После звука снаряда есть всего 20 секунд, чтобы добежать до укрытия. Оксана с соседями оборудовала для этих целей подвал, на входе которого – металлическая дверь.
– Осколки прошуршали, и я говорю: "Бегите!" Дети подрываются, я только в подъезд дверь закрываю, дверь металлическая, у нас как дождь – цок-цок-цок-цок… И все эти осколки горячие, – вспоминает Оксана. – Когда ложились спать, просто вещи возле себя готовили. У нас стоял тревожный чемоданчик, все документы, золото, все ценное у нас лежит в нем, чтобы срываться и бежать.
После звука снаряда есть всего 20 секунд, чтобы добежать до укрытия. Оксана с соседями оборудовала для этих целей подвал, на входе которого – металлическая дверь.
Во время постоянных обстрелов погибали мирные жители, поэтому Оксана вскоре решила уезжать и из Торецка.
– Привозят воду, и все за ней в очередь встают. Очередь большая. можно и два, и три часа простоять. И тут обстрел. Попали в жилой дом. И одним днем погибли бабушка, мама и внучка. Мужики сорвались, которые стояли в очереди, один возвращается, говорит: "Там спасать некого. От дома одна стена".
Погибли все. У нас в городке не было никаких дислокаций военных, они по жилым домам били. Как в Буче, когда обстреливали частный сектор. Знакомая рассказывала, ее брат привез из Киева внучку к дедушке с бабушкой в Бучу, при обстреле бабушка сразу погибла, а девочку дед на руках раненую вынес.
Дед просто тормозил вояк: "Кто-нибудь, возьмите, подвезите". Одна машина остановилась, ее закинули в машину, и пацан пытался оказать ей первую медицинскую помощь, но сказали, что девочка мертвая. Осколочное ранение в голову. И вот тогда я поняла, что, наверное, мне надо отсюда уезжать, – говорит Оксана.
Еще в 2014 году из Краматорска в Карелию переехала подруга Оксаны Ольга. Все эти годы они поддерживали отношения, созванивались, обменивались фотографиями. Ольга звала Оксану переехать в Россию, рассказывая о невысоких тратах на жизнь в Карелии.
– Она мне говорила: "Понимаешь, тут все по закону, тут все правильно, тут все бесплатно, тут и в больницу, и в школу, и то, и се". Подруга работала в кафе администратором, и когда тут (в Украине. – СР) совсем невозможно стало, начала уговаривать переехать: "Приедешь – у тебя работа будет. Квартира – за пять тысяч однокомнатную можно смело снять и жить". Рассказывала, какая здесь замечательная природа, что они с мужем купили машину и квартиру. В общем, говорила, как тут все зашибись. И мы с дочкой в августе 2023 года решили ехать, – говорит Оксана.
С начала полномасштабного военного вторжения России в Украину в оккупированных российскими войсками украинских населенных пунктах начали действовать гуманитарные коридоры, которые работали только в одну сторону – Россию. Из Торецка такого коридора не было – территория находится под контролем Украины. Поэтому Оксана самостоятельно искала способы, как выбраться.
Она нашла объявление в фейсбуке: "Вывезем в Донецк, Россия", перевозчики брали с пассажиров тысячу евро с человека. С собой в багаж можно было взять две сумки по 10 килограммов на пассажира. Рассчитываться надо было наличными прямо с водителем при посадке. После того, как Оксана заплатила за себя и за дочь, в кошельке у нее осталось 200 долларов и 20 тысяч рублей.
– Все гривны, которые у меня были, я поменяла на рубли. Нелегальные обменники работали. За 8 тысяч гривен мне тогда дали 10 тысяч рублей. Это было ни о чем. Но тогда-то я ехала с полной уверенностью, что это деньги, – рассказывает Оксана.
