Артур Саймонс, "Ноктюрн"

Таксишко нам двоим, и ночь, невидимый собор из тучи, стучат колёса-- оттого наш шёпот круче: ударам сердца шёпоты толочь; а Насыпь долгая с её огнями, брусчатка блещущая под дождём суть магия, мистерия-- ночами любовь людская боли не приём. Река тряслась, волнительно блистая, зарыта вглубь, так мраки вниз маня`т-- непроницаемы-- не то могила дня-- вблизи, вдали, что грёзы наши зая. Махнул нам поезд чётками огней квадратными, где мост в тумане. Ночь для двоих-- внушали нам желанья, что мы вдвоём вольны от гнёта дней! Тот час блаженства слишком долог был, был не под стать минуте ликованья. Всё ж бегство душ порой да и обманет срока томленья, что пригасят пыл. "О, длись вовек!"-- моё кричало сердце; но минул час-- покинули мы рай. Отгрёзил малость я при ней, при дверце в Эдем манящей невзначай. перевод с английского Терджимана Кырымлы  Nocturne One little cab to hold us two, Night, an invisible dome of cloud, The rattling wheels that made our whispers loud, As heart-beats into whispers grew; And, long, the Embankment with its lights, The pavement glittering with fallen rain, The magic and the mystery that are night's, And human love without the pain. The river shook with wavering gleams, Deep buried as the glooms that lay Impenetrable as the grave of day, Near and as distant as our dreams. A bright train flashed with all its squares Of warm light where the bridge lay mistily. The night was all about us: we were free, Free of the day and all its cares! That was an hour of bliss too long, Too long to last where joy is brief. Yet one escape of souls may yield relief To many weary seasons' wrong. "O last for ever!" my heart cried; It ended: heaven was done. I had been dreaming by her side That heaven was but begun. Arthur Symons