Знакомимся с джазом Chet Baker

"Я играю каждый сет так, как если бы он был последним. Мне важно показать своим музыкантам: я отдаю все, что есть во мне. Уже много лет. И жду от них того же. Я люблю играть. Думаю, это единственная причина, по которой я появился на свет". Чет Бейкер 12 мая 1988 года ведущий джазовой программы "Радио Амстердам" нетерпеливо ждал у себя в студии гостя - выдающегося трубача и певца Чета Бейкера. К полуночи стало ясно, что эфир безнадежно сорван. Телефонный звонок к Питеру Хейтсу, голландскому менеджеру Бейкера, тоже ничего не дал - и тот пытался разыскать музыканта. А в три часа ночи возле одного из амстердамских отелей было найдено тело мужчины, выбросившегося из окна третьего этажа. В пять утра 13 мая 1988 года Питер Хейтс опознал тело в морге... Чет Бейкер. Одна из тысяч нелегких джазовых судеб, один из загадочных гениев. "Золотой мальчик" и "новая надежда джаза" - это о Бейкере начала 50-х... "Одинокий мастер грусти", "наркоман бибопа и кула", "воплощение джаза и героина" - это о Бейкере конца 80-х... Chesney Henry Baker, или просто Чет Бейкер, родился 23 декабря 1929 года в городе Йель, штат Оклахома (США). Был окрещен в честь отца именем Чесни. Отец, Чесни-старший, играл на гитаре в местном ансамбле музыки кантри-энд-вестерн. Когда Чету исполнилось 13, отец купил ему трубу. Чет посещал уроки музыки, но так и не приучил себя к нотной грамоте - зная ее, предпочитал играть на слух, а "слухач" он был замечательный... На трубе и флюгельгорне начал играть в школьных духовых оркестрах, а в 1946 году был призван в армию, где играл в военно-танцевальном биг-бэнде Вооруженных сил США номер 298. Службу проходил в Западном Берлине. Джаз он любил с детства, и поскольку в этом жанре умели работать все военные оркестры (вспомните хотя бы биг-бэнд Гленна Миллера), то воспринимал армейскую службу как солидную джазовую школу. "В фонотеке полковой радиостанции были пластинки Стэна Кентона, Диззи Гиллеспи, так что, думаю, именно они стали моими первыми вдохновителями, особенно Диззи. До этого я слушал только лирические песенки с текстами типа "ты полюбила меня" и все такое". В 1948-м Чет демобилизовался, но полтора года спустя бог весть зачем снова завербовался в армию; служил он в очередном оркестре. "Весь день я играл, потом шел спать, в час ночи вставал, шел и снова играл - уже один - до шести утра. Потом начиналась служба, я играл весь день, снова шел спать..." Так продолжалось около года. После срочной он продолжал играть в Президентском военном оркестре, изучал теорию музыки в колледже Эль Каминьо (El Camino) в Лос-Анджелесе и беспрерывно слушал всех известных джазовых трубачей, кого только удавалось, - Фэтса Наварро, Реда Родни, Майлса Дэвиса... Бейкер много играл сам, стал завсегдатаем в большинстве местных джазовых клубах. В 1952 году однажды ночью знакомый прислал ему телеграмму с известием о том, что в клубе "Tiffany" Чарли Паркер устраивает прослушивание местных трубачей и хочет ангажировать одного из них для совместного тура по Западному побережью. Чет вскочил с постели и через час уже был на месте. Он сыграл только два начала из разных тем, но Паркер сразу же прекратил прослушивание и сказал Бейкеру: "Парень, ты поедешь с нами". Тогда Чету было всего 22 года. Паркер ангажировал его на небольшой тур по побережью и потом на несколько концертов в Канаде. "Бёрд" ("Птица", прозвище Паркера) оказал на меня огромное влияние. Славный был человек. Он, конечно, много пил, в основном "Хеннесси" и делал много всего другого, но никогда не употреблял дрянь, наркотики, и никого с ними ко мне не подпускал. Защищал меня. И платил он мне всегда чуть больше, чем ритм-секции", - рассказывал Чет позднее. На застенчивого белого юношу, великолепно исполняющего бибоп, обратили внимание и другие мэтры и, по сути, благословили его. Блистательная карьера молодого музыканта была молниеносной: с 1952 года он - участник легендарного джаз-квартета баритон-саксофониста Джерри Маллигена, годом позже Бейкера (который помог сделать хитом композицию "My Funny Valentine") сформировал собственный квартет. Его назвали лучшим молодым трубачом США