В пути автобусы постоянно менялись, пассажиров пересаживали из одного транспорта в другой. Маршрут пролегал через Польшу, Литву и Латвию. Перевозчики просили украинцев "не говорить нигде" о том, что они "едут на Москву".
Через шесть суток дороги всех беженцев с вещами высадили в районе площади Трех вокзалов в Москве, но никто не знал города, и пассажиры совершенно не понимали, где находятся.
– Мы встали на дороге, нас высадили, там какая-то заправка, мы стоим и не знаем, что делать вообще. Связи нет, интернета нет, ничего нет. Зашла на заправку, спросила администратора, говорю: "Помогите, пожалуйста. Мы стоим, все бесхозные, и не знаем, что нам делать, куда идти". К нам вышла девочка, спросила, до какого вокзала нам надо, и вызвала такси. Хорошо, что наличные рубли у нас были, – вспоминает Оксана.
На вокзале выяснилось, что поезд на Петрозаводск отправляется только следующим утром, билетов на другие поезда не было.
– У дочки слезы градом, понятно, что она хочет есть, она хочет спать, она хочет раздеться, переодеться и все остальное. Там тоже девчонка, кассир, говорит: "Давай так, я тебе позвоню через час". Я говорю: "А некуда звонить, украинский номер". Она говорит: "Так, через час ты ко мне прибегаешь, я попытаюсь выхватить вам билеты". Она нам выхватывает билеты возле туалета, на верхних полках, на вечерний поезд, – говорит украинская беженка.
Попутчики в поезде разрешили со своего телефона написать подруге, что Оксана уже в пути. Утром подруга встретила их и привезла к себе домой, в деревню.
– После того, как мы отдохнули и отмылись, начали заниматься документами. Потом начался цирк. Куда не ткнешься, везде платить надо: за переводы документов, за справки. И началось: вам надо туда поехать, вам надо такие документы собрать. Потом стали требовать формат справок российский. Я говорю: "У нас нету. Вот что есть, то и есть". И вот эта вся бумажная волокита длилась у нас месяца два, – говорит Оксана. – Я была готова ждать, в конце концов в каждой стране свои правила, я принимала это как должное. Единственное, что возмутило, – это то, что за перевод всех документов приходилось платить самим. У меня какие-то деньги были, но ведь некоторые приехали вообще без денег.
По словам Оксаны, в России обычные люди к ним относятся "по-человечески", но они очень часто слышат о том, что российская армия "освобождает Украину" – утверждение, которое пропаганда России использует с самого начала полномасштабного вторжения.
– Я понимаю, что войну начала Россия. Никаких нацистов, как говорят по телевизу, в Украине нет. Никаких запретов говорить по-русски тоже не было и нет (российские государственные СМИ утверждают, что в Украине притесняют русскоязычное население. – СР). Все говорили и по-украински, и по-русски. Никакого ущемления из-за языка не было. Объяснить русским это невозможно, да и я стараюсь не говорить на тему политики, потому что боюсь, что могут затравить за позицию, – говорит Оксана.
В ноябре она получила российский паспорт, после чего на двоих им выдали "путинские" 10 тысяч рублей – единовременную выплату, которую российские власти выдают украинским беженцам, переехавшим в Россию после 22 февраля 2022 года. Все это время Оксана жила у подруги. Ни за 5 тысяч в месяц, ни за 10 квартиру не снять – не только в Петрозаводске, но даже в деревне.
– Мы обратились в местную администрацию, чтобы нам как переселенцам предоставили социальное жилье, а мы бы коммуналку платили. У нас в Украине так давали. Но никакого социального жилья нам не предоставили.
Оксана узнала о пункте временного размещения для украинских граждан, который работал в Кондопожском районе Карелии. Но ее сразу предупредили, что пункт находится в 140 километрах от Петрозаводска, и там нет ни школы для детей, ни возможности устроиться на работу. И свободных мест на тот момент там не было. Ей предложили перезвонить через некоторое время, сказали, что, может быть, появится подобный пункт в Петрозаводске.
