Саакашвили закрыл ворота в Приднестровье.

Воздушные мосты — и воздушные замки

Итак, 21-го мая Верховная рада Украины денонсировала (вместе с четырьмя другими соглашениями в военной сфере) договор о транзите российских войск в Приднестровье. Одновременно Киев по хорошо знакомому по грузинским событиям сценарию усилил экономическое давление на республику под лозунгом «борьбы с контрабандой».

Практически денонсация соглашения стала лишь формализацией начавшегося ранее давления на ПМР, доходившего до пограничных инцидентов. При этом параллельно раскручивается и спираль давления на республику со стороны Молдавии — конфликт начал принимать радикальные формы ещё в прошлом году. Иными словами, речь о скоординированной между Киевом и Кишинёвом «операции» (следует отметить, что дискриминационный режим как таковой со стороны Молдавии и Украины имеет многолетнюю историю — с 2006-го).

При этом дело не ограничивается экономическим давлением — Украина активно сосредотачивает на границе войска; согласно официальным заявлениям, планируется разместить шеститысячную группировку.

Иными словами, Москва стоит перед необходимостью удерживать лишённую общих границ и полностью изолированную враждебно настроенными «партнёрами» территорию.

Попробуем оценить ситуацию в чуть большем приближении. Итак, что представляет собой предмет конфликта? Площадь Приднестровья — 4163 кв. км,т. е. в 11 раз меньше Московской области и чуть больше Южной Осетии. Территория представляет собой длинную (порядка 400 км) и очень узкую полосу — минимальная ширина составляет порядка 25 км. На эту своеобразную «геометрию» накладывается ещё и традиционная для конфликтных зон чересполосица. Так, Молдавия контролирует часть Дубоссарского района на левом берегу Днестра (доля молдаван — порядка 50%), при этом молдавские анклавы находятся почти точно посередине полосы, занятой ПМР. Иными словами, трудно найти территорию, которую было бы сложнее оборонять — при условии, что между противниками не находится крупная река, а противник — не молдавская армия.

Население республики — около полумиллиона (505 тыс.). При этом, вопреки укоренившемуся штампу, самую крупную этническую группу в ПМР составляют… молдаване (31,9%), на русских приходится 30,4% и на украинцев — 28, 8%. При этом местные власти традиционно относятся к украинской культуре и украинского языку с подчёркнутой лояльностью, в парламенте годами и беспроблемно присутствуют даже умеренные украинские националисты и, во время приднестровского конфликта на стороне ПМР участвовали и отряды УНА-УНСО. Однако Киев это волнует в наименьшей степени — с его точки зрения, даже мова и вышиванка не способны скрыть несомненно «ватную» и «колорадскую» сущность местных украинцев, которым настоятельно рекомендуется стать молдаванами.

Количество граждан России в ПМР — минимум 150160 тыс., количество граждан Украины — 80100 тыс.

ПМР, как нетрудно догадаться, относительно индустриальный регион. Ключевые промышленные активы — Молдавская ГРЭС, Молдавский металлургический завод (ММЗ), Рыбницкий цементный завод.

Молдавская ГРЭС (2,52 ГВт; для сравнения — мощность Запорожской АЭС 6 ГВт) снабжает электроэнергией не только ПМР, но и всю Молдову (обеспечивая примерно половину потребностей) и примерно 4/5 Одесской области. Энергия также экспортируется в Болгарию и Румынию. Собственник станции — РАО ЕЭС России.

ММЗ не самое мощное предприятие (400 тыс. тонн проката в год, но нюанс состоит в том, что завод относительно новый (предприятие основано в 1985-м). В 2004—2014-м 30% акций предприятия принадлежало российскому «Металлоинвесту», однако в начале этого года холдинг вышел из капитала предприятия.

Рыбницкий цементный завод — средних для отрасли размеров (мощность порядка 1 млн. тонн.), из-за проблем со сбытом загружен примерно на треть. Собственник — компания «Телеп» (Венгрия).

