Каждое лето к хозяину дома, вверенного домовому Фёдору, приезжает на летние каникулы внучка Оля. А чтобы ей было весело, хозяин дома соорудил для неё на старой груше орелю. Кто не в курсе, это такая качелька из верёвки и дощечки. 

  Но внучке больше было по душе рисование, и она редко каталась на ореле. А вот для домового Фёдора ореля приглянулась. Ему так понравилось на ней кататься, что он там и засыпал иногда. Невидимый, конечно, для окружающих.

 Кот Васька смотрел на домового с неодобрением. Дитё малое, да и только. Ещё навернется сонный с этой качели.

  Так и раскачивалась ореля без видимой для окружающих причины. Все списывали это на ветер. Но только не внучка Оля. На её рисунках был изображен занятный такой старичок, с довольным видом раскачивающий орелю. Дети всегда видят больше, чем взрослые.

– Что это, Олечка, у тебя за старичок изображен на рисунках?

– Это, дедушка, домовой Фёдор.

– Домовой? Так они же только в сказках бывают.

– А вот и нет. Он как раз сейчас катается на ореле.

– Смотри, Оля, я сейчас легким прикосновением руки орелю остановлю.

  Но вопреки дедовой уверенности ореля сшибла его с ног, и что-то тяжелое навалилось сверху. А со стороны крылечка доносился громкий смех кота Васьки.

– Что, Федя, снова ты уснул на качельке. Так тебе и надо старику бородатому.

  А дед Оли ещё долго не мог оправиться от случившегося. И решил таки доверять Олиному восприятию мира, и даже немного поверил в реальность сказок.

  На крылечке дома всё было, как обычно. Кот Васька дремал на своей табуретке, а домовой Фёдор сидел за столиком и отхлебывал уже порядком остывший чай. Но было в этой умиротворяющей картине что-то необычное. Васька это хвостом почувствовал, открыл глаза и начал изучать округу.

  Ну, конечно же, в кои это века можно было увидеть Фёдора за увлеченным чтением книги. Кот даже не поленился покинуть табуретку, чтобы увидеть какую книгу читает домовой. Но когда Васька увидел её название, то от удивления аж присел. «Занимательная физика» – красовалась большими буквами надпись на обложке.

– Федя, ты что, ученым решил стать?

– Васька, не тролль меня. Это для расширения моего кругозора.

– Ну и насколько твой кругозор раздался вширь?

  Домовой Фёдор неодобрительно посмотрел на Ваську, но все же решил просветить этого неуча, рассказав о вещах, которые он и сам не понимал.

– Вот смотри, Василий, если бросить тебе с большой скоростью незрелое яблоко, то по теории относительности оно долетит до тебя уже дозревшим.

– Не говори глупостей, Федя.

– Ты что, не доверяешь науке?! Давай проверим. Хотя постой, я ошибся. Яблоко останется зеленым, а вот ты постареешь. Хотя Васька и не верил в успех эксперимента, но на всякий случай отказался.

– О, слушай, Василий. Здесь есть эксперимент ну прямо для тебя. Называется кот Шрёдингера. Суть в том, что если тебя запереть в ящик, то неизвестно, будешь живой ты, или мёртвый, пока я ящик не открою.

– Глупости какие. Я живой, и нет разницы ящик это, или моя табуретка.

– Не веришь? Тогда спорим на поцелуй Василисы Прекрасной.

  Перед таким предложением Васька устоять не смог и покорно полез в оружейный сейф хозяина дома. А домовой снова открыл книгу, и окружающий мир для него словно растворился. Вместе с сейфом и Васькой в нем.

  О Ваське Фёдор вспомнил только вечером, когда голод отвлек его от книги. Теперь Федя точно не был уверен живой ли Васька там. По закону физики надо было открыть дверцу. И домовой её открыл, а на всякий случай растворился в воздухе.

– Гребаный ты физик! Недоумок последний! С такими экспериментами и коню ясно, что кот в коробке мог отдать концы. 

  С тех пор кот Васька с недоверием стал относиться к любой физике, любым физикам и домовому Фёдору.

