Конец света

«Почему люди верят в завтрашний конец света?». Не припомню другой темы, на которую в течение дня пришлось бы дать столько интервью. Поэтому первой мыслью в первое утро несостоявшегося конца всего было: «Ну и почему журналисты сетуют на то, что я так невысоко оцениваю умственное состояние общества?».

Не только украинского, а любого. Толпа всегда глупа, массы всегда темны, а раздающие им льстивые комплименты оказываются первыми пострадавшими. Прогресс начинается тогда, когда человек решает идти собственным путем, и у него появляются друзья. «Кто может идти к источнику, не должен идти к кувшину», — говорил Леонардо да Винчи. Толпа, конечно, может догнать и навалять за такое вольномыслие, если она не занята в это время более важным делом: например, подготовкой к концу света.

Пресса буквально пестрела перечнем идиотизмов на эту тему. Но, хихикая на тему «свечей и бункеров», СМИ этот бред очень живенько генерировали и поддерживали. Почему? Отвлечь внимание от Кабмина с Радой? Вы слишком высокого мнения об уровне аппаратных интриг. О глупом писать безопасно, и можно нести любую чушь. Жанр не то что позволяет, а даже обязывает. Властям (любым) страшилки полезны, если это не о них самих.

Но почему глупости, слухи, сплетни апокалиптического характера так прочно удерживаются в людских мозгах?

Все, что с человеком происходит или может произойти, он фиксирует в пределах видимого, осязаемого пространства. У древних греков был для этого специальный термин — «ойкумена» (впервые встречается в V в. до н.э. у греческого географа Гекатея Милетского). Мир — это то, что я вижу. Все происходящее в наблюдаемом пространстве происходит везде.

Инстинкт сохранения вида вынуждает нас собирать, запоминать и пересказывать все, что касается геологических и техногенных катастроф. Качество рассказа не важно. Пересказы эти — самоцель. В них главный компонент — не информация, а сам говорящий, взахлеб сообщающий вам какую-то чушь. Говорящий, видя ваши расширившиеся от изумления глаза, немедленно повышает самооценку. Наконец-то он важен, значим, нужен другим!

Поэтому о библейском потопе слышали даже те, кто Библии в руках не держал. Поэтому из всех дошедших до нашего времени 36-ти философских произведений Платона человечество в массе своей усвоило всего лишь одну историю, упоминаемую в двух диалогах: что Атлантида была и что она утонула. Как любые истории, отражавшие переживания уцелевших в локальном катаклизме, платоновская легла на благодатную почву родоплеменных страхов и опасений.

Катастрофам всегда пытаются придать некую роковую величавость и торжественность. Пафос в головах остается, а факты — нет. Вроде общеизвестно, что 24 августа 79 года новой эры произошло извержение вулкана Везувий. Были засыпаны античные города Геркуланум и Помпеи. Хотя на самом деле извержение произошло в 1631 году, и в самих нынешних Помпеях на Торре дель Греко есть эпитафия погибшим с датой. Что совершенно не мешает авторитетным рассказам о «репетиции конца света» в первом веке. Разумеется, с отсылкой к библейским Содому и Гоморре.

В силу этого констатация любой вулканической деятельности не обходится сегодня без намеков на Везувий и грешный наш век. Любое половодье, шторм или цунами рассматриваются преддверием нового всемирного потопа.

Но вот авторитетно заговорили о конце света тибетские ламы из самой Шамбалы. Не важно, что Тибет давно уже часть коммунистического Китая, а все вменяемые ламы давно смылись в Непал и Индию. И верить в какое-то самостоятельное распространение независимой информации из мятежной китайской провинции — все равно, что верить в существование КПУ на партвзносы.

Но это дело вкуса: не хотите кумыса, пейте текилу. И вынырнула тема майя. Американский специалист по четвертому измерению и духовным пробуждениям Хосе Аргуэльес, сам наполовину мексиканец, загодя написал хорошо продаваемую книгу «Фактор майя» о том, что в 2012 году мы все перейдем в лучший мир. Из 200 тысяч озабоченных концом туристов в Гватемале нашлось 7 тысяч идиотов, которые полезли 21 декабря на пирамиду майя в городе Тикаль. Пирамида от этого немножко сломалась. Разрушения восстановлению не подлежат. Ну а наши сограждане традиционно ломанулись в магазины за алкоголем.

И вот на Филиппинах появился очередной Христос, французы с полицией охраняли гору Бюгараш от НЛО, сербы — гору Ртань. А в США кроме волны звонков от пенсионеров в NASA пошла еще и развеселая волна массовых сексуальных оргий. Вот это правильно: лучше ужасный конец, чем ужас без конца.

