Й. Линк "Франкфуртский крест", роман. Глава 8

                                                                 .8. -- Я жажду бесконечности. Или неделимого. -- Я же тоскую по ближнему. -- По низкому? -- По возвышенному. -- По Ничто? -- Я жажду мужчин и женщин. Петер приотворил окно. Хмарь поползла салоном. -- Что остаётся думать, чувствовать, делать? Знакомо тебе это? -- Всё истощено. -- Уже было так однажды. Внезапно перед ними возник во всей красе складный "пульк" (тобогган или индейскиесани, влекомые лыжником, здесь-- неповоротливый прицеп--прим.перев.) Хорошо бы, коль двинулся, да --палочками, палочками (лыжными-- прим.перев.)Потянулся дальше. Собирал себе различнейшие моментики-- ходил по-шахматному. Выпустил когти наконец-- и остался на месте. -- Есть буйство в детскости. -- Вот что ты знаешь на самом деле: под больным стонут нити простыни. -- Довольно лишь поверить в это. -- Жажда, которая приводит к тому, что интимное обращается в неизвестное. Осторожно! Там стоят идиоты! Августин хладнокровно жахнул по тормозам. -- Они легли рядом, представь себе. Штучная работа. А мы едем в Касель. -- Будь спокоен, мой любезный. Где-нибудь там, под Франкфуртским крестом, мы затеряемся. -- Этой ночью? -- С глазу на глаз с ночью, будь совершенно спокоен. -- Но и в ночи-- светлейший день, ты не находишь? Они накрепко засели. Пробка замерла. Вертолёт пролетел над ними вперёд. Впереди появился просвет, затор тронулся-- и наконец рассосался. Поехали дальше. "Форд" взобрался козлом на "мазду". На боковых линиях разметки ,вытянувшись, лежали рядом двое господ. Один в синем, другой в коричневом костюме. Связанные изящной серой нитью. -- Дай газу!-- пыхтел Петер. Августин ударил по педали-- и сани покорно стали на дыбы. -- Они посмотрели на меня-- и от их взгляда я на миг ощутил себя в глубоком ладу с собою. Петер и Августин прижимались друг к другу, пока мчались по автобану. -- Иногда в моих снах раздаётся топот,-- продолжал Петер.-- Ходет один, в сапогах, по моих мнам, думаю я-- и просыпаюсь. Авкустин указал на пашню. -- Мы уже на взморье. -- И вкруг нас глубокая тишь. -- Мы на берегу ожидаем свои желанья. -- Моря наступают. -- Реки? -- Долины. -- Горы? -- Леса. -- Равнины?   -- Они населены людьми, зверьми, духами и чудовищами. -- Но я не вижу мимоходом милого лица Альбертины. Езжай потише, пожалуйста. Я высматриваю её, знаешь? -- Уже. Она спит? -- Она на двадцать лет старше меня. -- Что поделать. -- Её лицо молчит. -- Обьятия. Ласки. Шёпот. Смех. Тишина. Что это? -- Её малелькие ступни обнюхивают изнутри складки простыни. -- Да, это знакомо. -- Я осмеливаюсь направить свои холодные ступни к её, чтоб они повеличались пара с парой. -- Женщина действительно иногда остаются верными одному. -- Кто они, женщины? -- Божественны, когда они шепчут нерифмованное. -- Шорох в постели столь интимен, не правда? -- Я ощущаю себя под контролем. -- Время сторожит нас. Августин резко затормозил. -- Смотри в оба, через считанные километры закончится лето. -- Пожалуйста, не волнуйся, езжай скорее. Ну, жми на газ! -- Как прикажешь. -- Она была в моей комнате. Лампа свисала с полки. Мы сливались воедино. -- Её прежде трахали? -- Никогда. Мы лежали в моей постели. Наши слова нищенствовали среди наших членов. По радио-- старые шлягеры. -- Куда, бывает, бегут волны музыки, там чистое безумие. -- Наш шёпот дополнял