О последствиях бойни под ВР 31 августа

Радиостанция Голос Столицы поговорила с политическим экспертом, директором консалтинговой компании «Партия власти» Еленой Дяченко.

Как вы расцениваете события под ВР?

— Я думаю, это можно смело назвать не первой, но, к сожалению, успешной попыткой представить текущие события в Украине как такие, которые очень напоминают гражданскую войну. Это не первая провокация в течение последних двух лет, такие провокации проходили регулярно. К сожалению, это не первая смерть. Мы все ближе и ближе подходим к тому, что международное гуманитарное право отнесет это все к тем признакам, которыми оно наделяет гражданские войны. Это применение регулярной армии — там стояли гвардейцы. Это то, что у конфликтующих сторон есть некоторый статус воюющих, потому что сегодня депутаты всех фракций заявляли, что ребята, которые вышли на мирный митинг, в основном являются участниками АТО. И еще один признак -- это то, что представители конфликтующих сторон представляют ту или иную территорию и имеют некоторую власть на этой территории. Но дело не в классификации, а в том, чем это грозит. Как только события классифицируются как гражданская война, они по нормам международного права перестают быть международными преступлениями или преступлениями международного характера. То есть мы в этой ситуации очень сильно рискуем. Международная помощь Украине, санкции против России, моральная поддержка, минский процесс — все это может быть остановлено.

То есть мы можем потерять всех внешних союзников?

— Совершенно верно.

Насколько быстро может проявиться реакция наших международных партнеров?

— Госпожа Федерика Могерини уже заявила, что конституционный процесс не может происходить с кровопролитием — это уже не совсем позитивный для нас комментарий, и я думаю, что таких нейтрально-прохладных сдержанных комментариев будет большинство. Поэтому мы должны сейчас объективно оценивать ситуацию и понимать, чем она нам угрожает.

С чего начинать поиск общих точек соприкосновения?

— Я думаю, что каждая из сторон, каждая из политических сил должна признать свои ошибки в этой ситуации. Силовики должны сказать, что «да, мы должны были упредить, но не упредили». Там было очень много милиции. Практически столько же, сколько Нацгвардии, столько же, сколько митингующих. Но, к сожалению, элементарные нормы безопасности не были соблюдены.

Но если человек мог принести под украинский парламент гранату, то он, наверно, с этой гранатой мог проехаться в троллейбусе...

— Да, и эта проблема существует с момента начала АТО. И она никаким образом не решается. Президент должен был это признать. Не очень демократичным был и сам процесс написания и обсуждения Конституции. Фракции, которые голосовали против, тоже должны были признать, что в тот момент, когда подписывались минские соглашения, которые легли в основу этих конституционных изменений, все аплодировали и говорили: «Браво!». Вдруг через полгода все прозрели и вчитались в их суть. Я думаю, что всем сегодня нужно попытаться найти какую-то новую форму договора или какого-то социального компромисса. Власть называет кого-то преступником и не наказывает — народ ходит с гранатометами по городу. Текущая редакция Конституции возвращается 14 февраля 2014 года постановлением парламента, а не законом. И мы сейчас видим, каким образом происходит этот конституционный процесс. Не расследованы убийства на Майдане, не поставлены точки, не названы виновные. Сегодня происходят убийства, но власть уже стоит на другой стороне. На той позиции, на которой Виктор Янукович стоял в 2014 году. Нельзя совершить какое-то неправовое действие, будучи при власти, и при этом иметь иллюзии, что оно не будет иметь последствий. Оно будет иметь катастрофические последствия. Поэтому сегодня, мне кажется, и начинать нужно не с поиска виновных, которых власть все равно не имеет возможности наказать, а с признания своих ошибок.

Нам нужно вернуться в какую-то точку?

— Я думаю, что эта точка называется «право». Нельзя требовать выполнять закон только от народа, от электората, а при этом топтать и Конституцию, и конституционный процесс. Сегодня все сошлись в мнении, что «это не я, это кто-то другой». И эти показания совпадают у всех политических сил. Все признают какую-то внутреннюю силу, инспирированную извне, такая легенда.

Можно ли связывать отсутствие правовых и политических традиций?

— Нет, у нас есть очень хорошая и древняя политическая традиция: «где два казака, там три гетмана». И вторая политическая традиция — это «зрада», которую уже можно классифицировать в законодательном поле.

Но это из тех традиций, которые нам не помогают. А какие могли бы все-таки нас вести по демократическому пути?

— Я думаю, что их нужно создавать и нужно очень внимательно относиться к тому, что сегодня происходит и к чему это может привести. Сегодня речь идет о существовании государства Украина.

У нас есть время на формирование этих традиций сейчас?

— Я считаю, что лучше начать, чем не начать и потом сожалеть.

Сколько времени нам нужно, чтобы сформировать то общество, которое будет действительно придерживаться правовых норм, уважать свой же выбор в рамках демократического механизма, который предоставляет избирательное право?

— Я думаю, это начнет происходить, как только государство станет на эту позицию. Когда мы будем хотя бы смотреть на тенденции, куда идет законодательство правовых государств, которое старается не покарать, а сделать так, чтобы уничтожить тот социальный конфликт, который привел к тому или иному преступлению. Последние же инициативы президента, которые мы сейчас слышим, все начинаются словами: «а давайте снова криминализируем декриминализованную преступным режимом Януковича такую-то норму законодательства и начнем по ней сажать». Мы должны понимать, что это шаг назад и потеря управления страной, а сейчас как раз нужно думать над тем, чтобы по-хорошему заставить верить людей в то, что власть — это власть.

Если говорить о радикализации общества, этот инцидент с Радой разрядил обстановку или наоборот — накалил ее?

— Пока продолжаются боевые действия на востоке Украины, о разрядке обстановки речь идти не может. Тем более, эти события показали, что правоохранители опять на события реагируют, а не идут на шаг впереди. Мы услышали, что СБУ запретила въезд поп-певцам, в то время, когда бойцы НГУ в мирное время возле законодательного органа гибли. Честно говоря, я не знаю, насколько это может разрядить обстановку.

А в целом, насколько сейчас высока радикализация общества?

— Говоря о радикализации, я бы обратила внимание на другое — посмотрите на выпуски новостей. Вот уже два года как снято табу на демонстрацию трупов и сцен жестокости, мы это видим в новостях, мы это насилие активно видим в Интернете. Цена человеческой жизни нас уже не беспокоит, это уже строчка из новостей. Я не знаю, что важнее человеческой жизни, вот и весь ответ на вопрос о радикализации.

http://newsradio.com.ua/rus/2015_09_01/Sobitija-pod-VR-mogut-klassificirovat-kak-grazhdanskuju-vojnu-Djachenko-2177/