  Как-то однажды домовой Фёдор решил уразнообразить своё домоседство вылазкой в лес. И решил он ехать по грибы на велосипеде. На возражение кота Васьки, что собирать грибы на велосипеде не самый лучший вариант, Фёдор как обычно отмахнулся.

  Надо отметить, что кататься на велосипеде домовой умел кое-как. И приключение не заставило себя ждать. Не успел он выехать из калитки, как сразу угодил под колеса машины. Розовой такой и небольшой.

  Лучше я бы под Камаз попал – краснея от стыда, подумал домовой Федя. А на скрип тормозов и кот Васька прибежал, успев увидеть, как из машины Василиса Прекрасная выходит. А пока Василиса тщательно осматривала бампер своей машины, домовой Фёдор решил из происшествия выгоду поиметь.

  Изобразив потерю сознания, домовой лежал неподвижно и почти не дышал. Переигрывает шельмец, вот явно переигрывает – подумал про себя Васька, хитро улыбаясь. А чтобы не мешать спектаклю и удобней созерцать, Васька присел на скамейку у калитки.

  А в то время Василиса Прекрасная, удостоверившись в целостности своей машины, наконец-то озаботилась спасением Фёдора. И щеки растирала, и массаж сердца делала, а когда приступила до искусственного дыхания, домовой Федор расплылся в сладкой улыбке.

– Федечка, ты живой? Я так рада, что ты живой. И Василиса для закрепления результата ещё пару раз поцеловала своего друга.

  Конечно же, Василиса, как и кот Васька, сразу поняла, что Фёдор притворяется, но не стала его обличать во лжи. Слишком уж вкусное у Фёдора варенье.

  Как и большинство домовых, домовой Федор имел слабость к красивым вещицам. Нет, он их не воровал. Он это называл проверкой функциональности. Почти все вещи он возвращал, кроме тех, которые ему уж очень понравились. Такие вещи хозяевам приходилось находить в разных неожиданных местах.

  Правда, кот Васька смотрел на это проще и называл его непонятным словом клептоман. Домовой на всякий случай не обижался на своего друга, но смутные сомнения грызли его душу.

  На этот раз объектом особого внимания для домового Фёдора стали новенькие электрические ножницы. Он их сразу потащил на чердак на так званную проверку функциональности.

– Федя, вот скажи, зачем они тебе? На чердаке даже розетки нет.

– Ничего, Васька, я и без подключения разберусь.

Спорить с домовым было бесполезно, и Васька продолжил досматривать сон на своей любимой табуретке.

  Ножницы искали долго, и таки нашли их на чердаке. Хозяин винил хозяйку, а хозяйка хозяина. А домовой Федор был расстроен.

– Васька, вот скажи, зачем нормальным людям искать ножницы на чердаке, если никто туда годами не заглядывает?

– Но ведь нашли, Федя.

  Фёдор не нашел, что ответить коту, и решил повторить попытку с ножницами. Васька же знал, что его друг прозорливостью не отягощен, и что он снова потащит ножницы на то же самое место. И в предвкушении развития событий не стал закрывать глаза.

  Когда ножницы нашли второй раз на чердаке, надо сказать, очень быстро, хозяин решил применить хитрость, чтобы таки уличить хозяйку в форменном издевательстве. Он привязал к ножницам тоненькую ниточку с колокольчиком на конце.

  Колокольчик зазвенел ровно в полночь. Хозяин ждал этого момента и оказался возле ножниц так быстро, что домовой Фёдор не успел раствориться.

  Дальше была немая сцена, ибо домовой вовсе не был похож на жену хозяина, а самому ему исчезать было поздно. Оба они были в растерянности, и оба не знали, что дальше делать. И только кот Васька еле сдерживал смех.

  Васька, конечно, был разгильдяй, но своего друга Федю решил таки выручить. Точным прыжком он сносит ножницы вместе с колокольчиком на пол. Хозяин переводит взгляд на ножницы и кота на полу, а домовой мгновенно исчезает.

  Хозяин так и не смог понять, кого он видел. И решил, что таким привиделся ему кот. Да это уже и не имело никакого значения, ибо его жена была в очередной раз реабилитирована.

