Волшебство поэзии (об оккультности поэтической практики)



В аутентичных перстнЯх тёмны маги
Нам тантрический явят гопак,
В уголке (с странным шрифтом) бумаги – 
Толи ведьм экслибрис, толи «фак!»,

Я схожу здесь с ума – это точно,
По фасону я не подхожу,
Эти поиски истин-пророчеств – 
Как стучание по муляжу,

От изящнейших иносказаний
И до мата нагой прямоты,
Я испробовал путь заклинаний,
Погрузив в чан поэзий персты,

Только там – не кипящие смолы,
И не суп толмачей языков,
Правда жизни бодряще-сурова – 
Там живет эхо брошенных слов,

И они, как один, все ничтожны,
Чтоб вершить волшебство – столь слабы,
И будь маг сто раз рукоположен,
Чем-то от фейерверков пальбы,

Жести от театрального грома,
От оккультных вселенских чудес,
Муза с ряшкою экс-управдома:
«Ваша подпись - вон там и вот здесь»,

Под тщетой не эпичных стараний,
(Мыловарни из своры собак),
Я гляжу, кто-то верно оставил
Правдой-маткой брутальное «фак!»

P.S. Автор приносит свои извинения за использование заимствованного из иностранного языка и культурно чуждого большинству читателей ругательства. 

Славно

Славно как снег скрипит -
Явно просит полозьев,
Стекленеют огни
На январском морозе.

Ах, немного снежит
И чуть-чуть заметает,
И на утро наш след
Уж совсем нечитаем.

Не сугробы и лед - 
Сплошь тома, фолианты,
Ветер, смирненький, слег
Алым вязаный бантом,

Пусть местами знобит,
Но лампадка мерцает,
Мы ведем счеты зим
Рождеством, Николаем

Этот привкус пурги,
Этот запах знакомый
Мандаринов, хурмы
Поселился в хоромах

Сна. Куда-то зовет
И за ночь дворцы строит
Мотыльков белых лёт
Выше правил, условий...

2010

Ночная гравюра

Все темники бледного всадника
Стреножили дружно коней,
Вдоль ветхих оград палисадника
Аншлаг у театра теней.

И троица Альбрехта Дюрера
Устроилась там на ночлег,
И кажется сильно надуманным
Желанье прожить много лет,

И реют в ветру гривы конские
(Нам кажется – ветви у ив),
Сермяжною правдой, суконною -
Крыла вороного отлив.

И полнятся кубки истомою 
(У нас – алкоголем сердца)
Мы гнались так долго за формою,
Что стали мудрей подлеца,

И странными Босха картинами
Исполнится ночь за окном,
И станут немыслимо длинными
Часы между явью и сном,

С терпеньем искусного резчика
Ваяет послания ночь,
Где в тенях, таких переменчивых
Рассудок теряться не прочь,

И шлют снова знаки сумбурные
Деревья чрез ночь-круговерть
Где встали герои гравюрные – 
И рыцарь, и дьявол, и смерть.



Гиду-экскурсоводу

Проведи же путем анемичной поземки,
Где харкают вороны фонетически емкий
Слог. Мне чудится призрак простого спасенья
Между вечных сугробов и временных елей.

Там мигают огни неостанкинских башен,
И где облик у зверя гламурно-нестрашен,
И зима засыпает обильем метелей
И тропинки волков, и следы менестрелей.

Проведи. За собой не тащу я народа,
Нету планов в пустынях водить хороводы,
Дай мне знак, все равно нас никто не услышит
В Вавилоне, где нал лишь, откаты да крыши.

Проведи же стезей сокровенных маршруток,
Что минуют Голгофу, Лысу Гору и Круты,
Нет претензий на фарс и трагичные роли
Между играми разума недоброй воли.

Утреннее

                  Раскрой свои очи в туман и рассвет,
                  Где крики птиц утренних гулки,
                  Им нету значенья и смысла им нет,
                  Но прыснут во все закоулки,

                  Но лягут заклятьем с ресницы пера
                  И тушь оживит иероглиф,
                  Их голос прольется в бумагу-вчера,
                  Чтоб завтра день не был уродлив.
                  