и "новой надеждой джаза". Квартет, правда, через год развалился, Маллигена посадили в тюрьму, но шума наделать успел, и музыканты во главе с Четом остались играть в клубе "Хэйг" на Уилшир-бульваре в Лос-Анджелесе. Вскоре новоиспеченный коллектив с пианистом Рассом Фримэном (Russ Freeman) получил ангажемент на большой тур по всем Штатам. Тур привлек к Чету внимание прессы и звукозаписывающих компаний, и фамилия Бейкера стала появляться на первых строчках опросов журналов "Даун Бит" и "Метроном". Чем же Бейкер привлек внимание уже сложившихся мастеров? Еще в начале 50-х великий саксофонист Чарли Паркер предупреждал великого трубача Майлза Дэвиса: "На Западном побережье есть один маленький белый котик, который съест тебя с потрохами...". О чем говорил Паркер Дэвису, что он имел в виду? Для многих сограждан Чет стал воплощением "американской мечты 50-х" - стройный красавец с безукоризненным профилем, грустинкой в глазах и голливудскими манерами, чудесно играющий модную музыку (то есть - джаз) на трубе. Его фотографировали для рекламных открыток, сидящим в комфортных "кадиллаках" и "линкольнах", молодежь копировала стиль его одежды - хлопчатобумажные майки, джинсы "Ливайс" и кожаные сандалии. Чета с любовью называли "джазовым Джеймсом Дином". Он стал модным. Он легко бы мог стать кинозвездой - за право снять его в кино стали бы бороться самые престижные кинокомпании, но единственное, что его интересовало в жизни - это его музыка. он говорил: "Мне нравится играть, я люблю играть. Наверное, я для этого и родился". Мода - модой, однако для любителей джаза Бейкер был подлинным гением. Многие до сих пор считают, что он как никто другой способствовал головокружительному успеху своего коллеги - Майлса Дэвиса. Известные критики уверены, что Чет, которого окрестили "белым Дэвисом", играл в стиле кул точнее и разнообразнее, не допуская "киксов", небрежностей и незавершенных музыкальных фраз, в чем не раз - и справедливо - упрекали Дэвиса. И ведь действительно Бейкеру (парадокс!) удалось более глубоко реализовать лучшие и, бесспорно, новаторские идеи Майлса в кул-джазе. Чет Бейкер был гений, но не великий музыкант. Великим стал Майлз Дэвис, несмотря на то, что Чет играл тот же "кул". Однако Дэвису было скучно оставаться в рамках одного стиля, он был безудержен в поиске нового. Бейкер же просто играл, потому что любил играть. И больше ничего. Но делал это гениально. На заре 60-х Уиллис Коновер, знаменитый ведущий джазовых радиопрограмм "Голоса Америки", назвал Бейкера "поэтом трубы". У него был редкостно нежный тембр, похожий на самого Чета (а как иначе?!), - трепетный, доверчивый, немного самоуглубленный, если это неуклюжее слово применимо к тембру трубы. А еще он пел. Поющие трубачи в джазе не редкость, но Чет был один такой. Пел он романтические баллады старых авторов - Кола Портера, Роджерса и Харта, Джерома Керна и прочих, чьи песенки для американцев - все равно, что для нас "Подмосковные вечера" или "Вот кто-то с горочки спустился", с той только разницей, что от них не тошнит спустя много лет. Есть такой термин "evergreens" - вечнозеленые песенки. Их-то Чет и пел - хрипловато и с той же извиняющейся самоуглубленностью, с какой играл. Банально, затерто, но скажу - он пел душой. Карьера Чета была безоблачной вплоть до итальянского турне 1959 года, когда в его жизнь вторгся новый "помощник" - героин. За хранение и употребление наркотиков он попал в итальянскую тюрьму. Казалось, что музыканту, внешне благополучному, но одновременно терзаемому внутренними поисками собственного джазового "я", без наркотика и не обойтись. Он представлял собой сплошное противоречие. Умел дружить, дорожить дружбой и, вместе с тем, был постоянно замкнут и застенчив. Безумно любил жену и троих детей, оставаясь безмерно одиноким. Никогда не слыл мизантропом, но предпочитал оставаться в студии или гостиничном номере наедине с трубой... Впрочем, ни в его интервью, ни в воспоминаниях о нем мы не найдем ни слова о "расширении сознания", о "путешествиях" - обо всем том, что связывало с тем же препаратом хиппи 60-х. Для Чета наркотики (как, собственно, и все на свете) были его личным