В этой комнате светло-грустной

На поверку не так уж и пусто.

есть и стены, и пол, и крыша...

нет лишь только того, кто слышит.

слышит сердца стук и желания,

что б исполнились предсказания,

те, что Мерлин бросал отчаянно,

от чего он и сам стал каменным.

В этой комнате грустно-странной,

где на окнах люди и страны,

где камин незажённый мается,

маски скалятся...улыбаются...

где факиры, шуты и плотники,

жизнь швыряют на подлокотники...

ветер стелится серо-каменный...

мир придуманный...только нами ли...

Никогда не говори "никогда",
Ни взаправду, ни понарошку.
Жизнь приносит подарки нам.
То, как дождик, то понемножку.

Люди верят простым словам
И боятся на улице чёрную кошку.
Если это всё только самообман,
Нужно думать о чём-то хорошем?

Никогда "никогда" это значит всегда?
Раз всегда -- тогда пусть будет лето,
Звездопады желаний, шальные ветра
И улыбки счастливых рассветов.

Это просто и это так сложно --
Верить в чудо и жить в суете.
Это значит, что сказка возможна,
Если просто поверить мечте...

Когда-то, давным давно, когда на земле было много-много еды жили-были вилы.

То ли они перестали страдать манией величия, то ли мамонт в размерах поиздержался, история умалчивает, но стали вилы вилкой.

А для особо продвинутых -- вилко-ложкой. Что б стало быть, загребать сподручней было.

И так гребли они, гребли...всё, что видели гребли, короче. И догреблись, что всё выгребли. Одна рыба осталась.

Мелкая такая, наглая...Но делать нечего, ужалась вилка, пояс затянула, зуб откинула и стала вилкой для рыбы.

Хуже всего пришлось вилке, когда от рыбы один лимон остался. Только и оставалось, что делать гламурный вид, да двумя зубами щёлкать.

И таки дощёлкалась она да того, что есть стало нечего. Ну вот так таки совсем нечего. Так нечего, что ни сыто отдуваться, ни зубом цикать не с чего. осталось только в зубах вчерашний день искать.

Вот так и стала вилка зубочисткой. Где ковырнуть чего, где уколоть куда, а где и к пользе пристать.

Были ещё продвинутые зубочистки. Но те сразу эмигрировали. Обжились, приспособились, жирком затянулись....еду нашли, хоть и странную.

Но это уже совсем другая история.....

-- Это чёрт знает что такое. Прости, это я фигурально.

-- Да не извиняйся, я давно научился отличать реальный вызов от идиомы.  Голубоглазый блондин потёр шею, поворочался в безупречно сидящем чёрном фраке и недовольно буркнул, рассматривая изображение в зеркале:

-- Понавешал тут...как в будуаре маленькой леди. Ты бы ещё украсил их розочками и ангелочками с валентинками...

Он выпутался из оборок глубокого бело-розового, как зефир, кресла и прошёлся по комнате с удовольствием потягивая затёкшие мышцы. Его собеседник был образцовым представителем белозубой мечты принцесс всех возрастов: чёрный волос, горящий глаз, белый фрак, красная гвоздика....

...гвоздика в очередной раз возмущённо качнулась в сторону чёрного фрака:

-- Читать их учат, писать, теоремы доказывать...Лучше б думать научили в первую очередь. Нет, ты только вслушайся: "хочу в этом году встретить мужчину своей мечты"...

-- Ну и что? Что тебя не устраивает? Стандартное желание.

-- Стандартное? Ты эту мечту анализировал? Да никакого ГМО не хватит, что бы синтезировать такое в натуральной среде обитания. Оно же не доживёт даже до активации мозговой деятельности.

-- Или вот...-- темноволосый гений лихорадочно зашелестел бумажками... -- вот, слушай: "хочу в этом году много денег". Нет, ну каково? Как это выполнять? "Много" -- это что бы хватило на все помады или на операцию троюродной тётке первой жены второго мужа свекрови из Сыктывкара? Ну вот, ты опять смеёшься...ты всё время смеёшься...это невыносимо...