                  Раскрой свои очи во дней суету,
                  Разбуженный ссорою галок,
                  Пусть память разрубит незнанья тщету
                  Осколком из детских считалок.

                  Пусть сердце возьмет перелив-перепев,
                  Расторгнув с тоскою все узы,
                  Позволь своим чувствам прорваться, сгорев,
                  Чрез предначертания шлюзы.

                  ...
                  
                  Он знал, как все будет, и просто не мог
                  Сменить путь и лик свой тревожный.
                  Ты слеп и не ведаешь россыпь дорог,
                  А значит, любая возможна.
                  
                 1994

СтоЛичный снегопад

Я хочу видеть - падает снег,
Флегматично ложась в годы и на ресницы,
Думал я разомкнуть цепи лет,
Помограв в сизом коконе древней столицы,

Я умел разбирать письмена
Разотканны узором хрустальных снежинок,
Я читал всех богов имена
И деянья героев, что непостижимы,

Я любил слушать шорох всех шин.
Одинокие звуки ночных экипажей,
Только в жизни, где смысл лишь один,
Девиантный поэт просто кажется блажью,

Улыбнись в белый морок ночей,
Собери вокруг глаз провода, как морщинки,
Красноречью дорог рот зашей
Пируэтом беспечно кружащей снежинки.

2010

Любовь наполнит города (не очень лирическое)

…любовь наполнит города
Несчетным полчищем снежинок,
С улыбкой Дж. Лоллобриджиды,
Неслышно сев на провода,
И, растерев движеньем рук
Клише на порошок микстурный,
Она ведет сознанья фуры,
Словно заправский политрук,
На огневые рубежи,
Где снег грозит полураспадом,
И белых сосен эстакады
Нас агитируют пожить,
Нас просят ключ не повернуть,
И повода не дать для бега
Без рефлексии бультерьерам
И всем страстям, чьи пасти – жуть.
А жизнь все полнит моветон,
Она – как старый скрип уключин,
И чем знакомей, тем не лучше,
Хоть в эхо Леты погружен,
Хоть чистым снегом умилен,
Хоть хороводится с метелью,
Есть подозренье – не постелью,
А саваном он ниспадет.
Так выпьем, други, за любовь,
Она кружит в вселенском вальсе
И пишет вычурные стансы
В промерзшем стойлище козлов.

Рождество

Пробуди чуткий сон
Снегирей в хрупкой сини,
Вдохновенный полет
И нетронутый иней,

Откровенье лучей - 
От Луки ли, Матфея,
Солнце, в соты мед лей,
Оторвать взгляд не смея

От морозных красот
И кружев домотканых,
Тени прячет восход
С легким привкусом тайны,
 
Сквозь вуаль линий сна
Заиграй перламутром
В волшебстве Рождества,
В сказке зимнего утра.

2011

Анестезия

На стеклах писаный узор
Хитер (видать, навеян Торой),
Хоть Дед Мороза нос веселый
Так по-российски бирюзов,

Присесть и глупо помечтать,
Увидеть весь тот сказ былинный,
И путь, столь санный, сколь и длинный,
И через ночь ползущий тать,

Так окрыляющий полет
Фантазии на белых кручах,
И по следам звезды падучей,
Чье предсказание не врет,

Отодвигает в города
Шаги времен и гул машинный,
И перст судьбы, такой аршинный,
Он средний, с этим – никуда…

Так снежным росчерком стихи,
Лишь заслоняют нас от боли
На тонких стеклах аллегорий
От мира, где не счесть грехи.

Primitive

Боже, дай мне способность не думать -
Привилегию быть примитивней,
Пусть январские полные луны
Навевают без слов лишь мотивы,

Снеговые пусть пригоршни-горсти
Рассыпают напевы из Эдды,
Старшинство ее в белых погостах
Нивелируют чернь-буквоеды,

Пусть полночные чаши Грааля
Серебрятся нездешнею тайной,
Пронеси мимо кубок познанья,
Мне хватает и прежних печалей,

Жернова бей причин всех и следствий,
Четко зная, куда путь приводит,
В мире, полном крушений и бедствий,
Счастлив нищий кто духом, юродив.