Она спешила во всем: на третьем курсе – скорее выйти замуж, иначе постареет, и никому не будет нужна.

На работе – лучше всех подготовить проект, а то начальник признает ее некомпетентность и уволит.

Дома – старалась угодить мужу и детям, с опережением, предупреждая их малейшие пожелания и капризы, потому что любила и хотела быть любимой.

Всегда, во всем и везде, она хотела быть первой, единственной и желанной…

И вдруг – серьезно заболела, нуждаясь в уходе и помощи тех, кому она отдавала всю свою непридуманную жизнь, до последнего, до о т к а з а…

Муж побыл с ней три дня, потом нанял сиделку, ссылаясь на загруженность текущей работой…

Дети навещали по выходным, жалуясь на бытовые трудности, связанные с ее о т с у т с т в и е м на привычном для них месте…

Никто не спросил ее, что она чувствует, находясь в д а л и от родного дома, от оберегающей их покой, вечно спешащей любви, которая всем жертвует, и ничего не требует в з а м е н…

И только ее младшенький, пятилетний Ванюшка, когда старшие вышли к врачу, прижавшись к ее, бледной, уже пожелтевшей руке своей пухленькой мордашкой, тихонечко пролепетал: «Мамулечка, у меня, кроме тебя, никого – никого нет…»

Это п р и з н а н и е, никому не нужного ребенка, вырвало ее из н е б ы т и я, заставив принимать отвратительные лекарства и мучительные процедуры, с одной и е д и н с т в е н н о й целью: спасти любимого и одинокого, родного и несчастного маленького человечка…         (с)