Все слухи — чтобы подальше, чтобы невероятнее, чтобы не было возможности проверить, а только побояться и попугать всласть, не только от имени лам с индейцами. Дороти Мартин определила конец света в 1955 году, Пэт Робертсон — в 1982-м, Элизабет Клэр Профет — в 1990-м, кореец Ли Чан Рим — в 1992-м, угандийка Кредония Мверинде — в 1999-м. Гарольд Кэмпинг объявлял конец света несколько раз —15 сентября 1994-го, 21 мая и 21 октября 2011-го, каждый раз основываясь на Библии и математике. Ага, перед этим как повод еще был пару раз андронный коллайдер. Еще навскидку — планета Нибиру, астероид, какая-то старообрядица, всасывание в «черную дыру» с подачи американцев, и, конечно же, Нострадамус. Это если не считать сектантов и просто отдельных самодеятельных психов. В уходящем году подобных поводов для реактивных психозов было что-то около семи.

И сразу запишем примерные сценарии грядущих концов света на десятилетие вперед. Скандинавский Судный день — Рагнарок, облако космической пыли, конец 9576-годичного цикла, таяние ледников, опять Нострадамус, опять астероид, Ньютон и похолодание.

Хотят люди того или нет, но втайне они мечтают о конце света. Эти мечты остаются именно мечтами, потому что они не включают самого мечтателя в список объектов, подлежащих разрушению. Мечтатели представляют себя зрителями в первом ряду, не влияющими на формирование события. Безвольное, полугипнотическое ожидание катаклизма не является чем-то из ряда вон выходящим для человеческой психики. Это квинтэссенция лени, всегда очень красиво оправдывающейся наличием непреодолимых обстоятельств. (Свобода воли при этом вообще исчезает как категория.) И одновременно — социального мазохизма, при котором исторические стигмы, свидетельства поражений и унижений неуклонно навязываются как основа национальной идентичности.

Слухи не дают никакого направления для изменения негативных событий. Люди, ожидающие на их основании исполнения предсказаний, становятся добровольными жертвами. Это называется в психологии «виктимным поведением».

Каковы его национальные особенности?

На западе страны, где люди более воцерковлены, есть свой традиционный сценарий конца света, записанный в Библии. В глазах верующих другие сценарии неконкурентоспособны.

Восток после распада градообразующей промышленности и так живет в состоянии экологической и демографической катастроф. Для них драматизм ежедневной борьбы за физическое существование вытесняет необходимость подпитываться заморскими слухами.

Центр более рефлексивен, потому что жизнь там еще есть, но работы уже нет и не предвидится.

Основные потребители и распространители слухов — женщины в возрасте «за». И не только потому, что Украина сегодняшняя по ментальности — очень «бабская» страна со всеми головными болями, приливами, кругозором и целеполаганием. Этот сегмент населения — целевая аудитория для продажи любого товара, имеющего свойства «волшебной палочки». Не труд, опыт и знание, а приобретение чего-то, дающего мгновенное превосходство в конкурентной внутривидовой борьбе. «Вы все умрете, а мы останемся».

Общее состояние социума — психическая регрессия, инфантилизация. Взрослые люди начинают мыслить и вести себя, как дети. Потому что ребенок имеет право на многократное повторение ошибок, капризы, уклонение от тяжелого труда и принятия ответственных решений. Ребенка все обязаны любить, а за это он станет на табуретку и прочитает детский стишок. Согласно законам жанра все должны бурно поаплодировать, как на утреннике. Украина последние лет двадцать ведет себя так во внешней политике, соответственно внутри страны вся коммуникация тоже ведется с поправкой на добровольных недорослей.

А дети очень любят рассказывать друг другу страшные истории, особенно если ночью, и накрывшись с головой одеялом.

Общий фон, на котором все происходит, мягко говоря, крайне далек от «покращення». В тоже время в нем нет ничего из ряда вон выходящего. Кризис как кризис, страна в том же нелицеприятном месте, как и добрый десяток других, причины вполне понятны для умеющих читать, писать и считать. Не врали бы нам политики постоянно о молочных реках и кисельных берегах, глядишь, унылое ожидание и сменилось бы какими-то прагматическими действиями.

Но изначально завышенная национальная самооценка, требовательное ожидание политика-мессии при средней квалификации, далекой от мировых стандартов, куркульский подход к ресурсообеспечению обрекают массы на излишне пугливую поведенческую реакцию. Страх — нормальная, естественная часть человеческой психики. Длительные тревожные ожидания — это уже невроз.

Но когда люди вроде бы полушутя ведутся на малейший повод побояться, но при этом втихую восторгаются, то это, скорее, симптом всеобщей ненависти к бытию. Оно, неблагодарное, не аплодирует за стишки. А, следовательно, подлежит скорейшему уничтожению.

Это и желание всеобщего очищения, при котором появляется вроде бы объективная возможность не начинать с себя, а просто немного подождать и затем пособирать с пепелищ уже ничье, но еще годное к употреблению. «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…».

Что общего у «Страшной мести» с «Интернационалом»? То, что какую бы песню нам ни пели, «старые и малые все еще не думали очнуться и долго стояли, потупив головы, раздумывая о страшном…».

А тем временем другие зарабатывают на этом деньги.