Теодор Рётке "В тёмную годину"

Когда глаза привыкнут к темноте,
я тень свою встречаю в загустеньи мрака,
своё я слышу эхо в эшущем байраке*...
Венец творенья, ищущий затей,
делю меж цаплею и корольком заботы,
живу меж тварями холма и гадами болота.

Безумье что? Лишь благородство духа
в углу судьбы. Дневное "зажигай!"
Мне ведом безнадёги чистый край:
как жалась тень моя к стене-прорухе.**
То место среди скал-- кабы пещера,
не то сквозняк. Конец пришёл, наверно.

Всесоответствий буря маеты!
Ночь вон: стай лёт, да рвань-луна--
ан полночь взад средь бела дня!
Идёшь далёко, чтоб узнать, кто ты...
Смерть эго в долгой и бесслёзной ночи,
все рамки сущего блистают непорочно.

Тьма, тьма мой свет, желанья-- сущий мрак.
Душа , в жаре июля бешеная муха--
лбом о стекло, жужжит. Который я их двух?
Я падший муж, я попираю страх.
Ум обретает самость; Бог есть разум;
один Един, он волен с бурей разве.  

перевод с английского Терджимана Кырымлы
* Байрак-- русское слово! см у Даля: http://dal.sci-lib.com/word002233.html;
** к мокрой ("и на старуху бывает проруха")

 
In A Dark Time

In a dark time, the eye begins to see,
I meet my shadow in the deepening shade;
I hear my echo in the echoing wood--
A lord of nature weeping to a tree,
I live between the heron and the wren,
Beasts of the hill and serpents of the den.

What's madness but nobility of soul
At odds with circumstance? The day's on fire!
I know the purity of pure despair,
My shadow pinned against a sweating wall,
That place among the rocks--is it a cave,
Or winding path? The edge is what I have.

A steady storm of correspondences!
A night flowing with birds, a ragged moon,
And in broad day the midnight come again!
A man goes far to find out what he is--
Death of the self in a long, tearless night,
All natural shapes blazing unnatural light.

Dark,dark my light, and darker my desire.
My soul, like some heat-maddened summer fly,
Keeps buzzing at the sill. Which I is I?
A fallen man, I climb out of my fear.
The mind enters itself, and God the mind,
And one is One, free in the tearing wind.

Theodore Roethke