Идея воспоминания была одним из методов философии буддизма. Согласно ему, человек, вместо того чтобы искать в уме пути решения сложной проблемы, должен был заставить свой мозг просто вспомнить его. Допущение того, что это решение уже было когда-то принято, заставляет разум настроиться на то, что оно действительно должно существовать... и подрывающее волю чувство безнадежности исчезает.

Ничто не вызывает у людей большего интереса, чем человеческая трагедия.

Галилей настаивал на том, что наука и религия отнюдь не враги, но союзники, говорящие на двух разных языках об одном и том же — о симметрии и равновесии… аде и рае, ночи и дне, жаре и холоде, Боге и сатане. Наука и религия также есть часть мудро поддерживаемой Богом симметрии… никогда не прекращающегося состязания между светом и тьмой…

Наш разум иногда ведет себя так, как того хочет сердце.

Шагай гордо, улыбайся широко и весело, и пусть они недоумевают, чему ты так радуешься.

Религии не рождаются на пустом месте. Они произрастают одна из другой. Современные верования являют собой своего рода коллаж… вобравший в себя все попытки человечества постичь суть божественного.

Вера — явление универсальное. Но методы её познания, к которым мы прибегаем, целиком зависят от нашего выбора. Одни возносят молитвы Иисусу, другие отправляются в Мекку, а третьи изучают поведение элементарных частиц. В конечном итоге все мы заняты поиском истины, гораздо более грандиозной, чем мы с вами.

Религия подобна языку или манере одеваться. Мы всегда тяготеем к тому, с чем выросли. Но в конечном итоге все мы заявляем одно и тоже. Мы говорим, что в жизни имеется скрытый смысл, и мы благодарны силе, нас создавшей.

Сьездил в Рим посмотреть на Тома Хэнкса. Обещали эксклюзивное интервью - минут эдак на пять, однако Тома вполне предсказуемо обглодали мастодонты мировой журналистики - америкосы, англосаксонцы и пара-тройка итальяшек. Родному украёнскому телеканалу от товарища Хэнкса остались рожки да ножки. Пришлось ловить его то у парадного подьезда семизвёздочного отеля, откуда он выпорнул, ланеподобный, и тут же скрылся в кондиционируемом салоне чёрного "Мерса"; то на красной дорожке, под статуей ангелоподобного Демона, где он был уже предельно приветлив и даже позволил себя потрогать за ногти. Ногти безупречной формы.