Вчера самолет Дрезден-Киев совершил экстренную посадку в Одессе. Нет, с самолетом все хорошо, просто на борту одна женщина родила мальчика. Не знаю, где будет жить этот малыш, в Киеве или Дрездене, но он всё равно будет Одесситом. Привет,парень, с Днем рождения!

Фима выглядел именно так, как вы себе представляете. Маленького роста, носатый, с лысиной, обрамленной кудрявыми волосами, всегда грустными маслянистыми глазами. Даже если его назвали бы как-нибудь по-другому, он все равно рано или поздно стал бы Фимой.
С детства он избегал конфликтов, совершенно ясно осознавая, что выйти из них победителем шансов у него практически нет.
-Фима, если видишь, что конфликта не избежать, не вздумай бить первым. Просто беги, чтобы первым ударили не тебя. Запомни хорошо, что в этой стране еврею никого бить нельзя.Это вызовет такое непонимание, что бить начнут всех евреев- говорил Фиме папа Яша.
Папа Яша был умным человек, который прожил большую и насыщенную жизнь. Два раза он уезжал в лагеря, особенно не зная за что, но дисциплинированно не споря.
-Я знал одного человека по фамилии Хаймович, так когда его обвинили в шпионаже в пользу Америки, он стал возмущаться и спорить. Может быть он и не был никаким американским шпионом, этот человек по фамилии Хаймович, ведь он работал закройщиком в ателье. Но поскольку он был очень громким, то его заодно обвинили и в шпионаже в пользу Японии. Поэтому с этими людьми не надо спорить, Фима. С ними надо соглашаться или просто не попадаться им на глаза.
Фима и не попадался. Жил тихо, женился на Мане Гинзбург, скромной библиотекарше с такими же грустными глазами, как у Фимы.
Из излишеств у Фимы с Маней был только сервиз "Мадонна" и календарь с Аллой Пугачевой на стене.
Еще у Фимы с Маней был сын Миша. Маленький сын, унаследовавший маслянистые глаза своих родителей и кудрявые волосы своего отца.
А потом, когда всё стало разваливаться, и стало не понятно кого бояться и от кого держаться в стороне, когда махина на глиняных ногах в красной олимпийке с надписью "СССР", покачнувшись, рухнула и развалилась на мелкие кусочки, Фима с семьей уехали в Израиль, где они поселились в пригороде Хайфы.
Миша вырос, и пошел в армию. Он перестал быть похожим на своего отца. Не понятно в кого он вымахал за метр восемьдесят, волосы у него, хоть и были кудрявыми, но редеть отказывались, хотя Фима в его возрасте имел широкие залысины. Но самое удивительное, что Миша никого не боялся, и ни от кого не держался в стороне. Ему просто некого было бояться и не от кого держаться в стороне, потому что вокруг все были такие, как Миша. И если он чувствовал, что драки не избежать, он бил первым. И никуда не убегал. Потому что он был равным среди равных.
К чему я это рассказал? Меня тут спросили в чем разница между евреем и израильтянином. Так вот, я вам о ней рассказал.
Саша Гутин

Хемингуэю повезло, он жил в молодости в Париже. Дружил с писателями и художниками, работал в газете, пил бурбон, гулял, любил свою молодую жену… Потом написал, что «Париж это праздник, который всегда с тобой…»

Мне повезло больше. Я жил в молодости в Мытищах. Дружил с Гундосым и с Кротом, пил пиво, чем-то торговал, любил Верку… Я ради Верки даже как-то витрину разбил, любовь свою показывал… А они потом написали, что «…находясь в состоянии алкогольного опьянения, разбил витрину продуктового магазина и похитил муляж колбасы „Краковской“…»

Хемингуэй в тюрьме не сидел. А мне дали пятнадцать суток и я две недели красил забор вокруг отделения. Дышал краской, от этого много думал. Верка ко мне не приходила, она, оказывается, уже с Гундосым жила, так что мне опять повезло. Это я потом понял, когда пиво пил на лавочке и Гундосого увидел с коляской, а рядом Верка с животом. И тоже с пивом.

Хемингуэя всегда любили красивые женщины. Меня любили пьяные, а красивых я не видел. Нет у нас в Мытищах красивых женщин, не рождаются. Не от кого.