-- А знаешь, что самое противное? -- обратился темноволосый к отражению блондина? -- Самое противное то, что я обречён на тебя. Ты ругаешь моего стилиста, хамишь дизайнеру, мистифицируешь бухгалтерию, флиртуешь с ангелами, доводишь до бешенства идеологов...и тем не менее тебя все любят. Тебе всё прощают. Ты ведь не виноват. Это должность у тебя тёмная, а сам ты светлый и добрый...где-то там...очень глубоко... А с меня требую, требуют, требуют....И ругают...если бы ты слышал...а, ну да, слышал, конечно же. Чуть что не так -- я виноват. Допустил. Не вмешался. Не предотвратил. Не оправдал оказанного доверия...

-- Всё, всё!. Всё, я сказал!!!!! Рот захлопнул, эмоции запихнул обратно, остаточный эффект залил...что там у нас?...вот...залил стаканчиком бренди. Между прочим, контрабандное, рекомендую. -- Блондин небрежно щёлкнул пальцами и стаканчик, слегка отсвечивая янтарём, поплыл в сторону гения. -- Ну хочешь, давай разделим эти чёртовы желания. Умные -- тебе, дурацкие -- мне. Не-не-не. Можешь не благодарить. Чего не сделаешь для лучшего друга. 

Гений повернулся к оригиналу отражения и подозрительно уставился на него сквозь стакан.

-- И как ты собираешься их исполнять? Опять договоры с кровью, краплёные карты, залоги, которые мне потом у тебя выкупать???

-- Ноу, ноу, ноу -- блондин рассмеялся и примирительно поднял ладони. -- Никакого шулерства. Всё исключительно следуя букве закона. Хочешь много денег -- получи мужа за полярным кругом. Нужен персональный дом -- влюбись в одинокого привлекательного фермера. Хочешь стоять на палубе белоснежной яхты -- стань музой охранника яхт-клуба...

Подожди, я ещё не закончил.

Это не совсем то, о чём ты мечтала? Естественно. Более того -- это совсем не то, о чём ты мечтала. -- блондин прервал воображаемы диалог с мечтателями и посерьёзнел. -- Учить нужно. На собственных ошибках, если по другому не понимают. А они не понимают. Ты вот сколько лет на каждого тратишь? Учишь, лечишь, ситуации моделируешь, с возможностями сталкиваешь. И всё для исполнения простой прихоти быть счастливым. Хотя, заметь, им даже просить об этом не нужно, потому как счастливы они по умолчанию. И, как ты правильно заметил, абсолютно неблагодарны до полной аморальности. Ну что ты теряешь? Давай попробуем.

Гений прикинул степень вероятности позитива и объём катастрофических последствий с учётом разделения монополии посредников и удовлетворённо хмыкнул:

-- А давай.

-- Вот так-то лучше. Ну, что? Пожалуй, пора начинать. Со Святвечером вас, люди.

Хуже неофита может быть только вонствующий неофит.

Пятый очутился в полутёмном огромном вестибюле, где эхом разносились гулкие голоса и мраморный пол отражал блики факельного освещения. Если снаружи особняк выглядел просто просторным замком викторианской эпохи, то изнутри казалось, что он огромен, как Тадж-Махал и так же монументален. 

Вестибюль короновался лестницей, подозрительно смахивавшей на ониксовую и упиравшейся почему-то прямо в стену под портретом доктора Хауса размером с маленький аэродром. Третий кивком показал на дверцы вполне современных лифтов слева и справа от подножия ониксового великолепия. 

-- Левый вверх, правый -- вниз.

-- А почему?

-- Что бы те, кто хочет прийти попозже, не мешал тем, кто хочет уйти пораньше -- плоско и неоригинально сострил Третий. -- Естественно, для учёта.

Пятый ничего не понял, но предпочёл это не афишировать. Его задачей было добраться хоть до какго-нибудь места, где можно сидеть, лежать и есть.

"Ввввжжжиииккк!!!" Пятый вовремя отскочил, мельком отметив, что Третий даже не вздрогнул. Мимо пролетела стрела, явно выпущенная из арбалета.

