Небо с детства притягивало к себе бескрайностью и непредсказуемостью. Оно манило глубиной своих ярких оттенков, могло с легкостью ветерка обволакивать и растрепывать волосы, и… еще минуту назад такое спокойное и удивительно нежное, под действием какой-то неведомой силой становилось той суровой стихией, которая несла в себе опасность и внушала какой то непреодолимый страх, с которыми совладать под силу не многим…
Но все же, люди, преодолевая себя, пытались познакомиться с небом ближе, стремясь, словно в древних легендах, получить право иметь крылья и парить. И у кого получалось приблизиться к небу, знали, что оно может быть другом, и в тоже время небо никогда не прощает не только ошибок, но даже малейшего пренебрежительного отношения к себе...
«Дивлюсь я на небо та й думку гадаю:
Чому я не сокiл, чому не лiтаю,
Чому менi, Боже, Ти крилець не дав? -
Я б землю покинув i в небо злiтав!»
Когда удавалось вырваться из городского шума, или просто отключиться на миг от земной суеты, эти слова часто всплывали в моей голове, при виде парящих в небе птиц, таких непостижимо свободных.
Мысль присоединиться к ним хотя бы на миг была сродни той мечте, которая есть в каждом из нас. Мечте с большой буквы…
Удивительно, но осознание что пришло время для исполнения именно этой Мечты, совпало с какими то внутренними переменами, неумолимыми, и подчас происходящими независимо от меня самого, которые и запустили отсчет времени приближающий меня к исполнению той одной из немногих заветных…
Но это лирика….
Дропзона встречала той погодой, которая удивительным образом уносила меня состояние полного покоя и того беззаботного юношества, когда доводилось бегать, прыгать, кувыркаться, словно на уроке физкультуры… но ведь нет, совсем не так….здесь не было места для юношеской беспечности. В словах инструктора, его действиях заложены были те законы и «прописные истины», нарушение которых зачастую приводило к последствиям, мягко говоря, противоположным ожидаемой цели….
Время инструктажа пролетело незаметно, и мы, словно вереница желторотых цыплят, один за другим в полной амуниции тянемся к дверям ожидаемого нас старенького АН-2. Самолет набирал высоту, и меня посетила мысль, сможет ли этот самолетик, явно старше меня как минимум раза в два, подняться в небо, и не придется ли прыгать раньше заявленной высоты, наперегонки друг с другом…но нет, открылась дверь, и в этот момент я понял, что мое место, аккурат напротив двери, это очередной подарок судьбы….
Здесь можно было вдыхать ветер, рассматривать маленькие, словно спичечные коробочки дома; дороги, словно вены, расходились по каким то, только им известным направлениям. С этого места лучше всего можно было смотреть в глаза сотоварищей по прыжку.
Глаза – зеркало души, и я уверен, что со стороны в глазах каждого из нас читалось в этот момент очень многое….одни мертвой хваткой держались за металлический поручень, тянущийся вдоль борта самолета, кто-то украдкой крестился, кто-то целовал обручальное кольцо….
Я твердо уверен - именно стоя перед открытой дверью самолета, который словно специально дрожал, пытаясь вытряхнуть нас из своего чрева в объятья врывающегося в салон шального ветра, именно в этом момент, за шаг до прыжка каждый из нас как никогда близок к пониманию самого себя, может заглянуть в свою душу. Проси у Судьбы, раскаивайся, желай чего хочешь, искренне веруя в это, именно в этот момент наши слова-молитвы неимоверно близки к Богу.
Тебе не важна высота, не важны даже те пару секунд, когда ты, словно брошенный в море котенок, пытаешься барахтаться в состоянии свободного полета. Важен именно этот прыжок туда…шаг в небо.
И когда ты, подхваченный порывом ветра, наслаждаешься парением под куполом парашюта, когда он мягко, но уверено разворачивается под твоими действиями против ветра, когда в глаза бьет слепящее солнце, ты смутно понимаешь что что-то в тебе уже произошло, осознанность что именно придет позже, на земле, со временем, а сейчас, сейчас есть только ты, парашют и небо. Нет?
Конечно нет, есть еще планета Земля, которая неумолимо приближается к тебе, приближается с той скоростью, которая нарушает всю эйфорию, вызванную этим кратким единением с небом….
Земля встречает на удивление мягко, но с мыслью – ты жив, цел и не вредим. Осознание этого возникает четко и ясно, все же те слова, те мысли и клятвы перед шагом в небо, они были услышаны, явно и бесспорно…
И погасив купол парашюта, ты счастливый и какой то внутренне намного свободный, чем когда-либо ранее в своей жизни, тащишь с трудом уложенный в сумку парашют, и понимаешь, что это еще не все. Осознаешь, что позволив вдохнуть в себя небо один единственный раз, но так….оно покорило тебя собой навсегда, покорило, и…изменило.
. 