Хемингуэй работал журналистом и мотался по всей Европе. Я тоже из Мытищ мотался в Москву, где работал охранником. В Швейцарии, в горах, Хемингуэй влюбился в подругу своей жены и ушёл из семьи. В Люберцах, на равнине, я встретил Людку, пожилую повариху местной шашлычной, тоже влюбился и переехал к ней. Мы с ней пиво каждый день пили, ну и водку иногда.

Хемингуэю повезло, у него было трое сыновей от разных жён. Мне опять повезло больше, у моей Людки было четверо и от разных мужей. Может, один был и от Хемингуэя, я не спрашивал.

Хемингуэй очень переживал, что оставил первую жену с ребёнком и до конца жизни помогал им. Бывшие мужья Людки нам не помогали, а только мешались, так как половина из них жила вместе с нами. Потом, когда сыновья Людкины подросли, они маминых мужей, меня в том числе, с лестницы спустили. Пока было тепло, я ещё в Люберцах пожил, пиво попил, а вечером уехал.

Хемингуэй всегда возвращался на родину, в США, где его ждала семья, ждали друзья и поклонники. Я тоже решил вернуться в Мытищи, где меня всегда ждут Гундосый и Крот. Оказалось, правда, что Гундосый умер, Крот пропал, а Верке пятьдесят три года. Вот так время пролетело, под пиво.

Хемингуэю повезло, он выжил в страшной автокатастрофе. Долго лечился, но врачи поставили его на ноги и он снова вернулся домой. Мне тоже повезло, меня машина сшибла, но не насмерть. «Скорая», правда, без денег в больницу не везла. А откуда деньги, я Верке последнее на пиво отдал. Сам дошёл, ногами… Вот только возвращаться не к кому и некуда.

Хемингуэй застрелился из охотничьего ружья. Он сходил с ума и не хотел, чтобы сыновья и бывшие жёны видели его безумным и немощным. А мне не повезло — с ума я сошёл, но у меня нет ни ружья, ни бывших жён, никого. Так что немощным меня только санитарки видят, но они особенно не присматриваются. Живой и ладно.

И пиво уже не помогает. Да и не дают его здесь. А когда просветление наступает, я думаю, что вообще зря свою жизнь пиву посвятил. Как-то по-другому надо было, но как? И спросить не у кого — Крота нет, Гундосого нет, санитарки внимания не обращают, Верка не приходит, как и тогда, в молодости. Пиво пьёт, наверное. Интересно, что Хемингуэй про это писал, надо обязательно прочитать, но… Теперь только в следующей жизни прочитаю, если она будет. Эта-то пролетела, как бутылка пива в электричке — только открыл, она уже закончилась, а от Мытищ ещё не отъехали. Не повезло мне, наверное. Надо было…

…надо было сразу две брать. Не бутылки — жизни…

Илья Криштул

1. Буддизм: стакана на самом деле нет.

2. Солипсизм: стакан есть только у меня. А весь мир - мой алкогольный бред.

3. Ислам: нет стакана кроме стакана.

4. Иудаизм: ну почему стакан наполовину пуст только у нас?

5. Православие: стакан наполовину пуст за грехи наши.

6. Католицизм: стакан наполовину пуст только у плохих людей.

7. Фрейдизм: в детстве вам недоливали.

8. Стоицизм: да. Стакан наполовину пуст, и так мне и надо.

9. Коммунизм: каждый имеет право на полный стакан.

10. Социализм: стакан пустой. Зато у всех одинаково.

11. Йоги: ты и есть стакан и его содержимое.

12. Пелевин: стакан не пуст и не полон. Это и не стакан вовсе. И это не ты на него смотришь, а стакан смотрит на твою проекцию его мыслей о том, чем ты хочешь казаться самому себе. Или нет... Ну что по пятьдесят?)))
Тырнетнула

1. Что ты сделал, чтобы эта сволочь тебя обидела?
2. Как такой умный ребенок может постоянно быть таким идиотом?
3. Когда у тебя будут свои дети, ты поймешь, почему я так несчастна.
4. Такую красивую девочку, как ты, с радостью возьмет любой университет.
5. Конечно, ты не обязан это есть. Ты вообще не обязан меня любить.
6. Ты позвонил так неожиданно. Перезвони мне через пять минут, мне надо
подготовиться.
7. Когда мы с папой развелись, ты, как всегда, не имел к этому никакого отношения.
8. Ты лучший мальчик на свете, но мне этого недостаточно.
9. Детка, мы можем прочитать эту книжку еще сто раз, но папа все равно будет любить Злую Мачеху больше, чем тебя.
10. Я так рада, что ты встречаешься с мальчиком, который помнит, как меня зовут.
11. Если ты будешь обижать сестру, она начнет относиться к тебе, как я.
12. Ты не обязан спрашивать, как я себя чувствую.
13. Я люблю тебя не за пятерки, а за... за... (растерянная пауза)
14. Мы дарим тебе книжки, совершенно не рассчитывая, что ты поумнеешь.
15. Конечно, ты ей нравишься, дуре такой.