-- Это Дуся -- не оборачиваясь бросил Третий -- он застрял между нами и ими и теперь делает вид, что он потомственный дворецкий. А стрелы у него голографические.

"Ттвою....".-- смачный и непечатный некролог Дусе застрял, так и не найдя воздуха в лёгких у Пятого. Мимо, грациозно покачивая всеми частями тела маршировал отряд администраторов сайтов гламура. 

-- Тоже голограммы -- Третий ехидно хихикнул. -- Половина ещё живы, вторая половина страшны, как смертный грех. Он подтолкнул Пятого к левому лифту: -- Поехали, пока не поломался.

Лифт довольно резво заскользил вверх, попутно останавливая, впуская и выпуская каких-то людей. По странной случайности они были все между собой чем-то похожи. Возможно, выражением лиц. Отрешенным и одновременно озабоченным. Лифт всё поднимался и поднимался и Пятый начал сомневаться, что правильно определил высоту здания. Судя по уже проделанному пути до Луны оставалось рукой подать. И тут лифт наконец остановился. Кроме них с Третим в нём уже никого не осталось.Третий вручную открыл двери:

-- Выходи, приехали.

Пятый хотел сделать шаг, но так и замер с поднятой ногой. За дверями не было ничего, кроме клубящегося зеленовато-стального тумана.

-- Ну что ты застрял? Давай проходи. А то щас начнут трезвонить, что б лифт отдали. -- Третий с размаху впечатался в спину Пятого и потирая ушибленный нос протиснулся вперёд и нырнул в туман. Пятый зажмурился и....

Под ногами было мягко и упруго. Пятый открыл глаза. Он стоял посреди небольшой полянки на берегу реки. Весенняя трава покрывала...сказать "пол" не поворачивался язык...была под ногами. Справа, под ивовыми кустами висел гамак и стояло кресло-качалка. Где-то слева и за плечом отчётливо плескалась река. Было тепло и почти безветренно.

-- Ну как???!!! -- Третий буквально сиял от наслаждения произведённым впечатлением. -- Покатит берлога?

Пятый наконец смог выдохнуть. "Однако...." Пятый был реалистом. К тому же до того, как стать наблюдателем, он прошёл все уровни финотдела в родном управлении блогосферами и понимал, что даже голограмма такого качества стоила столько, что была не по карману не только Третьему, или ему -- ведущему специалисту первого ряда, но пожалуй даже председателю. О том, что всё это может быть настоящим, реальным, Пятый старался вообще не думать. 

-- Будь как дома. Щас мы покушать сообразим. -- Третий потянул за ближайшие ветки, которые, как оказалось, декорировали довольно вместительный гардероб. Пятый неторопясь снял драгоценную плащ-палатку, свитер и тяжеленные сапоги, пошевелил сначала большим пальцем левой ноги...потом правой...и убедившись в целостности носков вернулся в комнату, как он условно назвал центральную часть помещения. Третий уже во всю хозяйничал у небольшого столика, на котором гордо красовалась спасённая Роза в хрустальном бокале.

Пятый блаженно рухнул в кресло. "Рай....Так вот ты какой....". Он прикрыл уставшие глаза и сквозь ресницы наблюдал за Третим. Шутовской колпак и плащ таинственно исчезли. На Третьем были вполне цивильные джинсы, ободранные чуть ниже колена и рубашка-гавайка, в которую поместились бы два Третьих. Бейсболка козырьком назад придавала Третьему слегка бандитский вид, но видимо несла серьёзную функциональную нагрузку. Над правым ухом под неё был заткнут карандаш, а налево Третий поминутно пытался затолкать упрямую чёлку, норовящую свалиться в глаза.

-- Пить будешь? -- Третий выпрямился, в очередной раз отвоевав у чёлки часть зрения.

-- Что?

-- Я спрашиваю, пить будешь? Ну в смысле не воду или компот, а спиртное? Потому как я не пью, но для редких гостей всегда есть. Я из разных миров привожу. -- Он с гордостью продемонстрировал небольшой бар, в очередной раз удивив Пятого.

-- А откуда у тебя Иль-де-Франс 16-ого века? -- Пятый взял в руки глиняную бутылку и принялся тщательно её рассматривать.

