Вольф Кицес :

Само слово «левый» вне контекста уничтожения капитализма столь же бессодержательно, как «свобода» и «демократия». Левой бывает водка, поездка, или  там «поход налево», а те, кто против капитализма – это коммунисты и социалисты, «красные». Кто за капитализм и связанное с ним угнетение, но хочет «подсластить пилюлю» для угнетённых, улучшив их жизнь за счёт социальных реформ или дав иллюзию свободы за счёт «демократии» - это либералы, «белые» («белоленточные»). Кто за «стабильность», «национальное единство» и «патриотизм-традиционные ценности» - это правые консерваторы-охранители, запутинцы и/или националисты.

У того же blanqi более разумное разграничение, которого стоит придерживаться. Красный - принципиальный противник капитализма, для него это общество не может быть улучшено, оно отжило и строительство нового требует начать с уничтожения частной собственности и свободы предпринимательства. Левые за "оптимизацию" системы ради её большей устойчивости, они хотят большего перераспределения доходов, нажитых финансовым капиталом данной конкретной страны, в пользу низших классов.

Поскольку этот доход добывается за счёт эксплуатации стран третьего мира, в т.ч. и России, то системные левые мира первого - последовательные национал-социалисты. Но не откровенные, как одноимённая немецкая партия в 30-х гг., а прикровенные - чтобы прикрыть оное ограбление, они распространяют по миру мультикультурность, политкорректность, и прочую либерастию, под этим флагом поддерживают национально-освободительные движения, которые после прихода к власти оказываются отличными деловыми партнёрами капитала развитых стран, его приказчиками. Что хорошо видно в политике "левых" правительств Норвегии, Швеции, Франции и пр. А тех, кто не готов быть приказчиком, и реально действует в пользу общественного прогресса своей страны, «левые» убивают столь же охотно, как «правые» - тому пример Томас Санкара в Верхней Вольте.

Т.е. у западных левых разделение труда с либералами-консерваторами (правыми): первые действуют в пользу грабежа третьего мира лаской, вторые – таской. Ergo, с точки зрения политэкономии левый и красный - это такие же противоположности по отношению к капитализму, как протестант и атеист - к католической вере.

У коммунистов-социалистов в РФ и других бывших соцстранах есть выбор, как обычно он между синицей в руках и журавлём в небе. "Синица" - стать "левым" и "социальным" крылом либералов. Это даст (на время) их поддержку, допуск в майнстримные СМИ, и пр., может быть, представительство в парламенте и пр. бочки варенья и корзины печенья, на которые рассчитывают разного рода "Открытые левые" (открытые справа). Но плата за это - предательство собственных идей. Поскольку антисоветский коммунизм невозможен, придётся каяться в "сталинизме", под именем которого буржуазное общество стигматизирует именно что советский коммунизм.

Поскольку бога нет, и творить по слову люди не умеют, единственный способ реального движения к социализму/коммунизму - взять этот, несовершенный и деформированный образец за основу, восстановить его "на повышенном основании", с изживанием ошибок. Т.е. быть коммунистами традиционного образца, не боясь обвинений в "сталинизме", и встречно разоблачая связанную с этим ложь, показывая неотделимость "левого антикоммунизма" от классового врага в политическом и социальном плане.

Это - журавль, который покамест в небе. Но в стремлении его ухватить мы будем едины с нашей социальной базой, которая, испытав "прелести" второго издания капитализма на собственной шкуре, давно реабилитировала и СССР, и Ленина, и плановую экономику (п.10). Вне России и Белоруссии это "восстановление советского" сбивается лишь интенсивной националистической пропагандой.

Надо не отворачиваться от этих настроений народа, жаждущего справедливости и равенства, а откликаться на них, осмыслять теоретически, показывать что без этого свободы и демократии не бывает и пр. Причём в отличие от Арвеггер, думающей, что это активность левых дала такой поворот настроений, я считаю, он произошёл сам - и нам лишь предстоит сделать из него правильный вывод. А "синица в руках" имеет ту главную неприятность, что быстро заканчивается (а не только сама по себе хуже «журавля»).

Как верно отметил Мих.Лифшиц в «Интеллигенции и народе», важный механизм устойчивости капитализма состоит в том, что примерно по найденным социальными психологами линиям разделения угнетателей и угнетённых одной рукой разнуздывается разврат «высших классов» (и статусов – белый европеец, мужчина и пр.).