...... сначала она высыпала свой бисерный смех в круглую жестяную баночку из под кинопленки,и выслала почтой на деревню дедушке.
Потом сгребла в охапку душистые ,разноцветные сны и подарила одному хорошему человеку прямо на улице.
Затем пошла на вокзал,сняла ячейку в камере хранения,и оставила в нем до лучших времен свое желание в хрустящем пакете,перевязанном леточкой.
Настроения,которых был полон шкаф,сложила в сундук,аккуратно пересыпав навталином,и оставила себе только одно,самое серое,дорожное.
Настал черед привычек:каждая из них была помещена в стеклянный флакон с притертой пробкой,флаконы выставлены в кофт,изнутри обитый бархатом,а кофт забыт в парикмахерской.
Она съела свою улыбку за завтраком,посыпав корицей,между ложкой творога и сдобной булочкой.
Неражденный поцелуи раскрошила из окна голубям.
Она села за компьютер,заархивировала свой задорный смех и отправила кому-то по почте.После чего выключила компьютер и в потухшем экране оставила свою тихую улыбку.
Она достала из холодильника кубик льда,вдохнула в него всю свою нежность и бросила его в микроволновку.
Свое легкое яблочное дыхание выпустила в воздушный шар и долго-долго смотрела как он тает в вечернем небе.
Потом присела на дорожку,молча,сонно,равнодушно,закрыла глаза,вспыхнула белым и исчезла...
Тырнетнула

