Последнее время я только и слышу, что Россия встала с колен,
показала кузькину мать США и начала играть достойную роль в мировой
геополитике. Не одним, мол, США быть главными геополитиками на планете.
Умеем и мы джокером сходить.
Так вот, скромно замечу, есть некоторая разница между тем, что
называется геополитикой во всем мире, и тем, что подразумевается под
геополитикой в России.
Во-первых, США (и Европа) в своей внешней политике поддерживают в
чужих странах те же ценности, что у себя дома. Вопрос реалистичности
этих ценностей, особенно в нищих странах, — это отдельный вопрос. Но
все-таки нельзя сказать, что, к примеру, Запад поддерживает в странах
третьего мира демократию, а у себя дома ее старательно искореняет. Или —
требует соблюдения прав человека где-нибудь в Сомали, а у себя дома их
не соблюдает. Нет уж: что дома, то и на экспорт.
Не то Россия: нетрудно заметить, что все то, что Россия поддерживает в Украине, запрещено в самой России.
Россия признает «народных мэров» и «народных губернаторов», но в
самой России Путин только что окончательно отменил выборы мэров. Россия
объявляет, что Крым присоединен к нам на основании «результатов
референдума», но кто и когда видал подобные референдумы в России? Россия
призывает к расчленению Украины, но при этом любой призыв к нарушению
территориальной целостности России только что объявлен уголовным
преступлением. Можно себе представить, что случилось бы, скажем, со
сторонниками Навального, вздумай они взять оружие и захватить где-нибудь
городскую администрацию.
Но в Украине вооруженных людей — причем зачастую приехавших из России
или Чечни, то есть даже не уроженцев Украины — Кремль не моргнув глазом
называет «мирным населением, поднявшимся против произвола».
Вам это может показаться придиркой — мол, какой же хитрый геополитик
не использует подручные идеологические инструменты, но на самом деле —
проблема серьезная. Наш век — век идеологий, а идеология не является
полноценной идеологией, если в нее не верит элита. Но очень трудно
заставить элиту нации верить в то, что Путин и в самом деле проникся
идеей народного волеизъявления в одном отдельно взятом Донбассе.
Стремление хитро пользоваться подручными материалами в надежде на
краткосрочный эффект — это не психология государственного деятеля, это
что-то совсем другое.
Вторая проблема полностью вытекает из первой. Когда США во что-то
ввязываются за рубежом, они ввязываются с целью разрешить проблему. Уж
удается это или нет — другой вопрос, но все-таки США входили в Ирак и
Афганистан не для того, чтобы создать там кровавый хаос. (Хотя хотели
как лучше, а получилось как всегда.) Политика России в Украине именно
что преследует цель создания хаоса. США ввязываются, чтобы проблему
решить. Кремль — чтобы ее создать. Чувствуете разницу?
В результате Кремль успешно отомстил всем соседям, в которых
произошли «оранжевые революции» и где нехороший народ свергнул духовно
близкого золотого батона. У этих стран — у Грузии, у Украины — сломана
судьба. Вероятно, это доставляет чувство большого психологического
удовлетворения. Но России-то какой прибыток?
После российско-грузинской войны Россия потеряла Грузию — страну,
бывшую частью российского мира. У России больше не будет полководца
Багратиона, поэта Окуджавы и писателя Чабуа Амирэджиби. Что мы
приобрели? Ничего.
Теперь Россия теряет Украину, страну, с которой мы связаны теми же
неразрывными и сложными узами, что и Англия с Шотландией. Путин не
увеличивает русский мир — Путин уменьшает его.
И вот это, собственно, самое главное. В современном мире, где больше
не осталось германских племен и монгольских орд, покоряющих более
цивилизованные страны исключительно силой оружия, есть единственный
способ добиться геополитического превосходства — это развитие экономики и
культуры.
Нельзя быть сильным геополитическим игроком, не будучи сильной
экономикой. Китай за последние двадцать лет превратился в сверхдержаву
не потому, что бряцал оружием, устраивал перевороты во Вьетнаме или
финансировал маргиналов в Камбодже. Китай даже не аннексировал Тайвань,
присоединение которого является целью номер один китайской внешней
политики. Зато Китай добился такой ситуации, при которой абсолютно
бескровное и признанное всем миром присоединение Тайваня к Китаю — дело
времени, и даже если оно растянется на пятьдесят лет, совершенно
неважно: Тайвань уже неразделим с Китаем.
То же самое могла сделать Россия. Обладая — к моменту прихода Путина —
растущей экономикой и перестроившейся промышленностью, располагая
нефтью и газом, а главное — самыми большими интеллектуальными ресурсами
среди всех стран СНГ, Россия, при нормальном развитии, могла бы и
вправду стать центром того самого русского мира, о котором сейчас так
много говорит Кремль. Центром экономическим, интеллектуальным,
образовательным, инновационным. В Россию ездили бы учиться из Киева и
Тбилиси — и лучшие оставались бы в России, в Россию ездили бы лечиться, в
Россию ездили бы предпринимать…
Тогда не было бы нужды превращать русскоязычное население бывших
республик в подобие озлобленного ХАМАС, ненавидящего страны, в которых
они живут, и упорно называющего тех, кого они ненавидят по национальному
признаку, «фашистами». Тогда не было бы нужды содержать в Донбассе
Стрелковых-Гиркиных, Бабаев, Бородаев, чеченских добровольцев и называть
это геополитикой.
Тогда бы это и была геополитика. А сейчас — это просто геопсихиатрия.
Автор:
Юлия Латынина
