Подлинное имя автора канает в лету. В истории осталась лишь его кличка «Овощ» и баллада о вечном квартирном вопросе:
А в Камергерке Щука съела Щепку,
А Репа снял там угол, а в нём кепку
И взял лабаз напротив, на заметку,
Но дед навёл и засундучил Репку.
Старик послал в ментуру свою бабку
Напеть туфты на три листа и папку:
Что мол жилец за ней в сортире зырит,
А, возбудившись, лезет и насилит.
Ну а щипач не увлекался бабкой,
Хотя гонял частенько, падлу, тапкой,
Но подтвердила малолетка – внучка,
Всю ту пургу, про силовую случку.
С малой, не скрою, было дело странно:
Она спецом не запиралась в ванне,
И там себя чем только не ласкала,
А Репе даже трогать не давала.
За это часто в репу получала,
И тогда сразу попу подставляла,
Но девственность, увы, не потеряла,
Хотя ей сзади явно не хватало.
Ну а потом кобёл, по кличке Жучка,
Предал ментам, как конченная сучка,
А вслед за ним сдала и лярва Мурка,
Как будто Репа лох был, а не урка.
А под конец ещё Лариска-Крыска,
Дав материал товарищам из сыска,
Про Репины объятья рассказала
И жопу в синяках всю показала.
А четверых пихнуть, да плюс старуха,
Так это ж, по натуре, групповуха.
За Репу круто взялись прокуроры,
И в зону упекли, подмяв законы.
Там злые воры по ночам его пинают,
И тубик прогрессивный пожирает,
А Репа ведь не в чём не виноватый!
Всё дед подстроил – рогонос проклятый.
Сейчас спит с Жучкой и мошна его в порядке,
Торгует бабкой по ночам на ленинградке,
Ну а за Крыску и малую Внучку
Берёт за час в апартаментах штучку.
Лишь Мурка утекла и в шоколаде
Арабов мутит в солнечной Хургаде.
Эх, кабы Репа приголубил ту бабулю,
Имел бы всех, а деду корчил дулю.
Так ты, братан, уж при любой погоде
Канай по жизни следуя природе:
Усёк движуху, не ленись, вставляй,
И на душе твоей настанет вечный май!
© Copyright: Клавдия Кнопассер, 2007г.