Ну, конечно, я помню тебя, Вера! Повстречавшись с тобой на пыльной улице , я влюбился в твои грустные черные глаза и грудь пятого размера. Под нами мчались поезда электричек и над нами светило солнце. Мне всегда нравились женщины, не похожие на других. Ты тоже была не похожа ни на продавщицу ларька, где я покупал сигареты, ни на случайную прохожую, русую и бледную, такую же, как и все.Ты была слишком яркой для этого города. Потом ты весело смеялась над моими рассказами и очень хотела меня полюбить навсегда. Так и сказала, помнишь? «Я хочу полюбить тебя навсегда».
Я был не против, но скорость наших отношений заставили засомневаться буквально на минутку, но ты посмотрела на меня так, как умеешь только ты, ты одернула белоснежную блузу так, как умеешь только ты, как будто случайно, поправила декольте так, как умеешь только ты. И я перестал сомневаться.
В твоем доме все было очень аккуратным, Вера. Аккуратно сложенные вещи в шкафу, аккуратно весящие полотенца. Полотенце для рук. Полотенце для ног. Полотенце для лица. Аккуратно расставленная посуда и цветы на подоконнике, аккуратно застеленная кровать, аккуратно стоящая в прихожей обувь. Лишь твой пёс, старый, дрожащий и некрасивый, выбивался из этой идеальной картинки своим уродством и глупостью. Но ты любила его, Вера, он, как и я поверил тебе когда-то. Он, как и я, не сомневался.
Мы занимались любовью практически каждый день, помнишь? Ты очень старалась, ты очень хотела, чтобы мне было хорошо. И мне было хорошо, Вера. Ты брызгалась парфюмом от Диора, а ещё у тебя была привычка кусаться во время оргазма. Меня тогда это забавляло, было приятно, что ты такая темпераментная. Меня никто раньше не кусал. Ну, кроме дворовой собачки Леси в детстве. Но это было другое, конечно.
А потом я уходил на работу, а ты просилась со мной. Я говорил тебе, Вера, что так нельзя, что я не могу тебя взять с собой, а ты плакала от от обиды и горечи расставания. Ты давала мне такую пластмассовую баночку, на которой был изображен смешной розовый слон, помнишь? В баночке были котлеты. Ты сама их делала. А еще ты аккуратно утюжила мне брюки. Пожалуй, так утюжить можешь только ты, Вера.
Ты звонила мне каждые двадцать минут, говорила, что скучаешь, я понимал тебя, я даже тоже сначала скучал. Ты встречала меня у работы и дарила мелкие безделушки. Я просил тебя этого не делать, но ты встречала меня и встречала, дарила и дарила.
Когда я приходил домой ты наполняла мне ванну с ароматическими маслами и заставляла туда садиться, в эту ванну. Я не хотел никаких ванн, Вера, но ты настаивала, ты терла мне спину, даже если я не хотел, взгляда твоих грустных черных глаз хватало, чтобы я не спорил с тобой.
Я перестал встречаться с друзьями, потому что я не мог оставить тебя одну. Ты сказала, что если останешься одна, ты умрешь. И посмотрела на меня. Я подумал, что ты не врёшь, и остался дома.
Мне казалось, Вера, что нас с тобой прочно сшили суровыми морскими нитками, что куда бы я не пошел, что бы я не делал, ты всегда будешь рядом. И мне стало жутко, Вера. Мне стало очень страшно. Как бы тебе объяснить? Это как в твоём теле поселяется ещё кто-то. Поселяется и начинает двигать твоими руками, твоими ногами, смотреть твоими глазами. Постепенно и мозг твой начинает думать так, как хочет этот кто-то. Это реально страшно, Вера. Не старайся этого повторить на себе. Это трюк могут исполнять только профессиональные каскадёры.
Я просыпался ночью, чувствовал тепло твоего тела, слушал твое дыхание, но я не видел твоего взгляда, ведь ты спала. И я хотел тебя убить. Каюсь, прости меня, прошу тебя, если можешь, прости, но однажды мои руки были готовы накрыть твою голову подушкой, но ты вдруг проснулась и посмотрела на меня.
-Почему ты не спишь?- спросила ты.
-Я сплю...- ответил тебе я. И отвернулся к стене.
А потом я решил уйти от тебя. Ты пойми меня, Вера, если бы я не ушел, я бы умер. Обязательно умер бы, я знаю. Инстинкт сохранения жизни заставил меня это сделать. Прости еще раз, на самом деле я не хотел, это все проклятый инстинкт.
Мой уход был похож на бегство. Ты ушла в магазин, чтобы купить клюкву в сахаре. Ты была уверена, что я люблю клюкву в сахаре и пошла мне ее покупать.
Я собрал вещи. Все, что успел. Вернее не так, все, что посчитал необходимым.
Я положил ключ от квартиры в прихожей на тумбочку. Я не стал оставлять больше ничего, даже записку. Я вышел из дома и бросил в кусты сим-карту от мобильного телефона. Потом я поймал такси и уехал.
Я знаю, ты приходила к моей работе, Вера, но я там уже не работал. Я трусливо бежал от тебя, но что мне оставалось делать? Я хочу, чтобы ты знала, я ненавижу клюкву в сахаре! Я ненавижу ее!
Недавно к нам на работу пришел новый сотрудник. Приятный молодой человек в аккуратно отутюженных брюках, а на шее, мне показалось, следами от укусов. В обед он достал пластмассовую баночку, на которой я увидел изображение розового слона.
Я протянул ему руку и мы познакомились. Я пожелал здоровья и счастья ему и его семье. А значит и тебе, Вера.

