Он подошёл к двери, но она была заперта. Страннно, вроде бы, рабочий день в полном разгаре, да и учреждение солидное, а тут вон оно как. Несколько напротив была иная дверь с надписью, возвещающей, что здесь трудится целый начальник отдела. Он не привык пасовать перед трудностями, начальниками и погонами, а вернее звёздами на них. Всё-таки за его плечами было уже десять лет жизни, когда он носил сапоги, и не всегда хромовые. Он, вздохнув, начал потихоньку приоткрывать ту дверь. Обычно, он, конечно же, стучался, и гаркал командирским голосом: «Разрешите войти?». Тут был иной вариант, во-первых, учреждение было не военное, да и в замке двери был ключ. Во-вторых, ключ был вставлен снаружи, как-будто кто-то закрывал дверь и забыл ключ. Это сейчас новые веяния и моды, когда ключи снаружи оставляют специально, чтобы это противодействовало коррупции, якобы, но тогда, в те далёкие девяностые, это было скорее исключением, потому что все закрывались изнутри. Мало ли чего? В-третьих, какой то бес, как видно, толкал его под руку…

Обычно, а в этом он уже успел убедиться за свою жизнь, двери во всех учреждениях скрипят, но тут,  дверь пошла на удивление мягко и тихо. Он приоткрыл её, и всунул голову, чтобы посмотреть. Если бы там никого не было, он просто закрыл бы дверь и стал ждать, не привык он входить в помещения, где никого не было, это было бы неправильно. Но вот, когда он немного всунул голову, он увидел такое, от чего у него во рту сразу же стало сухо. Он попал явно не вовремя,  очень уж, не вовремя, судя по происходящему там, за этой дверью, скорее всего некстати. Но дверь уже пошла под его рукой, его голова уже была там, за этой дверью, а отступать он не привык. Воспитание, знаете ли.

Наверное, многие женщины знают, что это, когда затекают ноги, и ты, в своём собственном кабинете (комнате, доме, мирке), протягиваешь ножки, освобождённые от туфель и каблуков, и  разминаешь себе ступни. Знакомо? Ему это, конечно, не было знакомым, но, именно это, он и увидел, просачиваясь в кабинет. Он не знал, что его толкнуло, ведь, можно было бы, кашлянуть, извиниться и прикрыть дверь, но уж слишком безмятежно выглядела эта молодая женщина, закрывшая глаза и с удовольствием растирающая себе ножки, нагнувшись к ступням. Его взгляд сразу же и привлекли эти два произведения искусства в тёмном. Если быть честным, то лицо её было ординарным, но вот ножки, протянутые и положенные на другой стул в колготках, выглядели очень и очень заманчиво.

Он взялся разминать ей ступни, присев рядом. Она открыла глаза и сквозь полудрёму, в которую была погружена, пыталась понять, что же происходит. Сон это или явь? Она не хотела выходить из этого состояния нирваны, погружаясь в него, от его прикосновений к её уставшим и натруженным ногам. Но всё-таки обязательства и её статус пресилили, и она, вдруг, открыв глаза полностью, спросила:

- Что вы делаете? – при этом, не сделав попытку отнять из его рук свои ноги.

- А, может быть, сначала, спросите, кто я? – улыбнулся он в ответ.

- А если сюда сейчас кто-нибудь зайдёт? – попыталась протестовать она.

- Тогда скажите, что у вас ногу свело судорогой, и я вам помогаю, - ответил он, продолжая разминать ей ступни, и начал захватывать немного выше, уже в районе лодыжек.

- Господи, но у меня и правда болят ноги, - сказала она, с удовольствием протянув их так, чтобы ему стало удобнее, ведь когда она разминала их сама, её пришлось несколько нагнуться самой, и чуть согнуть ноги. Не у всех бывает такая хорошая растяжка, особенно, когда ножки длинноваты.

Так они и познакомились в начале 90-х, она была начальником отдела таможни  в одной из областей Украины, а он, бывший офицер, уволившийся недавно из армии по сокращению штатов, и гонявший машины из Германии.

…