Про любовь. Для новой музы.

Станция "Площадь 1905 года". Он не мог не прийти.  В углу на полу уже помятые цветы. Рядом с ними на стене красном карельском граните скотчем прилеплена фотография. С фотографии на него смотрел Серега. Лыбился во всю. Он в горке и бронике. Белая повязка на рукаве. За спиной рыжие трибуны "Донбасс Арены". 2014 год.
- Эх Серега, Серега... зачем ты ушел под поезд в метро? - выдохнул Он.
Внезапно, совсем рядом кто то громко и звонко рассмеялся. Эхо холодных стен подхватило этот смех и разнесло его по всей станции. Он резко обернулся. Рядом с колонной стояла девушка. Не высокие каблучки. Черная юбка из-под которой выглядывали резинки черных чулок. Белая, сильно обтягивающая фигуру рубашка. Под ней корсет, который еще выше поднимал ее грудь. Темные ареолы сосков явно просвечивали сквозь ткань. На шее ярко-красный платок со скрещенными черными православными крестами и золотой надписью "Ортодоксальная пионерия".
- Вы его знаете? - спросила она.
- Я был его командиром, прекрасный парень. Открытый, честный, справедливый...
За спиной у него заворчал тоннель предвещая, что скоро станция наполнится шумом и людьми.
- А подпишите мне открытку, - попросила она его и протянула пустой бланк с символикой ортодоксальной пионерии на обороте и ручку.
Он быстро и размашисто расписался. Ее грудь была прямо перед его лицом. Возвращая открытку и ручку он посмотрел на ее лицо. В следующий момент перед его глазами что то ярко и больно вспыхнуло. Потолок полез на стену, а девушка стала уменьшаться и удаляться. С хрустом костей он упал на рельсы. И оттуда загипнотизировано смотрел на пионерку. Ее юбка задралась вверх. Она медленно опускала аппетитную ножку в тонком чулке, которой только что ударила его в лицо. Его взгляд скользил по точеным икрам, коленке, бедру, задержался на татуировке, в виде усеченного треугольника, на ее лобке. Потом устремился взглядом вверх. На ее смеющейся рот, на ярко красные губы. Язык, которым она слизывала с открытки кровь. С той, которую, он несколько секунд назад подписал. Его кровь. Которая, как из свежей раны, лилась из его росчерка на открытке. От его крови ее губы наливались еще большей красотой, становясь огненно алыми. Она еще раз плотоядно облизала розовым языком свои губы и заливисто рассмеялась. Эхо карельского гранита еще раз разнесло ее смех по станции.
- Вот же сучка, я же тебя выеб......
В следующий момент вылетевший состав, под скрежет тормозов прошелся по его телу...

... Дело даже не открывали. Камеры хоть и без звука, но четко показали, что он постоял некоторое время перед фото на стене, а потом сделал шаг назад под приходящий состав... как и тот который шагнул неделю назад.