В тот вечер партизаны уж потрепали Хадерера, после чего были приговорены им, коротко (правда, нельзя было сказать уверенно, о чём именно думал и что имел в виду Хадерер, а выражение лица Малера ещё раз напомнило мне: "Я не ошибаюсь!"), а трупы словенских монашек, голые, легли в перелеске близ Фельдеса- это Хадерер, раздосадованный молчанием Малера, был вынужден уложить их- и снова увяз в собственной повести, а к столу тем временем подобрался давний наш знакомый старик, такой себе ...

Читати далі...

Мужчины суть на полпути к себе когда они вечерами усаживаются рядком, выпивают, рекут и выясняют отношения. Когда мужи непринуждённо разговаривают, то чувствуют себя в собственной тарелке; когда они выговариваются, их мнения клубятся, восстают заодно с трубочным, сигаретным, сигарным чадом- и весь миръ обращается в дым, мираж, ограничивается мирками деревенских питейных заведений, распивочных пристроек, задними комнатами больших ресторанов, винными подвалами крупных городов. Мы суть в Вене, а...

Читати далі...

Этот год сломал ему кости. Он лежал на койке в клинике с парой искусно зашитых сине-красных шрамов и не считал дней до срока, когда ему обещано было снять гипсовый панцирь: под ним, обнадёживали пациента, всё заживёт. Неизвестный водитель, больной это узнал, умер. Он мельком подумал об усопшем и уставился в потолок. Он подумал о водителе как о погибшем у себя на родине, представил себе его ,такое ясное, сосредоточенное лицо, молодые и цепкие руки на руле, как наяву увидел его бешено мчащимся в...

Читати далі...

Он вовсе не надеялся. Он вовсе не раздумывал. Связаться с будущим местом и работой ещё вдосталь времени. Он согласен со всеми условиями и не ставит своих. Он быстро, без проволочек заклеил конверт- всё готово. Упаковал пожитки: пару книг, пепельницу, немного барахла; кликнул хозяина- вместе с ним осмотрели инвентарь. Он оставил жильё, где не ощущал уюта. Ещё ведь достаточно времени до "первого числа ..." , а посему отправился он в ещё одну, церемонную поездку, медленную и роскошную...

Читати далі...

Как и все живые создания ,он не достиг определённости. Он не желал жить, как все, и как особенный -тоже. Он желал бы идти в ногу со временем- и противостоять ему. Ему хотелось присягнуть старинному уюту, старой красоте, сберечь пергамент, колонну. Но также он желал козырнуть новыми реалиями старым: реактором, турбиной, синтетикой. Он желал бы конфронтации- и не желал её. Он склонялся к пониманию слабостей, безумия и глупости- и хотел бы их побороть, подавить. Он терпел и не терпел. Ненавидел и...

Читати далі...

Об окончании поездки он не задумывался. Ему хотелось не завершить её, но самому исчезнуть под её занавес, бесследно, не оставив улик. Наконец, способ нашёлся: он решился втайне забронировать авиабилеты в Индонезию. Там разразилась война- и он сдал бронь. Решение оказалось проваленным из-за одного-единственного: он хотел было просто затеряться в дальней стране, не желал больше мучиться: он воспринял случившееся как знак "стоп". Он остался в Риме. А подумал было вот что: улететь вдвоём...

Читати далі...

О, все эти ночи, что ниспадали в Вену, столько горьких ночей! А дни, которые выпадали тебе: с жужжанием, доносившимся из школ, психбольниц, приютов для престарелых и больничных палат , плохо проветриваемых и редко выбеленных, все дни ,усыпанные до немоты оробевшими ворохами листвы каштанов. О все эти окна, которые не распахивались; все ворота, безвозвратные словно, непроходные, будто на небо они. Город-тупик! будто ни рельсы отсель! Судейское и отставное в канцеляриях. Ни грубого слова в...

Читати далі...

Под конец этой ночи его новых встреч со старыми знакомыми он оказался в обществе трёх особ и одной молодой фрау, за которой он прежде некоторое время без успеха ухаживал: они вместе стояли у сосисочной лавки. Он так и не решился поцеловать её в губы, хотя был уверен, что на это раз выйдет. Затем, распрощавшись с лишними, он направился с нею прямиком к ней домой: в её квартире он за встречу выпил кофе. У неё была привычка туманно выражаться, которую он перенял. Пожалуй, на этот раз он...

Читати далі...

Он попрощался с Минором: экономно отозвался его скупому рукопожатию -и направился в своё старое кафе. Официант всполошился, узнал его, любезного грустного человечка. На этот раз посетителю не пришлось распространяться, ни жать руку, напрягаться: его фразы остались при себе- хватило улыбки. Они взаимно глупо улыбнулись, двое мужчин, которые много повидали: времена, людей, счастья, несчастья- и всё, что угодно старику, он изобразил на своём лице когда официант меж тем заметил, что припас лично...

Читати далі...

"Ну а если ты пока не знаешь, с кем и почему ,и на что, Боже мой... Но если знаешь, тогда я не догадаюсь и тем горше мне, жалкому... Не вижу себе ходу ни в одном направлении. Вместе мы не пережили б этого". До лета! К лету он искусает этот год- и всё что ни испечёт из теста тридцатилетия, покажется ему вкусным. О, должны ли мы и впрямь прежде обернуться в стариков, безобразных, морщинистых, слабоумных, ограниченных и понимаемых, чтоб судьбы наши исполнились? "Ничего о стариках...

Читати далі...