Галина Петровна была крайне возмущена выбором своей дочери. Не для того она ягодку растила, чтобы какой-то очкастый аспирант Хаймович повел в ЗАГС ее Наташеньку. Ну, был же, был Олежка! Кудрявый, статный, в школе милиции учился! Ну, чем не пара? Перспектива! Мент-то бабу прокормит. Папка олежкин, Виктор Григорьевич целый начальник РОВД, дело ясное, что не пропали бы. Олежка даром, что курсант, а на Жигулях цвета "белая ночь". А ухаживал как красиво! Билеты на Алегрову, сервиз на шесть персон, между прочим дятьковский хрусталь!
Нет же, охламона выбрала. Хаймович! Худющий, глаза навыкате, нос горбатый, смотреть противно.
Галина Петровна по имени его называть отказывалась. Какой такой Яша? Еврейчик он. Было в слове "еврейчик" что-то унизительное. Как "мужичонка", "человечек", "дурачок". Очень уж грел душу этот уменьшительно-ласкательный суффикс.
-И что ты нашла в еврейчике своем? Опомнись, дура! Олежка вон какой ладный парень! Милиционер! За ним не пропадешь!
-Ой, мама, в том-то и дело, что еврейчик! Я заграницей жить хочу. Олежка твой невыездной. Мент и есть мент. А Яша кандидатскую защитит и мы с ним в Америку уедем. И вообще, он хороший.Вот так-то!
-Какая Америка? Наташа, дура ты...Ты меня до инфаркта доведешь!
Но инфаркт никак не наступал.
Хаймович ухаживал неуклюже. То тюльпаны принесет, то банку импортной тушенки из пайка, который в институте ему редко, но выдавали.
Галина Петровна только плевала досадливо и нарочито громко гремела посудой.
Однажды Хаймович пришел, когда Наташи дома не было. Открыла дверь Галина Петровна, впустила.
-Простите, Наташа дома?- поинтересовался гость.
-Бог простит. Кстати, которого вы распяли- Галина Петровна стояла. уперев руки в бока и пристально смотрела на Хаймовича.
-Простите, кто?
-Вы. Еврейчики.
-Я никого не расписал.
-Ты вот что, давай на чистоту. Ну, чего ты ходишь? Чего?! Куда тебе Наташка? На себя посмотри! Ну, сам посуди, разве вы пара?
-Но...
-Не нокай, не запряг!
-Но я ее люблю...
-Ой, только давай без этого?! Ты же ей жизнь испортишь, ирод! Что ты в аспирантуре своей получаешь, кроме этой тушенки вонючей?
-Но, как же..Почему вы так говорите?
-По качану! Ты вот что, иди отсюда, добром прошу! Иди! Найди себе какую-нибудь их этих...из своих, и езжай хоть в Америку, хоть в Африку...
Хаймович застыл, слушая отповедь Галины Петровны, слушал и молчал.
-Понял меня, еврейчик? Понял, спрашиваю?!
-Понял- кивнул Хаймович- Понял.
-Ну и чего стоишь тогда? Иди отсюда, если понял!
-А знаете что, Галина Петровна?- вдруг неожиданно ровно четко произнес Хаймович- Меня зовут Яков. И не пойти ли вам на хуй, Галина Петровна?
Галина Петровна открыла рот и попыталась что-то сказать, но от возмущения у нее получался только хрип и какие-то неразборчивые звуки?
-Как?...Как?!- выдавила она из себя.
-На хуй- уверенно повторил Хаймович.
Галина Петровна медленно сползла по стене. У Галины Петровны случился инфаркт.
Из больницы она вышла за неделю до свадьбы.
На свадьбе Галина Петровна не пила, врачи запретили.
На вопрос золовки Люды :
"Как тебе еврейчик Наташкин? Нравится?" , сухо ответила:
"Его Яков зовут".
В общем все нормально закончилось. Живут Яша и Наташа не хуже других. Правда в Америку пока не уехали.
А Виктора Григорьевича этого, который начальник РОВД и олежкин папа, уволили. Говорят за взятку. Не иначе копнул кто-то. Олежка сначала участковым работал, а потом из милиции уволился. Говорят в ЧОПе работает. Ну, да кому это интересно?

«Дорогая редакция журнала "Сексуальная жизнь"!
Мы с мужем оба немолодые. Нам уже под пятьдесят, и ослаблены разными болезнями. У меня радикулит, у мужа - боли в спине, но мы не хотим отказываться от сексуальной жизни, просто не знаем, как её лучше наладить. Подскажите, какая поза подошла бы нам больше всего.
А. и И. Бергман. Бердичев»

«Дорогие А. и И. Бергман! Мы получили ваше письмо. Рады, что вы подписываетесь на наш журнал и что вас волнуют проблемы секса. Советуем тем, кто слабее, выбирать позиции, при которых вы находитесь внизу. Ослабленному партнёру надо лечь на спину, тогда второй партнёр может сесть верхом и даже поставить одну ногу рядом с кроватью, чтобы снять с партнёра нагрузку. В любом случае толчки и фрикции должен совершать тот, у кого лучше со здоровьем. Желаем удачи».