– Я потом перезванивала, – рассказывает Оксана, – но мне ответили, что спонсоров на жилье для беженцев так и не нашли. Больше я туда не обращалась.
Через знакомых ей удалось найти двухкомнатную квартиру в аварийном доме в соседней с городом деревне. Хозяйка давно там не живет, она пустила Оксану с дочкой жить за коммуналку. В месяц выходит около 5 тысяч рублей.
– Это, конечно, немного. Но я работаю в городе, а маршрутка в одну сторону стоит около 100 рублей. А еще ведь еду надо покупать, одежду. У нас не было ничего зимнего, пришлось все покупать. Я до Карелии ни разу в жизни не видела на термометре температуры ниже –30 градусов. Я привезла джинсы, свитера, спортивные костюмы, приехали мы летом, в шлепанцах. Никогда в жизни мы так не мерзли, как здесь, – рассказывает Оксана.
Квартира в аварийном доме очень плохо прогревается, часто замерзает водопровод.
– Я тогда еще подумала, что это из-за стиральной машинки – она тут старенькая, вдруг сломалась. Заглянула за нее, а водослив просто примерз к полу и сосулька висит. В комнате в тот день вообще было +11 всего, – вспоминает Оксана. – Я термометр прямо на батарею положила, а он только 22 градуса показал. И это когда на улице было почти –40.
Непонятно, как быть в такой ситуации? Сама я починить ничего не могу, у меня даже инструментов нет. Еще и электричество постоянно отключалось по несколько раз за день. В аварийной службе вызов приняли, но бригаду ждали несколько дней, так как мастера были на других вызовах.
Дочь Оксаны сейчас заканчивает школу и готовится к поступлению в университет.
– Она меня очень поддерживает, видит, как я психовала. Летом даже находила подработку, чтобы мне помочь. Дочка хочет учиться, хочет общаться со сверстниками. При этом очень скучает по родственникам, которые остались в Украине, – рассказывает Оксана.
До войны она работала химиком-технологом с зарплатой около 18 -ти тысяч гривен (примерно 45 тысяч рублей). В России Оксана, получив паспорт, обратилась в службу занятости. Там ее поставили на учет, но украинский стаж и образование ей не засчитали и предлагали только неквалифицированные вакансии.
– Мою трудовую книжку здесь просто проигнорировали. Назначили пособие по безработице – 1700 рублей. Предлагали устроиться продавцом в супермаркет, нянечкой в детский сад, но это очень маленькие деньги, на них нам с дочкой не прожить. Еще предлагали оформить самозанятость и пройти курсы мастера маникюра, например. Но я отказывалась от таких предложений, у меня высшее инженерное образование, и через некоторое время меня с учета сняли.
Потом я познакомилась с одной женщиной, и она мне помогла – дала контакт на предприятии, где меня пригласили на собеседование и в итоге взяли на работу. Прошла дополнительное обучение внутри организации, так что работа есть, – говорит Оксана. – Я получаю 45 тысяч рублей, примерно столько же получала в Украине. Но там у меня был свой дом, и цены в России несравнимо выше, прожить на эти деньги вдвоем очень тяжело тут. Сказать, что я пожалела о своем решении приехать в Россию, – ничего не сказать. Но тогда казалось, что это единственно возможное решение, да и решали мы буквально в три дня.
Иностранных языков мы с дочкой не знаем, а дома всегда говорили или по-украински, или по-русски, где бы я в Европе без языка работала? Ну и подруга уговаривала приехать, говорила, как они тут хорошо живут, квартиру вот купили, машину. Я только когда приехала, узнала, что крошечная двушка в деревне у них в кредит на много лет, машина тоже кредитная. Я у нее спрашивала: как же так, ты ведь говорила, что здесь все дешево и зарплаты хорошие. А она ответила "скажи спасибо, что тут не стреляют".
Коментарі