Ты пришел, чтоб любить

Ты пришел чтоб любить, постигая науку распятий,

За Тобою идти, даже бомж, не решались  и пес,

Бомж уже испытал на себе силу лжи и проклятий,

Он любил их как соль, голодая давился от слез.

Утешая себя, говорил: «меня прокляли с дуру,

Я не сделал греха, я калека и жертва людей».

Пес не верил уже никому, он берег свою шкуру,

Только выл по ночам, от бомжа  получая люлей.

И сказал Ты бомжу: «Встань, ходи, если веруешь в чудо»,

Но не верил никто, пока Ты не начал кормить,

И давясь Твоей рыбой, рычали они друг на друга,

Даже Ты не решился к ним ближе тогда подходить.

Ты кормил их весь день, пока солнце не скрылось за садом,

И насытившись рыбой, бомжу захотелось вина,

И напившись вина, он зарезал б Тебя, только рядом

Сторожил Тебя пес и была ему сила дана

Проповедовать молча, что люди, давно хуже зверей,

Что они на земле, как и Ты, чтоб любить и прощать,

Чтоб возделывать Сад им Господь эту Землю доверил

А они лишь живое умеют вокруг убивать.

Что из Рая никто нас не гнал, мы в Раю как и прежде,

И все так же Отец нас зовет: Где ты, милый Адам?

Ну зачем тебе вещи, айфоны, машины, одежды?

Есть ли что-то такое, чего для тебя я не дам?

Только смерть не бери. Но по-прежнему строишь заводы,

Убиваешь мой Сад, как безумец за новой игрой,

Там где были леса, там текут ядовитые воды

И животные гибнут все так же, идя за тобой.»

Пес так громко молчал, что звенело пространство над миром,

Даже птицы не смели молчание перебивать,

И светила над миром Луна, как лицо над тандыром,

Подливая холодной воды, чтобы пламя унять.

И на утро, когда рассвело, было много народу,

Непонятно откуда в ночи их Отец собирал,

Они молча смотрели на пса, постигая природу

Тех событий, а Ты им на ухо  тихонько сказал:

Что у слов как у карт, есть  названья, пути и границы,

Штрих пунктиры, значки между сел и других городов,

 Но живущий в них пес знает запахи, звуки и лица,

Знает радость детей и печаль настрадавшихся вдов.

И смотрели все молча друг другу в глаза и рыдали,

И мясник попросил воскресить всех убитых коров,

И рассыпалось солнце и лики у всех засияли,

И впервые Тебя не распяли от Божьих даров.

Все живое рыдало три дня и три ночи в молчании,

Ну а Ты как всегда был готов за любовь умирать,

Но что делать не знал, во вселенском таком покаянии,

Где никто и не думал о том, чтоб Тебя распинать.

И пришел Люцифер посмотреть  но и он не сдержался,

С ним случилась истерика, и оказалось что он,

Да, ошибся и искренне всем признавался,

Что уж много веков в этот мир безнадежно влюблен.

Что мы сами себе приготовили все наказания,

Непрощение, гордость, сомненья, как бусины в ряд

Мы на четках читаем, свои умножая страдания,

Но никто и ни в чем в этом мире уж не виноват.

Только Ты в стороне все чертил на песке свои знаки

И откуда-то музыка ханга лилась вдалеке,

И все жалобнее в небесах   завывали собаки,

И светилась живая лоза в Твоей Божьей руке.