«Уважаемая редакция! Спасибо вам за совет. Мы сделали всё так, как вы посоветовали. Я легла на спину, а мой муж, Изя, сел верхом. Но у нас так почему-то ничего не получалось. То ли мой радикулит мешал, то ли мы уже привыкли за тридцать лет. Ведь мы до этого знали всего две позы: стоя, когда стояли в очереди за квартирой, и лёжа, когда эту квартиру получили. Где-то через полчаса у мужа уже и по-старому тоже перестало получаться. Тогда мы на другой день попробовали, как вы советовали. Муж, Изяслав, опустил одну ногу на пол, чтобы разгрузить мой радикулит. И что-то даже начало получаться. Поскольку на тот момент у мужа со здоровьем было лучше, чем у меня, то все толчки и фрикции, как вы советовали, совершал именно он, до тех пор, пока не поскользнулся. А поскользнулся он потому, что кошка наша, Муська, стала тереться об его ногу, и он, не прекращая толчков и фрикций, попытался её той же ногой отогнать. Но сделал это так неудачно, что полетел с кровати, потянув за собой меня с моим радикулитом. Мы оба грохнулись на пол и долго не могли разнять объятий, хотя было уже не до толчков и фрикций. Сейчас муж, Изяслав, уже выздоравливает. При падении его от напряжения так скрючило, что теперь у него радикулит сильнее, чем у меня, и на ногу наложили гипс. Но несмотря на то, что он теперь ходит с костылём, мы от секса отказываться не собираемся и просим вас всё же подсказать нам, какая ещё поза теперь, учитывая костыль, могла бы нам подойти. Ведь мы ещё не старые и хотим полноценно участвовать в общественно-сексуальной жизни страны.
А. и И. Бергман. Бердичев».

«Дорогие А. и И. Бергман! Приятно узнать, что жизненные невзгоды не отбили у вас тяги к сексуальным композициям. Что касается позы, то при ослабленном здоровье самое простое, что можно вам порекомендовать, это чтобы мужчина сидел на стуле, а партнёрша была сверху, стимулируя друг друга по мере возможности. Желаем успеха.
Редакция»

«Дорогая редакция. Спасибо вам за вашу заботу. Мы всё сделали так, как вы написали. Муж мой, Изя, сел на стул, а я попыталась сесть сверху, для чего придвинула к стулу стол и уже с него стала спускаться, скользя по телу мужа. Он в это время пытался стимулировать, готовясь проводить толчки и фрикции. Но именно в это время наша кошка Муська, видно испугавшись нашей композиции, кинулась нас разнимать и при этом вцепилась когтями в живот мужа. Муж рванулся, и мы оба грохнулись на пол. Сейчас, когда я пишу вам это письмо, мы оба находимся в гипсе. Однако мы ещё не старые, отказываться от секса не собираемся, и просим вас, подскажите нам позу, при которой и мы могли бы получать наслаждение, а кошка наша, Муська, не очень пугалась.
А. и И. Бергман. Бердичев»

«Уважаемые А. и И. Бергман! Приятно, что вы снова нам написали. Значит, жизненные невзгоды не смогли сломить вашего духа и тяги к сексу. Что касается позы, то, поскольку вы уже имеете немалый опыт, можем порекомендовать вам позу «водопад», которая, мы уверены, доставит вам массу удовольствия.

Это наиболее экзотический и лёгкий вариант позы 69. (Схема прилагается.) А что касается вашей кошки Муськи, налейте ей в блюдце молока, чтобы она вам больше не мешала. С приветом, редакция».

«Уважаемая редакция! Проклинаем тот день, когда подписались на ваш журнал. Лучше бы мы вас не знали, ни вас, ни ваших сексуальных поз. Мы сделали всё, как вы посоветовали. Муж стал надо мной, я обняла его ногами за шею. Он отбросил костыль и поднял меня. Я, естественно, дёрнулась, а он от тяжести моего веса попятился вместе со мной задом, а тут - блюдце с молоком, которое мы, по вашему совету, налили кошке Муське. Муж, Изяслав, наступил ногой в блюдце и стал заваливаться. Я стала хвататься рукой за первое, что мне попалось под руку. Но удержаться за это первое и последнее попавшееся не смогла и штопором врезалась головой в пол, а Изяслав, падая назад, треснулся головой об стол и вырубился. В результате мы сейчас оба лежим в клинике. Но, как только выздоровеем, приедем к вам в редакцию и устроим вам такие толчки и фрикции, что вы навсегда забудете все свои позы и композиции, потому что мы хоть и слабые здоровьем, но от секса отказываться не собираемся!
А. и И. Бергман. Бердичев»

