Пустоте посвящяется...

В тихом прохладном пространстве производственного цеха плыл мягкий сумрак.

- Еще немного. - Думала Она, проходящая через проходную на завод. День был какой-то странный, угрюмый, не смотря на то, что ярко светило солнце. Слишком ярко. Всю ночь не спала. А с самого утра побежала на завод. И вот он, Ее родной цех. Халат на плечи, руки в рукава, пальцы скользнули по пуговицам. Шаг…

В мягком свете едва проснувшегося дня, лившегося сверху, были мутно очерчены линии станков. Она подошла к огромной цистерне. Красная надпись на черной стенке металла гласила «Опасно!». Она провела рукой по краю шва…

В двери начали входить рабочие. День начался. Стук, грохот, разговоры на повышенных тонах и вдруг… Крик! Где-то у стены, сбоку… Отчаянный, громкий, с болью…

Народ повалил наружу. А Она не слышала. Она молча смотрела в окно. Кто-то еще остался с ней. Она обернулась.

- И как теперь?

Онулыбнулся. За ним стояла ещеодна.

- Мы останемся здесь.

Она стояла и смотрела вдаль. Сквозь мутное заводское стекло.Она не слышала шума. Она слышала только сердцебиение. Тихое. С перестукиванием. Она села. Спина коснулась холода каменной стены. А ведь Ей всего лишь 18…

Сердце стучало. А за окном падало солнце. Сирена не умолкала и лгала о правде. Стена уже не опекала холодом. Было даже как-то тепло. Часы на стене стояли. Стрелка плыла. Ее двигало время. Неумолимо.

Капля за каплей смерть вытекала на пол. Серебристые шарики катились по гладким плитам. Спёртый воздух нагревался. Прошло 4 часа.

- Мы здесь?

- Да.

Молчание. И так хорошо… Мама, я так тебя люблю! Тишина. Сердце бьется.

- А она?

- А что она?

- А я?

- А что ты?

- А мы?

- А что мы?

- Да, ты прав, мы ничто.

Монолог. А вторая молчит. А что ей сказать. Она одна. В треугольнике души плывут серебристые шарики. Как от подшипников. Только смертоносные.

Она замолчала.

- Вы останетесь?

Вторая взяла в руку шарик.

- Да.

Он коснулся ладони и потек. Мягкая субстанция так приятно грела пальцы…

Он взял два. А Она все так же сидела у стены. Сидела и чувствовала, как бьются сердца. Одно, два, три… Четыре.

- Сколько нас?

- А что?

- Просто…

Ноль. Зеро. Вся Ее жизнь – зеро. Мама… Мамочка… Мне плохо без тебя…

- Несколько?

- Наверное…

- А ты один?

- Нет. Это Ты одна.

Почему так больно…?

- Ты засыпаешь?

- Не могу.

- Она не спит…

- Нет.

- И я нет…

- Мне все равно.

- Я знаю.

Тепло. Очень. Нет, даже жарко. Очень. Все время. Все сильнее.

- Сколько?

- Не знаю, не помню…

- А я 10

- Поздравляю.

- А Она?

- Забей на нее.

- Но она ведь здесь?

- Не знаю.

- Не знаешь?

- Нет. И не хочу знать.

- Да, я здесь.

- Заткнись.

- Тогда почему ты остался?

- Потому что она здесь.

- Так забери ее…

- Не могу. Она верит в тебя.

- Зачем?

- Не знаю. Просто нас ведь четверо.

- С чего ты взяла?

- Но как же…?

- А никак.

- Все?

- Да. Точка.

- Пока.

- Нет. Прощай.

- Простила.

- Кого?

- Его.

- А почему?

- Потому что он причина четвертого.

- Правда?

- Нет, я лгу.

- Это хорошо.

- А почему так жарко?

- Шарики…

- Ну да.

Прошло 6 часов.

- Кровь.

- Где?

- Во рту.

- Ты плачешь?

- Нет.

- А кто выбрал?

- Выбрал что?

- Это.

- Смерть?

- Да.

- Он.

- Кто?

- Тот.

- Который?

- Которого ты так любишь.

- И ты.

- И я.

- А ему все равно?

- Не знаю.

- Почему?

- Не спрашивала.

- Да?

- …

- А он?

- Не говорил.

Прошло 10 часов.

- Как это называется?

- Что именно?

- Чувство.

- Любовь.

- Нет.

- Значит, любовь к жизни.

- Неужели он так тебя ненавидит?

Молчание. Стена стала жечь спину огнем. Она встала. Пошатнулась.

- Мне все равно.

- Мне тоже.

- А тебе?

- Пох…

- Почему он так?

- Потому что он это он.

- И все?

- Да.

- А мне хочется пить.

- Терпи.

- Уже не долго?

- Думаю да. Ведь мне уже все равно.

- А внутри?

- А что внутри?

- Болит?

- Почему?

- Но ведь он живой…

- А может это она.

- Он мой?

- Да.

- Тогда все правильно.

- А ее за что?

- Чтобы не было продолжения.

- Хорошо.

Прошло 18 часов. Хотелось спать. Она закрыла глаза и упала головой на каменный пол. Рука потянулась за воздухом. А он так пах теплом горячего металла…! Мама… Пальцы сжали несуществующую судьбу. И жизнь внутри нее оборвалась… Она вздохнула.

- Ты спрашивала, не больно ли мне…

- И?

- Вот теперь больно.

- Он умер?

- Наверное.

- Прости.

- Пустое.

- Но ведь это была жизнь…

- Не моя.

- Но все же…

- Может быть.

- Ты держишься?

- За что?

- За воздух?

- Зачем?

- Он такой твердый…

- А по-моему, совсем как масло…

- Да…? Не знаю…

- А ты?

- А что я?

- Он умер.

- И что?

- Она тоже умрет.

- И?

- И я.

- И я.

- Так что? Прощай?

- До свидания.

Она облокотилась о цистерну. Подставила ладони и набрала в них тяжести. Глотнула. Быстрая струя побежала внутрь.

- Все.

- Да.

- Как ты?

- Молчу.

- Я вижу.

- А я уже нет.

- Ты что-то говоришь?

- Да.

- А я не слышу.

- Пора спать.

- А почему никто не приходит?

- А за мной скоро мама придет…

- Ты сама могла стать мамой.

- …

- Ну да…

- Я ухожу.

- Иди.

- Прощай, милая.

- Бывай. И не возвращайся.

Она упала. Рука не смогла удержаться за воздух. Внутри все кипело и ныло. Но недолго. Всего минуточку. И темнота. Мягкая, бархатная, как объятия мамы…

- Она…

- Да.

- Тогда я за ней.

- Вали.

- А ты?

- А я сам.

- Как хочешь.

- Уходи.

- Прогоняешь?

- Отдаю.

- Кому?

- Ей.

- Отпускаешь?

- Выбрасываю.

- …

- Не появляйся.

Она легла. Тонкой струйкой изо рта поползла красная краска…

- Спи.

Он склонил голову. И сон. Для всех. Для четверых. Сон под названием красная ртуть.