  Случилось это в канун нового года. Снега тогда выпало много, а он всё не переставал падать. Кот Васька грелся у теплой печки и видел сладкие зимние сны. Домовой Фёдор обычно в это время был занят домашними хлопотами, что-то себе напевал, и его незатейливую песенку было всегда слышно в доме.

  Но на этот раз в доме было тихо. И даже когда пришло время пить чай, Фёдор не появился у самовара. Это не на шутку встревожило Ваську, ибо что-что, а чаепитие домовой Фёдор никогда не пропускал.

  Кот заглянул и на чердак, и в подвал, и даже почему-то посмотрел в холодильник. Но Фёдора нигде не было.

  Видимо пошел чистить тропинки от снега, и увлекся делом, пропустивши чаепитие – подумал кот Васька и с неохотой пошел во двор. А за дверью Ваську встретил снегопад и нехилый мороз. И желание искать Фёдора улетучилось так же, как и появилось. Но за воротами дома сквозь завывание ветра отчетливо послышалась надсадная работа двигателя машины и выкрики Фёдора.

  За воротами двора коту Ваське открылась интересная картина. В маленькой розовой машине сидела Василиса Прекрасная и вовсю давила на педаль газа. А сзади машину что есть сил толкал Фёдор и всё кричал: «Газуй! Газуй!». Но машина зарылась в снег и не собиралась двигаться ни вперед, ни назад.

  Они что, слепые? – подумал Васька на глубоко сидящие в снегу колеса. И ему почему-то вспомнилась фраза «любовь слепа».

  Понаблюдав ещё немного на тщетные попытки вызволить машину из снежного плена, кот Васька пошел за лопатой и охапкой хмыза.

– Федя, отойди и не мешай. Пользы от тебя никакой нет.

  Не прошло и двадцати минут, как машина весело выехала из сугроба. Василиса Прекрасная на радостях расцеловала кота Ваську. Если бы Ваське в это время не расплывался в улыбке, а посмотрел на Фёдора, то увидел бы, как у него с глазу в глаз проскочила молния.

  А эта Василиса ничего – подумал, всё ещё улыбаясь, кот Васька и гордой походкой ушел в дом.

  Домовой Фёдор просыпался утром не сильно рано. Его ленивое утро начиналось с чашечки кофе и созерцания мерного течения жизни вокруг вверенного ему дома.

Единственным его собеседником, хотя чаще слушателем, был неизменно дремлющий на своей любимой табуретке кот Васька.

  Но в этот раз что-то пошло не так, ибо вместо валяния на табуретке, кот Васька носился крылечком дома с веником и мокрой тряпкой. Это было так необычно, что Фёдор,  пытаясь осмыслить происходящее, минут пять стоял как вкопанный и с недоумением смотрел на Ваську.

– Вася, что это с тобой? Не заболел ли ты какой-то заразой неведомой?

– Отстань, Федя, мне сейчас не до тебя. Лучше бы с потолка пыль смахнул. Совсем дом запустил.

  Закончив уборку, кот Васька  поставил на стол большой букет роз, чем ввёл Фёдора в полную прострацию.

   Но спустя минут двадцать загадка разрешилась сама собой. На перилах соседнего дома появилась милая кошечка. Шерстка белая как снег, глаза голубые, а на тонком ошейнике большой розовый бант. Увидев её, кот Васька просто преобразился, превратившись чуть ли не в милого улыбающегося ангелочка.

  Ну и ну – подумал домовой Фёдор, я даже к приезду Василисы Прекрасной так не готовлюсь. Вот это тронуло Василия.

  Спустя некоторое время кот Васька снова лежал на своей любимой табуретке с печальным видом и не закрытыми глазами. Крылечко не было убранным, а розы на столе и вовсе увяли.

– Что случилось, Васька?

– И не спрашивай, Федя. Я хотел её угостить мышкой, а она от ужаса крик подняла. Вискас, видите ли, ей подавай. Федя, вот скажи, ты видел кошек, которые бояться мышей? А ещё меня прогнали тапками оттуда.