Промышленность ПМР практически полностью лишена собственной ресурсной базы и по очевидным причинам ориентирована почти исключительно на экспорт. Для ММЗ доля экспортной продукции — порядка 90%, цементный завод работает на молдавский рынок; о географии поставок электроэнергии было сказано выше. При этом все три крупнейших предприятия находятся в лучшем случае на расстоянии миномётного выстрела от границы с Украиной, в худшем — часть их инфраструктуры находится на её территории (в случае с ГРЭС — водохранилище и отвалы).

Сельское хозяйство и пищепром относительно развиты, но из-за того же «размерного» вопроса ПМР критически зависит от импорта по большинству позиций. По ГСМ зависимость Приднестровья от импорта — 100%.

Вооружённые силы республики (с учётом сил специального назначения и пограничников) насчитывают 15 тыс. человек (7,5 — непосредственно в армии). В случае конфликта и всеобщей мобилизации численность ВС (по заявлениям руководства) может быть доведена до 80 тыс. человек. Реальная цифра ниже — в середине нулевых проверки мобилизационной готовности охватывали 50 тыс. резервистов. Сейчас население несколько меньше и старше.

Состоящая на вооружении бронетехника: 18 танков (Т-64) плюс несколько десятков на хранении, 30 БМП, более сотни БТР. Артиллерия: 40 РСЗО, 30 «полноценных» гаубиц и пушек, не считая малокалиберной зенитной артиллерии миномётов. ПЗРК и ПТУР. Авиация: 5 боевых вертолётов Ми-8, 4 многоцелевых Ми-2, несколько транспортных самолётов.

К началу нулевых Тирасполь смог создать собственный небольшой ВПК. ПМР производит миномёты, гранатомёты, боеприпасы (включая противопехотные и противотанковые мины) и облегчённые версии «Градов». Далее, Приднестровье — само себе «Военторг»; экспорт вооружения оттуда составляет порядка миллиона долларов ежегодно. При этом лимитирующим фактором являются скорее проблемы со сбытом, чем с производством.

Уровень подготовки армии ПМР, её офицерского состава и тем более резервистов, к сожалению, невысок — у ПМР банально не хватает средств на регулярную военную учёбу.

Российское военное присутствие в ПМР сокращалось вплоть до самого последнего времени — в нижней точке размер контингента составлял порядка тысячи человек. «Выселение» сопровождалось массовым уничтожением «ненужного» оружия — так, практически на глазах приднестровцев было утилизовано около сотни танков.

Сейчас численность российских войск (включая миротворцев) в ПМР составляет менее полутора тысяч человек, при этом основную массу «россиян» составляют жители Приднестровья. Танков и полноценной артиллерии у ОГРВ («оперативная группа российских войск») нет. По состоянию на 2012-й на вооружении состояли 8 вертолётов, из которых собственно боевыми были лишь два Ми-24. Ключевым «активом» ОГРВ являются склады в Колбасне, где сосредоточено порядка 1921,5 тыс. тонн боеприпасов, 57% которых были просрочены ещё 11 лет назад. Расстояние от украинской границы — 4 км.

Иными словами Приднестровье — это, с одной стороны, случай, когда Москва не может отступить без катастрофической потери лица. Не менее полутора сотен тысяч этнических русских и такое же количество российских граждан; войска и миротворцы; собственность крупнейшей госмонополии, не признаваемая правительством Молдовы. Иными словами, в этом случае мы видим весь югоосетинский «комплект» плюс «донбасский» состав населения. С другой стороны, мы видим катастрофически несамостоятельную в экономическом плане и крайне уязвимую в военном территорию, при этом абсолютно изолированную от РФ и остального мира антироссийскими режимами.

Уже просто экономическая (плюс, возможно, транспортная) блокада Приднестровья будет иметь вполне мрачные последствия. При этом, во-первых, экономика последнего уже сейчас не в лучшем положении — так, в конце прошлого года в республике начался полноценный валютный кризис. Во-вторых, возможные симметричные действия ПМР, по сути, сводятся только к ограничению поставок электроэнергии с ГРЭС, однако «партнёры» могут прервать поставки энергоносителей для неё же.

