Друг, спросил ты однажды, кто я такой
Я помялся с ответом, хоть вопрос и простой.
Кто я – странник, философ, глупец ли какой,
Или просто романтик? – с ответом застой.
Разобраться в том чтобы, скажу кое-что,
Хоть читать будет долго, но важно не то,--
Дело в том, что влияют на жизнь всю мою
Музы-девушки, и сего я совсем не таЮ.
Моя муза прекрасна, как июньская ночь,
И красива собой, так что просто не в мочь;
Ты б увидел её – прощай разум навек, --
Перед той красотой слишком слаб человек.
Лишь едва я родился – она тут же пришла,
Да ещё и сестричек с собой привела;
Обступили меня – я в коляске лежал,--
И, не видя глазами, их чувством узнал.
Они любят с младенцами мило играть –
Эти девы чуднЫе, богиням под стать;
И, когда в настроении, запросто так
Одаряют талантами – иначе никак.
На меня лишь взглянула Клио-сестра
И любимцем своим тут меня нарекла;
Мельпомена и Талия, за руки взяв,
Улыбнулись невинно, козявкой назвав.
Тут Эвтерпа с Эрато, взглянув на часы,
Вдруг заметили чинно, что я же –Весы;
Это значило просто, что я их слуга,
И не просто на час, а всегда, на века.
Когда милой Урании черёд подошёл,
Показалось мне тут, что игрушку нашёл –
Воссияли все звёзды в её волосах,
И загадочный свет ярко вспыхнул в глазах.
Умом крохотным понял я истину вдруг –
Буду самым я лучшим из всех её слуг,
И не просто слугой, а мессией, Христом,
Как хозяйки любимой дражайшим котом.
Мы знакомы ведь с нею не год, не века,--
Сколько помню я жизней в прошлом пока,
Преклонялся пред ней я в палеозой –
И спасала меня даже в стужу и в зной.
И загадка она, что полярная ночь, –
Как энергий космических мудрая дочь;
Она знает, плутовка, как я люблю
Её всю, без остатка, и душу сгублю.
Только вот Терпсихоре никак не везло,--
Остальные играли, меня развезло,
От их ласок и глазок, от взглядов смеюсь,
И надулся пузырь мой, как пареный гусь.
И, как только склонилась она надо мной,
Улыбнулся я мило, включив фонтан свой,
И не просто пописял, а фонтаном в глаза,--
Терпсихора, надувшись, восвояси ушла.
И с тех пор муза танцев равнодушна ко мне,
Не танцую я днём, не могу при луне,
Восхищаться могу я
искусством вообще,
Да и слух абсолютный, но к танцам – нигде.
Прокляла меня муза, видать, что всерьёз,
Потому хожу много, пусть и в мире из грёз,
И не только в иллюзиях много хожу,
Исходил я страну, на страданья гляжу.
Вместо танцев мне выпал страданий удел,
И не видно пока, где тому есть предел;
Только муза моя, яко звёздная ночь,
Прибавляет мне силы и мудрости мочь.
Как прекрасна Урания, я вам скажу,
Передать невозможно, но совсем не тужу;
И пребуду я с ней, пока свет, навсегда,
Сколько б жизней прожил, я её – на века.
Сколько раз я встречал её в жизнях земных,
Целовался с ней было в страстях неземных,
Всякий раз неуёмный, казалось бы, рок
Разлучает нас в мире, таков мой урок.
Но на этот раз, вижу, страданьям конец –
В этой жизни, понятно, я весь молодец,--
Наконец свою музу найдя во плоти,
Не позволю я року с ней вместе уйти.
Я, как Агасфер, бродил в многих мирах,
И всегда её видел, и даже во снах,
И теперь, говорю, ненасытный ты рок,
Не позволю смеяться, хоть и судеб ты бог!
Я полярным сиянием к ней полечу,
И страданья богини я вмиг излечу,
Ведь я силу беру со звёзд и цветов,
Наконец я избавлюсь от рока оков.
И когда, наконец, её к сердцу прижму,
Её чаяньям сердцем охотно вниму,
И тогда наш союз навек будет скреплён,
Вознесусь с ней счастливый, мечтой упоён!