  А коготки у неё выкрашены лаком в разные цвета. Она же с такими коготками не сможет забраться со мной в укромное местечко на крышу. И что я с ней буду делать? А ещё она крашенной оказалась. Федя, это же обман. Федя, так же не честно.

  После этих слов домовой Федор с тревогой вспомнил Василису Прекрасную. Но потом подумал, что мышами её не кормить, да и цвет волос ему не важен. И на сердце у Фёдора отлегло.

  А всё же жаль – подумал домовой Фёдор, – у Васьки так хорошо получалось убирать крылечко.

  Прочитанная когда-то в далекой юности книга, точнее девушка из романа по имени Молли, оставила неизгладимый след в его душе. В книге не было рисунка, но автор так ярко сумел обрисовать образ девушки, словно он взят из настоящей жизни. Буд-то бы она где-то существует. Где-то живёт в маленьком городке, ходит его узенькими улочками, и о чем-то думая, улыбается. И он был уверен, что именно она его светлая и желанная мечта.

  Шли годы, и иногда он видел её в толпе. Что-то подсказывало ему, что это была она, его мечта. Но девушка всегда от него ускользала, растворялась в толпе, так и не оглянувшись.

  Он отчетливо представлял её лицо, хотя черты, неустанно рисуемые его воображением, были слегка размыты, Она почему-то всегда представлялась в легком простом летнем платье, с волосами, непринужденно лежащими на плечах. Вроде ничего особенного, но когда судьба позволяла её увидеть, притом всегда со спины, его сердце начинало учащенно биться и наступало ощущение какого-то блаженства.

  Всего лишь один раз в жизни вошедшая в комнату жена на своём дне рождении настолько оказалась похожей на ту Молли из его мечты, что из его уст непроизвольно вырвалось имя Молли.

  Он, конечно, оправдался перед женой и гостями. А его тост «чтобы ты всегда любила меня так, как люблю тебя я» загладил остатки неловкости и был искренним.

  Потом долгие годы судьба не подбрасывала ему видение его мечты, но однажды решила конкретно его удивить. В одном фильме, с совсем другим сценарием, чем в той книге, он увидел девушку очень похожую на образ его мечты. Такая же ласковая и улыбчивая. Такая же простая и искренняя. Он, наконец-то, смог увидеть лицо девушки его мечты. А чтобы не сомневался, судьба решила играть по взрослому – девушку в фильме звали…Молли.

  А вот совсем недавно на перроне вокзала он снова увидел её. Она, как всегда, стояла к нему спиной. Он не мог оторвать от неё взгляда, испытывая те же чувства, что и всегда при встрече. Но на этот раз она оглянулась. Если честно, он не ожидал, что её лицо будет так похоже на ту Молли. Это была Молли его мечты. Он стоял, словно завороженный.

  Он зашел в тот же вагон пригородной электрички, что и она. Он стоял рядом за её спиной, еле сдерживая себя, чтобы не прикоснуться к её плечам и не сказать: «Я тебя так долго ждал, Молли».

  Она сошла гораздо раньше его. Ещё какое-то время он видел её силуэт и её завораживающую походку. А потом снова с ним осталась только его мечта. Ибо время давно ушло, чтобы отчаянно крикнуть в толпу: «Молли, не уходи!»

  Домовой Федор сидел на крылечке за небольшим дубовым столиком и с умным видом что-то писал в своём блокноте. Рядом на табуретке лежал кот Васька и сладко дремал.

– Федя, чего у тебя такой умный вид лица?

– Отстань, Василий, я сказку пишу.

  Шутник, однако, – подумал Васька. Опять, наверное, в амбарной книге баланс сводит.

  Только у Федора начало что-то в блокноте вырисовываться, как на территории двора  остановилась небольшая машина розового цвета и из неё вышла Василиса Прекрасная. Она элегантным движением руки поправила свои шикарные светлые волосы и направилась к крылечку дома.

– Доброе утро, Федор Иванович. А я к тебе на чаёк заглянула. Угостишь?

– Садись в углу и не мешай. Там ещё самовар не остыл.

  Василиса обидчиво надула губы, но уезжать не стала.

– А что ты там пишешь, Федор Иванович?

– Сказку сочиняю, но пока не получается.