Помню в детстве у нас в городе было много немых. Сейчас не знаю как дела с этим обстоят, сто лет с ними не сталкивался, а раньше было много их. Говорили — мафия они, и прочие ужасы о них рассказывали. Я, в силу возраста, конечно же, охотно верил в эти россказни, но сам лично — ничего такого не видел.
Но зато часто видел как эти самые немые торговали неприличными игральными картами и портретами сталина в людных местах и в электричках пригородных маршрутов. Подходили и молча показывали мутные, сто раз переснятые картинки страстных иноземных красоток в трусах и без, застывших в вычурных позах и грозного усача в мундире со звёздами. Ну и знаками предлагали всё это неземное роскошество купить.
У меня, кстати, видимо с тех самых пор портрет сталина неизменно ассоциируется с чем-то не очень приличным, что, конечно, можно посмотреть за гаражами, но лучше не надо, а то мамка заругает или ослепнешь.
Но люди брали. Не могу, разумеется, дать тут точную выкладку процентную, но во дворе у нас было несколько счастливых обладателей таких похабных колод, равно как и несколько автомобилей, лобовые стёкла которых были украшены портретом генералиссимуса — тоже присутствовали. И если любопытство пубертатов к устройству репродуктивной механики противоположного пола, удовлетворяющееся через просмотр мутных карточек вполне понятно и объяснимо, то страсть к вождю и тоска по жёсткой руке и порядку в то самое время, когда труп Брежнева ещё даже и не начал остывать, а вполне себе разговаривал и махал рукой — был немного странным.
Но, видимо, сталина тут было надо и желалось людьми всегда, вне зависимости от того, какой генеральный секретарь ЦК КПСС в данное время занимает трон. Мне кажется даже при сталине были такие, которым надо было сталина, но какого-то другого, более лучшего и ещё сталинистее, чем тот, что сидел в кремле. Да и до сталина, я уверен, находились такие, которым надо было сталина, но в силу пространственно-временного континуума, будь он неладен, эта категория граждан не могла ещё внятно выразить своё сокровенное желание и по большей части просто нечленораздельно мычала и злобно зыркала из-под лавки.
А ещё, я не очень представляю, чтобы мой дед, хоть даже и партийный работник, наклеил бы на свой автомобиль системы «Жигули» третьей модели «люкс» (слово то какое — люкс!) наклейку «Рейган гад!» или «Тетчер — дура!»
И не потому, что дед мой уважал американского президента или английского премьера. Нет. Просто у деда не было такой потребности. Да и соседи бы не поняли.
И дело тут не в отсутствие сервиса. Умельцы тогда вырезали из изоленты такое — что нынешним и не снилось.
Пропаганда? Так телевизор тогда завывал не хуже нынешнего, клеймя загнивающий так, что аж сам в это всё веровал. А всё равно — не клеили. Грузовики с портретом сталина были, а с надписью «Слава КПСС!» - ни одного.
Видимо это был извечный механизм, коротко описать который можно одной фразой «раньше было лучше!» и не ведавшие жития при сталине граждане, настоявшись в очередях за пшеном и маргарином, таким несложным и бюджетным способом, легитимно и относительно безопасно для себя, выражали свой бескомпромиссный протест и недовольство происходящим, проживая при этом в самой лучшей стране с самой лучшей медициной и образованием. Не Хрущёва клеили и не Ленина. При тех, видимо, так себе медицина была. И Брежневым тоже как-то пренебрегали. Хотя тоже и звёздочки на нём имелись и брови ничуть усам по густоте и пышности — не уступали. А местами — так и вовсе, били эти самые усы как щенков. Но нет — сталина желали грузовики и мусоровозы. Такие вот парадоксы.
А вот сейчас зато, наконец то, всё совсем хорошо. И сталин ,и «Слава КПСС!» на Жигулях и не очень, и хорошо было в СССР всегда, но всё же при сталине особенно хорошо, хорошее как-то, и прочая благодать и приятности.
Видимо скоро карты опять неприличные в ход должны пойти, надо бы в электричке прокатиться. Проверить. Мне там одна уж больно блондинка нравилась в трусах и с пулемётом, и груди лентами чуть прикрыты. Ух прям! Купил бы!. Товарищ Коган ПЫ. СЫ, касательно немых из 80-х - 90-х - так разговорились они! Увидели что происходит в стране - и говорят :;ДАНУНАХ@Й!!