Что ответить Стиву Джобсу, или Снова о слезинке ребенка

Этого человека называют «иконой предпринимательства». Он уже не просто «селф-мейд-мен», он символ для целой эпохи.

Как Стив Джобс относился к религии? Многие знают, что создатель Apple был практикующим буддистом. Но так было не всегда.

В официальной биографии предпринимателя, написанной известным американским журналистом Уолтером Айзексоном, есть интересный рассказ:

«Пол и Клара не были истово верующими людьми, но хотели дать сыну религиозное воспитание, и поэтому по воскресеньям брали его с собой в  лютеранскую церковь. Но когда Стиву исполнилось тринадцать, он туда  ходить перестал. Джобсы выписывали журнал Life; на обложке июльского номера за 1968 год была фотография голодающих детей из Биафры. Стив принес журнал в воскресную школу и спросил пастора:

— Если я подниму палец, узнает ли Господь, какой именно из пальцев я хочу поднять, еще до того, как я сделаю это?

Пастор ответил: 

— Ну разумеется, Господу все известно.

Тогда Джобс показал снимок из Life:

— Знает ли Господь о том, что эти дети голодают?

— Стив, я понимаю, что тебе трудно в это поверить, но Господь знает и об этом.

Тогда Джобс заявил, что не хочет верить в такого Бога, и никогда больше не бывал в церкви».

Будущий создатель империи Apple знал, о чем спросить. Таким вопросом можно «закрыть тему» в разговоре с любым священником, даже самым умным и образованным. И совсем не потому, что на него невозможно ответить. Просто есть действия глубоко безнравственные по своей сути, хотя внешне они могут выглядеть вполне пристойными и благочестивыми. Например —  сесть на лавочку в храме и терпеливо рассказывать тринадцатилетнему подростку, почему Бог допускает страдания голодающих детей в Биафре, это примерно то же самое, что  объяснять ребенку, почему вполне себе нормальные дяди и тети средь бела дня проходят мимо человека, неподвижно лежащего на тротуаре лицом в асфальт.

Пастор мудро поступил, когда не стал спорить с юным Стивом Джобсом. Потому что любой его ответ прозвучал бы в той ситуации как циничная попытка  оправдать несправедливость, объяснить, что она не так уж и несправедлива, что есть, мол, и в ней своя правда. Нельзя позволять  своей, а тем более — чужой мысли идти по этой кривой дороге. Известный  русский философ и психолог Семен Людвигович Франк писал: «Объяснить зло значило бы обосновать и, тем самым, оправдать зло. Но это противоречит самому существу зла, как тому, что неправомерно, чего не должно быть. Единственно правомерная установка в отношении зла есть — отвергать, устранять его, а никак не объяснять и тем самым узаконивать и оправдывать».

В сущности, Франк описывает здесь нормальное для любого христианина отношение: увидел зло — попытайся ему противостоять; не можешь этого сделать — плачь и молись о тех, кто от него страдает, о своей немощи, о том горе, которое оно принесло другим людям и тебе самому, сколь бы далеко от тебя оно ни случилось. Потому что все люди на Земле — потомки  Адама и Евы, а значит — нет на свете чужой беды. И когда где-то там, на другом конце Земли, умирают от голода дети, ты всегда знаешь, или хотя бы чувствуешь, что это голодают твои маленькие братья и сестры, что это — беда твоей семьи, а значит — и твоя тоже.

Возмущаясь несправедливостью, человек поступает абсолютно нормально, в полном соответствии со здоровыми силами души. А вот оправдывать свое безразличие к творящимся вокруг мерзостями «христианским смирением» и богословскими схемами способен лишь тот, кто давно уже стал безразличен к несправедливости и злу в самом себе. Праведный Иов, например, не  стеснялся возмущаться в ответ на действия Бога, несправедливые, с его точки зрения: Бог ниспроверг меня и обложил меня Своею сетью. Вот, я кричу: обида! и никто не слушает; вопию, и нет суда.

В этом смысле Стив Джобс, несмотря на юный возраст, оказался куда честнее и тоньше многих своих современников, которым подобные  вопросы были попросту неинтересны. Однако есть в его поступке существенное отличие от позиции праведного Иова. Библейский праведник, потеряв в буквальном смысле все, чем обладал, — детей, богатство, и даже здоровье, — кричит, возмущается, требует у Бога объяснений происходящему. Но его возмущение обращено именно к Богу, как к единственному источнику возможного ответа. И в голову не приходит ему  сказать: «в такого Бога я верить не хочу». Потому что другого Бога быть не может, а значит — нужно выяснить отношения с Тем, Кто есть. Логика тут проста и очевидна: если у тебя претензии к Богу — выскажи их Ему, а  не соседям по подъезду. Серьезные вопросы всегда нужно задавать по правильному адресу. Иначе вместо ответа рискуешь получить стандартный набор благоглупостей, все объясняющих, но не дающих пищи ни уму, ни  сердцу.