Здесь и «современное искусство», неотличимое от отходов, и всё дифференцирующиеся формы статусного потребления, заменяющие людям личностное развитие, и сексуальные пробы и изыски – как и сравнимые с ними по «кайфу-андреналину» экстремальные виды спорта и развлечений, до Олимпийских игр включительно. Важный момент, что занятие этим отличает от «быдла», почему посягательства на перечисленное в либеральной среде вызывает ненависть вполне классовую («Гомофобия – религия быдла»), даже когда посягают из ультрабуржуазных приличий.

Другой же рукой у «низших классов» (и статусов) культивируются религиозность, национализм, патриархальные предрассудки и пр., предполагающие «идейность, ответственность, трудолюбие, скромность». Чтобы навек оставались «скованными одной цепью» - при сохранении зависимости вторых, неспособности распорядиться собственной жизнью, до саморазрушения включительно, обе стороны ненавидели и презирали друг друга. Но! (это главное) опасная для системы классовая ненависть «снизу» связанная с конкретными социальными причинами – эксплуатацией, строго классовым характером надстроечных образований – государства, брака, религии и пр. – направляется по безопасному для системы каналу «культурного конфликта». В данном случае между защитниками «извращения» и «нравственной чистоты», столь же контрпродуктивного и уводящего от реальных проблем большинства, как конфликты на почве религиозной или национальной ненависти.

Но вот выводы Лифшица неверны. Противникам капсистемы, социалистам и коммунистам, надо быть не «на стороне обывателя», огрызающегося как на «разврат» на «последние веянья» буржуазной культуры, а – коль речь идёт о нашей культурной политике – деконструировать позиции обоих сторон. Показывать ложь и глупость каждой, тем более что там и там этого богатства в избытке. Тем более что другим путём не придёшь к гегемонии коммунистических идей в обществе вместо нынешней гегемонии буржуазных; в отсутствие сколько-нибудь сравнимой мощи СМИ Давид может победить Голиафа в этой дуэли лишь за счёт большего «онаучивания» нашей идеологии, при постоянном показе, что противоположная опирается на отжившие предрассудки, при предпочтении нами истинности больше, чем преимущества, социального преобладания – с показом, что у классового врага наоборот и пр.

Как справедливо пишет т.Филимонов: «Недавно прочёл книгу некой западной авторессы, такой даже отчасти прогрессивно-левоватой, про природу художественного (а частью и научного) таланта. Неприятно поразило, что она везде и всегда пытается объяснить либо психиатрией, либо гомосексуальностью, то есть для неё художник не описывает жизнь, а выставляет напоказ свои комплексы. Причём в голову не приходит простейший вопрос – почему у массы других людей с теми же жизненными обстоятельствами талантов отнюдь не наблюдается? Или почему одно и то же открытие совершается почти одновременно несколькими разными людьми, идущими к нему с очень разных личных и философских позиций?

Я думаю, это хуже чем глупость или гадость – это уступка буржуазной идеологии, которая таким объяснением подспудно пытается унизить творцов до уровня среднего обывателя-потребителя, который при капитализме культурный герой. Приписывание психиатрии или той же гомосексуальности в глазах публики как бы нейтрализует его гений, ибо отношение публики к первому сложилось, а второе она оценить не способна. И пробуржуазная пропаганда раз за разом проводит такое снижение, потому что ей чужд и неприятен человек, работающий не для денег, а ради научной истины или (писательского) мастерства. Левым стоило бы это понимать и не покупаться, ведь нормальное объяснение таланта таково: художник или учёный – это своего рода чувствительный орган общества, один внутренний (проприоцептор), второй внешний анализатор, когда возникает общественная необходимость исследования какой-то проблемы или потребность в раскрытии некой темы, общество выдвигает нескольких талантливых людей, которые делают это соревнуясь друг с другом. Что «нескольких» и «соревнуясь» важно ибо конкуренция и отбор способствуют выявлению лучших теорий, текстов, картин и пр., на основе которых аппаратом социальной трансляции уже создаётся школа. И если буржуйским авторам, что либералам, что консерваторам-националистам естественно прятать социальные причины явлений, и акцентироваться на биологии, чтобы уберечь любимую капсистему от критики, то коммунистам-социалистам надо наоборот.

Навеяно также тупым обсуждением в Википедии, имел ли математик Колмогоров гомосексуальные отношения с академиком Александровым – поклонники западных разысканий на сей счёт (примерно вышеописанного качества) непременно рвутся включить, блокируя резонные возражения что эта деталь биографии, даже если вдруг имела место быть, никак не существенна для формирования биографии обоих. В отличие от Алана Тьюринга и Джона Мейнарда Кейнса, например».