Послесловие

--Я очень люблю Пэжэ!
--А я его ещё больше ку!

владимир расстегнул ширинку
привычно всем нассал в глаза
а граждане в слезах кричали
росааааа!

Вот зачем это всё? Лучше б он не позорился с этими прямыми линиями. Не лез в эфир. Сидел бы себе загадочно в каком-нибудь Изумрудном городе. В Кремле, например. Оттуда выносили бы Указы и зачитывали. Художники бы писали портреты маслом. Никаких фотографов или, упаси бог, кинооператоров.  Великий и ужасный. Сила в тайне.
   Зачем эти публичные саморазоблачения?
Дождитесь уж мавзолея. И тогда уж на полную катушку: двадцать художественных фильмов в год, тридцать романов, пятьсот поэм, книги воспоминаний. Специально обученные "ходоки" расскажут, как приходили к нему за мудрым советом. И он каждого принимал, не гнушался, чай заваривал и всё такое. И вообще был прост и доходчив. "Тут и сел старик".
Но нет - невтерпеж им. Накалывают ботоксом, одевают в свежее, закачивают стимуляторы и выводят испуганного, завравшегося, полубезумного, накрашенного, как "Смерть в Венеции", заикающегося, на каблуках. Готовят под него аудиторию, каждого в аудитории прихорашивают, подрумянивают, лаком на прическу прыскают, пишут сценарии, разучивают вопросы, репетируют двое суток напролет. Это же огромная работа. Зачем?
Запереть. Не выпускать. Кляп в рот. Приучить к компьютерным играм.
Обязательно включить круглосуточно свет в одном-единственном окне за Кремлевской стеной. Не спит - работает! Работает же. Каждый видит: он работает. Свет же горит.
И этого достаточно.

В кадре пацак и конькобежец Иван Скобрев... внимает Пэжэ