полумрак. Мы ворочались зажмурившись. Петер медленно ворочался на сиденьи туда-сюда. -- Наши шёпот становился всё пуще. Внезапно с её уст сорвался вздох. Август застонал. -- Я за модные оттенки. -- Жизнь. Нравится мне. -- Это хорошо, что мы были рождены. -- Думаю о твоей кошке, которая с голоду безумно скачет по стенам и дверям. -- Мы ещё сегодня заедем к ней. -- Мне бы хотелось не забыть об этом. -- Сон нежелателен. Мне включить свет? -- Зачем? Он просветит нам ладони-- и больше ничего. -- Нас сопровождает резкая усталость, ты её замечаешь? -- Мы едем по молу к морю. -- Это хорошо. Он очень далёко выдаётся в море, и он повторяет рельеф дна. -- Над нами кричат птицы. -- Ночные мосты. -- Впрочем, море очень старо. -- Берег усеян лежащими экспертами-- они впрыскивают смертельные инъекции воде. -- Так покойно моё тело. -- Я внемлю красноречивым вздохам Альбертины рядом со мной. -- Я за то, чтоб отворит дверцы свои. -- Одну за другим? -- Страшусь, что мне навстречу выйдет то, что я забыл. -- Я чувствую, что стал мужчиной. Августин взглянул на свои брюки. -- Я бы желал с тяжёлыми, упитанными яйцами покрывать дам. -- В чёрные облака на срамный холм Альбертины. Так, что, кажется, улыбками щель её расплывается. -- Мужчина и женщина. -- Ночь полна мошек. -- Самолёты порхают над волнами. -- Мы всё удаляемся по молу в открытое море. -- Бесчисленные поцелуи вершатся под покровом. -- Ты идёшь со мной. -- Я совершенно спокоен. -- Прошу тебя, не вынимай рук из карманов. -- Я за то, чтоб околдовать тебя. -- Петля на моём горле. -- Я в курсе. -- Будучи неудовлетворёнными, таковы мы есть, давим на каждую кнопку. -- Прозрачные любовники тянутся мимо с тихим ветром. -- Ты ревнив? -- Не беспокой меня. -- Мы выкрали у мира самих себя. -- Наши пальцы обучаются новому пению и ощупывают законы темноты. -- Спокойной ночи, история. -- Что значится в плане игры? -- ... Отставить! -- Посекундно меняется то, что мы привыкли называть и считать программой. -- Приди, сокрытая подруга! -- Мы не только разбиваться умеем. -- Гляди, море всё выше. -- Почему медлишь? -- Мы можем направиться точно к месту и ко времени кораблекрушения. -- Но я постоянно промахиваюсь, в пользу картиночек. -- Ночь тихо станет тихо полистывать мои любовные книги. Я не решаюсь в одиночку читать их. Или должен был решиться? -- Но так не пойдёт, милейший? -- Почему? -- Ты оставил свои руки на железнодорожном вокзале. -- Действительно. Никто ими не озабочен. -- Они посереют от тамошнего чада. -- Ты совсем близко. Свободна от меня. -- Жизнь станет расчётливее, верится иногда мне. -- К тому же заузится она. -- Как бы тоньше от всяческих томлений. -- Я нахожу хорошими те твои брюки, которые обтягивают зад. -- А я-- твои слова, хотя в них ничего атмосферического нет. -- Просты и прозрачны как вода. -- Выбракованы. -- Где-то по мне висит телефон, в некоей глубокой шахте. Из складок темноты раздаётся трель--и минает моим телом. -- У нас нет времени на чуждые сигналы. -- Сколь глупо, бывает, женщины воспринимают наши тяготы. -- Да и мы тоже не сверхотзывчивы. -- К тому же, по-прежнему нам не хочется видеться слишком часто. -- Я столь полон этими часами. -- Я бы не желал покончить с собой. Прости меня. Кому мне ещё поведать об этом? То-то понимаю: я-- некая неизвестная болезнь.   -- Против всего найдётся средство. перевод с немецкого Терджимана Кырымлы