ЮЖНЫЙ РОМАН
" Архитектура - это музыка, застывшая в ... кнауфе... "
Жил-был некий человек в некоем теплом, особенно в связи с глобальным потеплением, южном городе у самого синего моря, которое называлось вовсе Черным. И слыл этот город, в связи с географическим расположением – южной Пальмирой… хотя пальмы-то росли в нем преимущественно в витринах магазинов, да в вестибюлях гостиниц и ресторанов.
Питал сей человек к этому городу трепетные чувства, ибо город был славный, необыкновенный. Слава его былая, однако, заметно подувяла, но еще слегка теплилась, а легенды о нем канули в лета, и попытки с их помощью вернуть городу его колоритность уж заметно смахивали на желание жителей города в последний раз вдохнуть воздух, которым некогда дышали великие и прославленные горожане. Однако все это не ослабляло привязанность человека к городу, ибо чувства его были не что иное как любовь.
Любил он бульвары, любил уютные, тенистые улицы, с задумчивыми зимой, а летом искрящимися солнцем домами, покосившимися или покрытыми свежим модным макияжем. Любил он дыхание моря, ощущавшееся в любом уголке города и лазурное южное небо над ним, делавшее городские дома голубоглазыми и нежными.
Упомянем, однако, что человек наш был ни кем иным, как зодчим, т.е. тем самым от кого зависело то, каким город будет в скором времени.
Любовь к городу порождала в его душе стремление сделать его улицы еще светлее и прекраснее. А любовь к своей профессии заставляла его по философски глубоко понимать, что современная архитектура требует от него поступка…
И в раздумьях вечерами гладил он мысленным взором кудрявые каштановые волосы улиц, ласкал мысленно въездные арки дворов в кружевном белье кое-где уцелевших кованых решеток, нежно трогал балконные выпуклости фасадов.
И думалось ему, что новые наряды улиц порой слишком уж источают запах нафталина, что слишком уж архаичны некоторые украшения современных строений, слишком нелепы попытки приладить к девятиэтажкам украшения, примитивно скроенные из старинных элементов исторической архитектуры. Не нравились ему эти устаревшие и безвкусные сэкондхэндовские штучки, несомненно преображающие внешность некоторых улиц любимой южной столицы, но так несвойственные ее имиджу. Не хотелось ему весить на шею любимой украшения, подсмотренные в модных журналах, а хотелось одарить ее эксклюзивом, никем еще не ношеным, смелым, сверкающим кристаллами оригинальности и вкуса. Ведь, будучи от природы и по наследственности красавицей, она достойна была подиумных выступлений, в нарядах “от кутюр “. Ведь было некогда в ее молодости все это, ведь блистала красотой на всю Европу.
Но конечно полюбить дорогую красавицу любой может, скажете вы, попробуй-ка убогую простушку полюбить, коль это Любовь…
Так ведь любовь не обязательно в шалаше должна происходить. Никогда еще ей не мешали Роскошь и Большие финансовые средства. А в подходе к нарядам и украшениям – мастерство и талант кутюрье и ювелиров.
Так под эти мысли и засыпал он, по обыкновению… И снилось ему, что любовь его не односторонняя, а взаимная, и что любимая его так же с пониманием относится и к нему. И живут они счастливо долго-долго, дополняя и совершенствуя друг-друга.
Жил-был некий человек в некоем теплом, особенно в связи с глобальным потеплением, южном городе у самого синего моря, которое называлось вовсе Черным. И слыл этот город, в связи с географическим расположением – южной Пальмирой… хотя пальмы-то росли в нем преимущественно в витринах магазинов, да в вестибюлях гостиниц и ресторанов.
Питал сей человек к этому городу трепетные чувства, ибо город был славный, необыкновенный. Слава его былая, однако, заметно подувяла, но еще слегка теплилась, а легенды о нем канули в лета, и попытки с их помощью вернуть городу его колоритность уж заметно смахивали на желание жителей города в последний раз вдохнуть воздух, которым некогда дышали великие и прославленные горожане. Однако все это не ослабляло привязанность человека к городу, ибо чувства его были не что иное как любовь.
Любил он бульвары, любил уютные, тенистые улицы, с задумчивыми зимой, а летом искрящимися солнцем домами, покосившимися или покрытыми свежим модным макияжем. Любил он дыхание моря, ощущавшееся в любом уголке города и лазурное южное небо над ним, делавшее городские дома голубоглазыми и нежными.
Упомянем, однако, что человек наш был ни кем иным, как зодчим, т.е. тем самым от кого зависело то, каким город будет в скором времени.
Любовь к городу порождала в его душе стремление сделать его улицы еще светлее и прекраснее. А любовь к своей профессии заставляла его по философски глубоко понимать, что современная архитектура требует от него поступка…
И в раздумьях вечерами гладил он мысленным взором кудрявые каштановые волосы улиц, ласкал мысленно въездные арки дворов в кружевном белье кое-где уцелевших кованых решеток, нежно трогал балконные выпуклости фасадов.
И думалось ему, что новые наряды улиц порой слишком уж источают запах нафталина, что слишком уж архаичны некоторые украшения современных строений, слишком нелепы попытки приладить к девятиэтажкам украшения, примитивно скроенные из старинных элементов исторической архитектуры. Не нравились ему эти устаревшие и безвкусные сэкондхэндовские штучки, несомненно преображающие внешность некоторых улиц любимой южной столицы, но так несвойственные ее имиджу. Не хотелось ему весить на шею любимой украшения, подсмотренные в модных журналах, а хотелось одарить ее эксклюзивом, никем еще не ношеным, смелым, сверкающим кристаллами оригинальности и вкуса. Ведь, будучи от природы и по наследственности красавицей, она достойна была подиумных выступлений, в нарядах “от кутюр “. Ведь было некогда в ее молодости все это, ведь блистала красотой на всю Европу.
Но конечно полюбить дорогую красавицу любой может, скажете вы, попробуй-ка убогую простушку полюбить, коль это Любовь…
Так ведь любовь не обязательно в шалаше должна происходить. Никогда еще ей не мешали Роскошь и Большие финансовые средства. А в подходе к нарядам и украшениям – мастерство и талант кутюрье и ювелиров.
Так под эти мысли и засыпал он, по обыкновению… И снилось ему, что любовь его не односторонняя, а взаимная, и что любимая его так же с пониманием относится и к нему. И живут они счастливо долго-долго, дополняя и совершенствуя друг-друга.