Христианские подвижники так же, как и ветхозаветные пророки, не  боялись задавать Господу «неудобные» вопросы. Так, основоположник  монашества преподобный Антоний Великий спрашивал Бога примерно о тех же вещах, которые волновали Стива Джобса:

«Господи! отчего некоторые из людей достигают старости и состояния немощи, другие умирают в детском возрасте и живут мало? Отчего одни бедны, — другие богаты? Отчего тираны и злодеи благоденствуют и  обилуют всеми земными благами, а праведные угнетаются напастями и  нищетою?»

Такие вопросы не могли родиться в равнодушном сердце, и вовсе не апатичная, удовлетворенная мертвыми логическими построениями душа болела от них. Но Антоний Великий не стал обсуждать мучившую его проблему с другими монахами. Подобно праведному Иову, он надеялся отыскать ее  решение не в богословской дискуссии, а в молитве.

И Бог ответил. Правда, ответ этот был неожиданным и совсем не похожим на то, чего обычно ждут люди в подобных случаях: «Антоний! Внимай себе и не подвергай твоему исследованию судеб Божиих, потому что это — душевредно». Кстати, праведный Иов тоже услышал нечто похожее: …где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. …Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя? Такая ли у тебя мышца, как у Бога? И можешь ли возгреметь голосом, как Он? Укрась  же себя величием и славою, облекись в блеск и великолепие; излей ярость  гнева твоего, посмотри на все гордое и смири его; взгляни на всех высокомерных и унизь их, и сокруши нечестивых на местах их; зарой всех их в землю и лица их покрой тьмою. Тогда и Я признаю, что десница твоя  может спасать тебя.

И тот, и другой ответ, по сути, сводятся к известному всем еще с детства тезису — «не твоего ума дело». Но странная вещь: почему-то оба  вопрошавших остались полностью удовлетворены таким необычным  объяснением.

А причина этому, наверное, вот в чем. Вопрос о невинных страданиях детей или взрослых мучает человека вовсе не потому, что наш разум не может логически совместить эти страдания с существованием всемогущего и всеведущего Бога-Любви. Это было бы еще полбеды — ну мало ли чего не  получается понять при помощи логики. На самом деле мучительно здесь  другое. За хрестоматийной карамазовской «слезинкой ребенка» или обложкой журнала Life в руках Стива Джобса скрывается куда более трагический  вопрос: неужели Бога все-таки нет в этом безумном мире? Неужели все эти  невинные страдания абсолютно бессмысленны и являются всего лишь неоспоримым свидетельством того, что наш мир — сирота?

Истории подобного рода — пророков, святых, Ивана Карамазова, Стива Джобса, — можно было бы свести к одному общему возгласу: Господи, да есть ли Ты вообще, раз вокруг происходит такой кошмар? Именно об этом, и только об этом спрашивали все они в конечном итоге. Всё прочее — лишь конкретные обстоятельства, рождавшие этот вопль к Богу у самых разных  людей во все времена.

Так что же нужно было ответить тогда Стиву Джобсу на его «проклятые вопросы»?

Ровным счетом ничего. Потому что отвечать на них с полным правом  может только Бог. Антонию Великому и праведному Иову Бог ответил, и они  успокоились: …Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя (Иов 42:5). Стив Джобс тоже слышал о Боге, но ответа не получил, и ушел разочарованным. Потому что спрашивал о причинах зла в мире не у Того, Кто Один только и  может ответить. И вовсе не пастора он поставил тогда в тупик своими  вопросами, а самого себя на долгие годы.

Никакой пастор, священник, богослов не в состоянии объяснить, почему в этом мире страдают и умирают в муках дети. Любое такое объяснение  всегда будет подменой того самого главного Ответа, в котором Бог  открывает Себя человеку. Только нужно спрашивать Его, нужно обращаться к Нему, даже если ты считаешь, что «в такого Бога верить не стоит».

Говори Ему и об этом тоже, возмущайся, сердись, как это делал праведный Иов, но — спрашивай, спрашивай Бога о том, что не дает тебе жить  спокойно. Потому что других способов получить ответ на «проклятые  вопросы» попросту не существует.

Влад Головин, Александр Ткаченко