– А можно я почитаю.

– Угу.

  «Машина нервно пробиралась через густой лес. Кусты непрерывно хлестали её по лобовому стеклу…»

– Зачем это машине ехать по бездорожью? Да и где главная идея сказки? Сказка должна быть со смыслом. Скажем, ехал Подъемный Кран спасать Тонущую Яхту. Усекаешь, как доброта и героизм просто прет от этих слов? Но в спешке Подъемный Кран переворачивается и начинает спасать сам себя. Помнишь: «Спасение утопающего – дело рук утопающего»?

  И как это в этой Василисе Прекрасной уживается красота с проницательным умом? – с восхищением подумал домовой Федор и перечеркнул ранее написанное.

  Не успел он написать первое предложение, как по двору пронесся на шумном самокате Буратино с песенкой-прилипалкой «Пусть всегда будет солнце…».

  Второе предложение помешал дописать Федору Кот Ученый, гремя своей цепью по асфальту. Вот же, собака не привязанная – подумал домовой.

   А когда мимо двора проходила Красная Шапочка в стильной мини юбке, у Федора и вовсе закатилась ручка под стол.

– В таких условиях писать невозможно. Пусть эти сказки пишут всякие там сказочники.

  Домовой Федор улыбнулся Василисе Прекрасной, и полез в подвал за её любимым черничным вареньем.

  «Как же достало это лето!» – домовой Федор сидел на крылечке старого дома в одних трусах в мелкую ромашку, и обдувал себя большим лопухом Мать-мачехи. Пот крупными каплями стекал со лба, попадал на усы и бороду, и только на волосатой груди задерживался сверкающими каплями соленой росы.

  Рядом на скамейке лежал большой рыжий кот Васька, и жара ему была не в тягость.

– Федь, что ты всё ноешь? Сам же никак не мог дождаться лета.

– Разве это лето? Не хочу я такое лето. Хочу осень и немедленно!

– Ты то осторожней со своими желаниями. Ты же домовой. Ещё, небось, накаркаешь своим нытьем.

– Ты как хочешь, рыжий, а я иду в подвал. Там нет такой жары.

  В подвале было сыро и темно. Пахло плесенью и глиной. В нем не было пейзажей, а только одни натюрморты  прошлогодней консервации. Да и на бочке с солеными огурцами сидеть было неудобно.

  «Хочу осень, хочу осень, хочу осень» – с этой почти молитвой домовой Федор покинул неуютный подвал и унылой походкой поплелся наверх.

  Он неохотно отворил входную дверь дома, и тут вдруг на него сыпануло в лицо мокрым снегом и почерневшей листвой. Его трусы в мелкую ромашку мигом стали предательски полупрозрачными и прилипли к телу ледяными компрессами. Холодный ветер трепал его седую шевелюру, и Федору казалось, что она покрылась мелкими сосульками.

– Где тебя носило, пожелатель хренов! Я чуть было не замерз под этим дождем с мокрым снегом.

  Кот Васька был похож на мокрую половую тряпку, которую забыли снять с верёвки. Ему хотелось согреться, но печку никто не протопил, и в доме было предательски холодно.

– Беги в свой подвал и немедленно возвращай лето.

  В подвале было по-прежнему неуютно. Трусы в мелкую ромашку пришлось снять, дабы ничего не отморозить.

  «Ладно, пусть будет лето» – эта просьба звучала как-то неуверенно. К тому же сверху доносились еле слышные стенания кота Васьки. И Федор понимал, что пока ничего не получается. Тем временем он начал конкретно замерзать. Не помогли даже выкрученные и вновь надетые трусы в мелкую ромашку. И так ему захотелось лета, что он во все горло закричал: «Хочу лета, хочу лета!».

  На крылечке, словно ничего и не было, дремал рыжий кот Васька. В воздухе висела всё та же вязкая жара.

– Извини, Василий, что я тебя чуть не заморозил.

– Ты о чем это, Федор? Опять в подвале квасу перепил?

– Да нет, я это так. Ну и пусть будет лето. Я же не против.

   И домовой Федор потянулся за большим лопухом Мать-мачехи.