-- Из Франции, конечно. Это одна из немногих, подаренных, а не привезённых лично. По слухам, это то самое вино, которое собирался пить Шико перед самым своим исчезновением. Так будешь?

Пятый поставил бутылку на столик, но предпочёл классический "Старый Коркоран". 

Как же славно было сидеть вот так со стаканчиком виски, слушать шелест листьев, плеск воды, любоваться ранним закатом и ни о чём не думать, не спрашивать, не знать.... Вот именно...знать... Потому как пока не знаешь, можно сделать вид, что всё в порядке. И главное, не принимать решений, не производить действий. Хорошая это штука -- неведение.

"Завтра...всё завтра...все вопросы, ответы, решения будут завтра. В конце концов, я наблюдатель первого ряда и имею целый ряд расширенных полномочий по ведению наблюдения. Будем считать, что я их использую" -- Пятый блаженно откинулся на спинку кресла и отхлебнул из стакана....

Третий никогда не был карьеристом. Когда стоял вопрос о его назначении, он в первую очередь учёл свою любовь к приключениям, новизне, частой смене обстановки, любознательность и, о чём он предпочитал вслух не признаваться, изрядную долю гиперотвественности. Именно из-за неё он отказался от должности личного хранителя, понимая, что не сможет относиться к объекту просто, как к работе, и в душе боясь привязанности.

Потом он поочерёдно отказывался от места хранителя архивов, собирателя молитв, сортировщика письменных прошений, секретаря суда и рождественской неожиданности. Единственная отвергнутая должность, о которой он пожалел в последствии, была должность помощника адвоката Высшего суда.

Третий был молод и глуп и сгоряча решил, что работа рутинная, похожая на секретарскую и ничем интересным не грозит. Потом-то он понял, что жестоко ошибся, но тогда он уверенно написал на бланке заявки должностей "наблюдатель", получил должностную инструкцию, факсимильный штамп и крохотную комнатушку под самой крышей в Ангел-хаусе, который за глаза все называли просто Хаос.

Инструкция была проста, как пряник. Пришёл, получил задание, пошёл, посмотрел, послушал, подумал, написал отчёт, сдал, пошёл за новым заданием. До недавнего времени Третьего почти всё устраивало. За чинами он не гнался, вместе с тем с лёгкостью перебираясь из ряда в ряд, а иногда и перескакивая через оные и вызывая недовольство сослуживцев. Чем меньше он об этом заботился, тем быстрее двигался.

Ему вполне хвтало впечатлений, времени для собственных размышлений было навалом и, что самое главное, должность не предполагала контроля мыслей, образов и ограничение личного пространства. Личным пространством Третий дорожил даже больше, чем свободой времени. Потому как, хоть и предполагалось, что ангелы живут как будто у них в запасе вечность, а этот день последний, проблема времени зачастую здорово осложняла эту самую жизнь.

Вчера Третий сдал очередной отчёт. И поскольку была суббота, мог быть относительно свободен до самого понедельника. Третий любил хитрить, сдавая отчёты по пятницам. В субботу почти все ведомства были евреями, а в воскресенье -- христианами. Это позволяло с чистой совестью валяться два дня дома, наслаждаясь тишиной и разбирая трофеи. 

Эти самые трофеи были предметом язвительных шуток всего Хаоса, но Третьего это мало волновало. Трофеи помогали ему писать. И это было главным. Потому что это были личные впечатления. Третий тщательно сортировал их, обдумывал и превращал в сказки. Эти сказки с удовольствием раскупались личными хранителями и Третий считался по меркам Хаоса почти богачём. Потому как дружеские связи с личными хранителями гарантировали реальные вещи: еду, выпивку, цветы, косметику, парфюмерию и многое другое, недоступное простым наблюдателям.

Нет, безусловно, всё это можно было материализовать простым усилием воображения. Шибко способные даже придавали всему настоящий вкус и запах. Но это не шло ни в какое сравнение с настоящим. Третий был снобом в некоторых вопросах и предпочитал лучше меньше, но лучше. Хотя он был не жадный сноб, чем многие беспардонно пользовались.