В военном отношении ПМР несколько сильнее Молдавии даже чисто арифметически, и гораздо сильнее качественно. Однако вступление в «игру» Украины меняет баланс сил. Даже нынешняя украинская армия на порядок превосходит «вероятного противника» по тяжёлому вооружению, и способна превратить Приднестровье в артиллерийский ад по донбасскому образцу. При этом стоит учитывать принципиально другой уровень стоящей перед доблестными наследниками УПА «проблемы» — так, столица ПМР Тирасполь по площади вполне сопоставима с почти обезлюдевшими прифронтовыми окраинами Донецка, или, например, с Шахтёрском, основательно разрушенным ВСУ в короткие сроки во время летнего наступления прошлого года. Сейчас такой сценарий выглядит маловероятным, но весьма многое выглядело гораздо менее вероятным летом 2013-го года.

Непосредственной целью Украины и Молдавии сейчас является, скорее, экономический шантаж Москвы по крымскому сценарию прошлой зимы. Тогда Киев начал систематические отключения в Крыму, а в ответ на начало поставок угля и электроэнергии из России и ЛДНР установил транспортную блокаду полуострова (впоследствии несколько ослабленную). Итогом стали поставки угля без предоплаты («под честное слово» © Козак), спасшие Украину от отключений прошлой зимой, и безнаказанная невыплата миллиардных долгов «Газпрому» (2,44 млрд. на январь этого года). Однако вторая итерация «похода за зипунами» на Крым возможна не ранее зимы-2015 и Украина, очевидно, решила разыграть приднестровскую карту.

Решение Кремля откупиться зимой 2015-го, вероятно, ещё не раз будет стоить Москве финансовых и политических издержек. При этом, если с Крымом существует техническая возможность резко снизить зависимость от Украины уже в следующем году, то в случае с Приднестровьем она отсутствует в принципе. В итоге нынешнее положение сохраниться до тех пор, пока на Украине будет существовать прозападный режим.

Среднесрочными целями Киева и Кишинева, безусловно, являются дальнейшее экономическое удушение Приднестровья и выдавливание оттуда российских войск. Последнее (особенно при условии «полноценного» замораживания конфликта на Донбассе с привлечением прозападных миротворцев) означает возможность для непосредственного применения силы. При этом с очень большой степенью вероятности она будет использована. Не стоит забывать, что с точки зрения Киева массовые убийства пророссийского населения равнозначны скидкам на газ, поддержанию на плаву банковской системы, поставкам угля «под честное слово» © и электроэнергии по внутрироссийским ценам. Нравится нам это или нет, но нынешняя политика в отношении Украины, давно перешедшей все мыслимые «красные линии», практически поощряет агрессию.

Попытка организовать воздушный мост, о которой достаточно много говорили в СМИ, возможна, благо аэродром в Тирасполе был реконструирован в 2012-м. Однако, во-первых. В случае полноценной блокады он не спасёт экономику Приднестровья. О специфике которой было сказано выше. Во-вторых, в ходе доставки грузов самолётам около 70 км придётся лететь над территорией Украины — практически над демонстративно развёрнутыми ЗРК. При этом неясно, что помешает Украине сбить транспортник. У Киева есть все основания полагать, что атака благополучно сойдёт ему с рук при одобрении Запада.

«Ненасильственно» «оглушить» украинскую ПВО помехами (такие идеи озвучивались) можно достаточно легко — низкая помехоустойчивость традиционно была ахиллесовой пятой советских/российских ЗРК. Однако следует понимать, что это никак не обеспечивает безопасность. Транспортный самолёт — слишком удобная мишень, при этом практически все ЗРК оснащены оптическим каналом наведения, способным «подменить» радар при избыточной интенсивности помех, а прервать управление ракетой на малых дальностях практически невозможно. С учётом того, что украинские ЗРК при желании могут быть размещены на расстоянии «вытянутой руки» от Тирасполя, «воздушный мост» на практике оказывается весьма шаткой конструкцией.

По сути, если отбросить ненаучную фантастику, вариантов поведения у Москвы ровно два. Первый — попытаться ослабить тиски Украины и Молдавии, пойдя на очередные уступки в экономических вопросах, и второй — провести полноценную операцию по подавлению ПВО в пределах Одесской области. Вероятность того, что Москва пойдёт на второй вариант, крайне мала.

Аналитическая редакция EADaily