делом. Трагедией, демоном, мучившим его всю жизнь, Большой Бедой - но его личной Большой Бедой. Очень скоро героин стал неотъемлемой частью жизни Бейкера. По его милости срывались концерты и записи, от сотрудничества с музыкантом отказывались многие престижные менеджеры. В 1960-м Чет был выдворен из Женевы, в 1962-м - арестован в Гамбурге. Ему пытались помочь друзья и делали это небезуспешно: к 1964 году Бейкер начал принимать метадон - достаточно эффективный заменитель героина, восстанавливавший ослабленный организм. К превеликой радости партнеров и поклонников он возобновил концерты и гастроли, сделал в студиях десятки изумительных записей. Жизнь начиналась заново. В 1964-м он вернулся из Европы в Штаты со второй женой и ребенком; однако время для джаза было не самое лучшее: рок отодвинул джаз на второй план, и вернуться на сцену после пятилетнего отсутствия было не так-то просто. Первые записи не принесли успеха, пластинки продавались очень плохо. Чет оказался вне музыкального мира. Но осенью 1966-го, во время выступлений в Сан-Франциско, музыканта зверски избили уличные хулиганы. В результате - сломанные ребра, обезображенное лицо, потеря всех зубов. И вновь рядом оказались... наркотики. Три года Бейкер вообще не прикасался к трубе и еще два года учился играть со вставными зубами. И все - с постоянным вопросом, который мучил его, обессиленного и морально подавленного: джаз или таблетки? Чаще побеждали последние. С 1970-го Бейкер жил на пособие по безработице (к этому времени детей у него было уже трое), но в 1973-м снова взял в руки трубу. Случайно зашел в клуб, где играл еще один великий трубач, Диззи Гиллеспи. Диззи немедленно организовал ему ангажемент в легендарном нью-йоркском клубе "Half Note". Это стало началом его возвращения на сцену. Но с работой все равно было плохо. Бейкер уехал в Европу, где и оставался до конца жизни. Много играл, временами - с кем попало, записывался тоже много и беспорядочно; полная дискография Бейкера составляет около 200 альбомов, половина их записана в последние пятнадцать лет его жизни. Впрочем у него были моменты, каждый из которых стоит отдельного разговора. Таким стал концерт с Джерри Маллигеном в 1974 году, когда Бейкер вместе с ним вышел на сцену Карнеги Холл. Трудно было поверить, что партнеры не играли вместе почти двадцать лет: это был праздник джаза и радости общения, во время которого состоялось главное - полное взаимопонимание со взыскательной публикой, не прощающей ошибок даже своим любимцам. Публика на джазовых концертах в Карнеги-холл особенная, она не прощает даже мелочей. И она рукоплескала; мастеров было не в чем упрекнуть. После незабываемого концерта Чета назвали "Мастером джазовой полифонии". А еще такое - в 1977-м, когда пианист Дон Себески организовал ему запись альбома "You Can't Go Home Again" ("Домой возврата нет"). Эта работа очень не похожа на того Бейкера, которого знают и к которому привыкли: четыре длинные композиции, одна из которых основана на песенке, которую Чет так любил петь, - "Любовь на продажу" Кола Портера. В составе сплошь звезды: саксофонисты Майкл Брекер и Пол Дезмонд, гитарист Джон Скофилд, контрабасист Рон Картер, барабанщик Тони Уилльямс... Кто-то сказал Бейкеру, что диск переаранжирован. И впрямь: струнная группа в 12 человек, на каждой пьесе не меньше семи музыкантов - для Чета, привыкшего к камерным составам, это было не очень характерно. Бейкер не согласился: "Это же был джем! И с какими людьми!" Заглавную композицию, написанную Доном Себески по мотивам одноименного великого романа Томаса Вулфа. Чет включал в свои концерты до самой смерти. Стиль и манера Бейкера... Наверное, это тема для отдельного музыковедческого труда. Бейкер был гением "пианиссимо", знал секрет тишины - ни одна труба в мире так никогда не звучала и не будет звучать... Импровизации Чета всегда напоминали неторопливый рассказ: фразы - логичные и законченные, техника - филигранная и тонкая. Бейкер безошибочно ощущал форму, музыкальное время и партнеров. Он умел создать неповторимую атмосферу, когда приходит понимание, что играющий человек правдиво повествует тебе о том, о чем