Камикадзе моноготари ч. 21

Глава 21

повествующая о нашествии неисчислимого множества ядовитых и не очень гадов ползучих в Восточной Столице, и как это отразилось на окаянном семействе чрезвычайно глупой и не принимаемой в приличном обществе дамы Ири Оно

Лишь только наступила летняя жара и прекратились холодные грозовые дожди, как на Восточную Столицу обрушилось ужасающее бедствие. Изо всех щелей, изо всех дыр, в неисчислимом множестве полезли гады ползучие, сиречь змии коварныя. Большинство их было ядовитыми, и потому ущерб от сего нечистаго нашествия был чрезвычаен. Одно только было хорошо – эти гады в большинстве своем появлялись в самых отвратительных районах, где обитали презренные эта и прочия отбросы общества.

Лекари сбились с ног, пытаясь хоть чем-то помочь укушенным мерзкими гадами обитателям презренных кварталов (ибо существ этих очень трудно назвать людьми, даже для того, чтобы отличать их от гадов ползучих).

Не избегло участи печальной и семейство глупой и неопрятной дамы Ири Оно, где пострадало сразу несколько представителей этого преотвратного сборища. Например, сама глупая дама Ири Оно едва избежала ядовитых клыков, когда оправлялась в дворовом отхожем месте. А ее ведроголовому внуку Александру одна из змий, снедаемая ненавистью к всему низшему сословию, откусила напрочь причинное место и наполнила жилы ведроголового Александра ужасным ядом, от чего многолетние лишаи и парша исчезли с ведроголового Александра, как их и не было никогда, не оставив по себе никаких следов, кроме шелешащейся рептилоидной (гадской) чешуи на голове да цыпок на ногах.

Хуже всех было племяннику глупой дамы Ири Оно, недостойному пожирателю каловых лепешек, отвратительному на вид и нрав Ромасцуке. Перепивший гадкого сакэ Ромасцука начал засовывать свой детородный орган в рот самой большой змее, отчего та сильно возмутилась неподобающим с ней обращением и укусила дерзкого и наглого Ромасцуку за его причинное место.

Громко возопиша, аки раненый козел, презренный Ромасцука опреметью кинулся в хижину, где перемотал наполовину откушенный срамный уд загаженным памперсом, коего он содрал с седалища внука глупой дамы Ири Оно, сына ея младшей дочки Викитори. Долго еще катался по земляному полу и разбросанным по нему нечистотам презренный Ромасцука, взывая к забытым и нечестивым богам и моля их о сохранении у него почти откушенного гадом ползучим причиннаго места.

Глупая дама Ири Оно бегала вокруг него, своими хриплыми воплями усиливая шумный беспорядок, распугав всех ласточек, которые поселились было в округе. В унисон ей громко ревел ведроголовый внук Александр, оставшийся без срамного уда и лишаев. От всего этого целый район хижин эта покинули бродячие собаки и кошки, не в силах более выносить столь громкия и столь отвратныя звуки, которыя были издаваемы семейством глупой и неопрятной дамы Ири Оно.

Через некоторое время вопли и шум стихли, поскольку глотки вопящих пересохли и они кинулись пить различную жидкость, кому какая больше нравилась и кому какая была доступна в сей обители скорби и боли.

Глупая дама Ири Оно и ея отвратительный племянник Ромасцука накинулись на свое скверное сакэ, ведроголовый Александр принялся пить жижу из поганого ведра под столом, а младенец, детеныш Викитори, имени коего я не знаю и знать не хочу, только повизгивал, одевая обрывки памперса себе на голову и несказанно радовался, когда очередной обрывок удавалось прилепить к странной формы голове.

Вот так и закончилось грозное и ужасающее всех живущих нашествие ползучих гадов на окраинные районы Восточной Столицы, населенные исключительно отбросами общества.