Случайно удалось нарыть историю возникновения интересной поговорки про соломинку в чужом глазу и бревно в своём. Она достаточно интересна и как оказалось, пошла вовсе не из народа.
Вот отрывок из воспоминаний И.И. Пущина - однокурсника и друга А.Пушкина -

"Сидели мы с Пушкиным однажды вечером в библиотеке у открытого окна. Народ выходил из церкви от всенощной; в толпе я заметил старушку, которая о чем-то горячо с жестами рассуждала с молодой девушкою, очень хорошенькою. Среди болтовни я говорю Пушкину, что любопытно бы знать, о чем так горячатся они, о чем так спорят, идя от молитвы? Он почти не обратил внимания на мои слова, всмотрелся однако в указанную мною чету и на другой день встретил меня стихами:

От всенощной вечор идя домой,
Антипьевна с Марфушкою бранились;
Антипьевна отменно горячилась.
«Постой, – кричит, – управлюсь я с тобой!
Ты думаешь, что я забыла
Ту ночь, когда, забравшись в уголок,
Ты с крестником Ванюшею шалила?
Постой, о всем узнает муженек!» —
«Тебе ль грозить! – Марфушка отвечает: —
Ванюша – что? Ведь он еще дитя;
А сват Трофим, который у тебя
И день, и ночь? Весь город это знает.
Молчи ж, кума: и ты, как я, грешна;
Словами ж всякого, пожалуй, разобидишь,
В чужой п---е соломенку ты видишь,
А у себя не видишь и бревна. "

Кстати, примерно с таким пропуском данное стихо печаталось в изданиях сочинений великого поэта во времена строгой советской цензуры.

На термометре - 13. За те 1,5 часа что добирался на работу в теле замёрзло всё что только могло - от всяких кончиков до самых глубоких внутренних клеточек. Даже глаза и зубы.
Нифигасебе, - подумалось мне, - ведь раньше такого за собой не наблюдал. Более того, в такую погоду запросто купался в проруби, проводил по пол-дня на катке или на лыжах и хоть бы хны.

Сразу с улицы забрёл в умывальник, посмотрел в зеркале на свой печальный образ, сбил сосульку под носом, провёл рукой по наголо выбритой  башке. Задумался... И тут у меня возник кавер-экспромт, чем то похожий на ответ -