы мои разучились мгновенно пересыхать и трескаться рядом с ручейком живительной росы.

    Вчера ты вышла из машины, смуглым, гордым силуэтом хищной кошки на высоких каблуках скользнула в свете фар, но не ушла в темноту неизвестности, не растворилась в таинственном шёпоте сухой травы старого кладбища. С дерзостью, которая отняла у меня способность связно мыслить, с улыбкой немного вульгарной, наглой и бесконечно блядской, от которой мужчины моих лет обычно теряют сознание, пуская слюну из уголка рта, ты потянула платье вверх. Сначала колени, потом выше, выше, какие же бесконечные у тебя ,оказывается, ноги...Так медленно, что каждый дюйм твоего тела успел отпечататься много раз в тайниках моего мозга и крутился потом бесконечной кинолентой всю ночь, мешая уснуть и комкая мокрую от пота подушку.

  Журчащий звук - блаженная музыка небесных сфер, а глаза твои, совсем рядом, блеснули неподдельным блаженством - укололи меня в низ живота, я наверно слишком громко вздохнул, даже всхлипнул. Меня изумила даже не страсть которая пришла в этих сумерках, а то, что эта страсть ударила с такой силой, молча ломая какие-то хрупкие переборки в моей голове. Ты положила руку на окно машины и я видел как крепко сжались пальцы. Мне захотелось целовать эту руку, целовать бесконечно, не отрывая губ, кусать, рычать и сделать тебе больно, но я стеснялся - мы ведь друзья, только коснулся щекой и тихонько завыл. Журчание оборвалось, твоя рука стала твёрдой и оттолкнула моё лицо.

  Ты встала НЕСТЕРПИМО медленно. Задержалась. Острый, свежий запах жёлтых капелек, губы твои казалось на секунду подмигнули мне и сразу спрятались за чёрными трусиками. Лёгким пируэтом ты повернулась спиной, чуть наклонилась, я успел удивиться, что вся верёвочка трусов так ловко спряталась в попе и только потом ты опустила платье.  Рывком, закрывая окно в сказку Братьев Гримм "Секс двух пупсиков на старом кладбище".

       Впервые немного позавидовал Корнету, он умеет брать всё и сразу, отбрасывая использованные женские тела, как пустые помятые оболочки, как обёртки от съеденных шоколадных конфет. И никогда не даёт себе труда наклониться на обочине за брошенной уже однажды бабочкой из серебряной фольги. А мне так хочется посадить эту бабочку себе на ладонь, дунуть тихо и прошептать волшебные слова. Снова и снова увидеть её безумный танец, которым она злит ветер, он шевелит её волосы, заглядывает в карие глаза, шалеет и балуется как маленький лохматый щенок.