ты сам часто думаешь (предпочитая, однако, не говорить об этом вслух). Он тяготел к минорной лирике, средним темпам, изысканной гармонии и утонченной мелодике, мог также привнести в знакомую музыку собственные дополнения, от которых первоисточник никогда не страдал - напротив, будто бы приобретал новую жизнь. Плюс - Бейкер чудесно пел. Не как вокалист, а как музыкант. Некоторые критики называли его дар "умением петь душой", другие утверждали, что индивидуальность и неповторимость феномена Чета крылась в мастерстве "петь - будто играть на трубе, а играть на трубе - словно петь". Последние 10 лет жизни Бейкер буквально разрывался на части между горячо любимыми детьми и женой в Оклахоме - с ними виделся три недели в году - и Голландией, где он обосновался (видимо, потому что там не только самые красивые в мире тюльпаны, но и самые дешевые и в основном не запрещенные законом наркотики). "Домой возврата нет" - это о нем. Томас Вулф писал в одном из писем: "...Хоть домой и не вернешься, дом для каждого из нас - в нашем будущем: другого пути нет". Впрочем, он пытался себя контролировать - реже прибегал к допингам, много (и беспорядочно) записывался. Менеджеры старались упорядочить его записи, которых к 80-м годам скопилось великое множество. Чет же был воплощением парадоксов - терял билеты на поезд, оставлял в аэропорту багаж и деньги, подводил продюсеров и заставлял волноваться музыкантов, которые порой за десять минут до выступления не знали, приедет ли он вообще. "Он всегда точно знает, как извлекать красивые ноты, не так ли?" - однажды вечером заметил Херб Эллис Толу Фарлоу, слушая Чета Бейкера в канадском ночном клубе в 1982 году. К тому времени Бейкер был в сильном истощении после на удивление долгой беспутной жизни проведенной в наркотической зависимости. Но даже на закате жизни, находясь в ущербном состоянии, игра Бейкера могла погрузить слушателей в мечтательную романтику. В стиле, который сочетал сдержанность и определенное нервное возбуждение, приправленные крепкой дозой сентиментальности, Бейкер пленял воображение не только поклонников джаза, но и обычной публики, очарованной как его образом жизни, так и его музыкой. Его выразительный мягкий вокал в таких мелодиях как "I Fall in Love Too Easily," и "Everything Happens To Me", ставший даже более популярным сейчас, чем в зените его славы, погружает слушателя в такую же расслабляющую интимность, как и его труба. Любители джаза навсегда запомнят его высокий, чуть хрипловатый голос и, конечно, одинокого человека в центре сцены - обязательно сгорбленного, сидящего на стуле закинув ногу на ногу, направив раструб инструмента прямо в пол... Его не разгадали до конца. Он не открылся никому, и никто не знает его внутренней трагедии, частичка которой - обязательный атрибут его музыки. Бейкер играл и пел, переезжая из одного европейского города в другой. Он торопился, потому что знал себя лучше других. - Тебе не надоело все это? - спросил как-то Чета его друг, бывший наркоман. Разговор происходил в гримуборной, когда музыкант торопливо переодевался, чтобы ехать на концерт в другой город. - Я люблю только музыку, - ответил Бейкер, застегивая рубашку. - Все остальное - лажа. Билеты, аэропорты, поиски ребят для совместных концертов... А главное - я ненавижу дорогу. - Да нет, - настаивал друг, - я имею в виду ДРУГОЕ. - Другое? - Бейкер загадочно усмехнулся. - Я о другом никогда не думаю. Накануне своей смерти 13 мая 1988 года в Амстердаме, произошедшей при весьма загадочных обстоятельствах, Бейкер снялся в документальном фильме Брюса Вебера "Let's Get Lost" ("Давай исчезнем"). Начало автобиографии "As Though I Had Wings" ("Похоже, у меня были крылья") было опубликовано посмертно в 1997 году. И никто не узнает, о чем думал 59-летний одинокий человек, джазовый трубач и певец, стоя перед открытым окном амстердамского отеля той майской, душной ночью. В пятницу, тринадцатого... Никто. Потому что миф о джазовом гении, миф о возможности сосуществования джаза и наркотиков умер вместе с Четом Бейкером. Подготовлено на основе статей Алексея Когана, Артема Липатова, спасибо им. и других источников информации.