Сдав отчёт и решив напоследок прогуляться по Городу, Третий столкнулся с Пятым. Не сказать, что это было экстраординарным событием, но всё же штатные наблюдатели не налетали друг на друга в каждом втором мире. К тому же Пятый был из первого ряда, что сразу разбудило дремавшую подозрительность Третьего, заставив мысли крутиться в детективном режиме, вентилируя вопрос "к чему бы это, если не к дождю?"....

...Третий со свойственной ему глупой привычкой думать, что если он не устал и не проголодался, то и все такие же, упрямо тащил Пятого по закоулкам Города. После 187 поворота Пятый сбился и теперь просто обречённо шёл рядом, отчаявшись запомнить дорогу или что-либо рассмотреть в спускающихся сумерках. Но вслух высказывать неудовольствие всё же не решался. Город заканчивался, а Третий не торопился притормаживать. За спиной громко завыл волк. От неожиданности Пятый вздрогнул и резко обернулся. Последние блоги Города таяли в мерцающем тумане.
"Чертовщина -- Пятый повернулся к Третьему и с удивлением увидел, что тот спокойно открывает огромную кованную дверь высокого старинного особняка с табличкой Ангел-хаус".
 -- Просю -- Третий явно наслаждался эффектом -- так сказать, в наш дом родной...

             Бесконечный летний день медленно тянулся пыльной патокой по  гирлянде событий, значение которых ещё предстояло определить…..

 

 

            …Фу,  какая пошлятина – Третий старательно удалил файл и для верности очистил корзину.

            -- Мда, печально. – Он в очередной раз заглянул в календарь. До начала событий оставалось всего пять дней, а он абсолютно не представлял не только их очерёдность, но даже героя, с которым ему предстояло работать. Мысли медленно перетекали из логического полушария в интуитивное и обратно. То, что ещё месяц назад выглядело, как знакомое и понятное, сегодня ни с того, ни с сего потеряло чёткость очертаний, превратившись в бесформенное нечто. Идея, очерченная атавизмом воспоминаний и ощущений, медленно таяла, превращаясь в очередное привидение. И самое противное во всём этом было то, что Третий прекрасно осознавал причины происходящего. И даже имел смелость признаться себе в этом.

           -- Сидишь? – Пятый по привычке прошёл сквозь закрытые двери и теперь стоял за спиной у Третьего, мерно покачиваясь с пятки на носок. Третий поморщился. Пятого он любил, а нарушение правил – нет.

            -- Стучать не пробовал? Стучите и вам откроют. 

            -- Не хами старшим.

            -- Я не хамю, я деградирую.

            -- Пятый вкусно засмеялся.

            -- Героя потерял? – он мельком глянул на пустой экран, по которому плавали рыПки.

            -- Угу – Третий аккуратно постучался лбом в клавиатуру. На экране послушно побежали строчки нечитаемых наборов букв. 

–- А что, это вариант. Прикинь – он крутнулся в сторону Пятого. – Мысли где? В голове. Вот пусть голова сама договаривается с клавиатурой. А я потом посмотрю, что получится по факту.

-- Ну да, ну да. – Пятый мечтательно нараспев протянул рефрен. -- А в отчёте так и напишешь: «Во всём происшедшем прошу винить…»… А кого ты винить будешь, собственно? – продолжил он уже по-деловому и с долей любопытства. – То-то же.

Винить действительно будет некого. Пятый был, как всегда, прав. Ностальгия и сознательное заблуждение – адская смесь.

-- Ты вот вместо того, что бы рефлексировать по поводу собственной ущербности взял бы да и набросал план действий…. Ууууууу, как всё запущено – Пятый сочувственно взглянул на Третьего, вытащившего из-под стола внушительную стопку мелко исписанных вручную листочков. – И что?

-- И ничего. – Третий подбросил стопку вверх. Листочки рассыпались по траве жалкими обрывками надежд. – Ни-че-го. Он не хочет. Точнее, хочет, но только на словах. А этого мало. Слишком мало даже для того, что бы начать. И он не верит. 

-- Кому не верит? Тебе.

-- Нет. Он вообще не верит. Ни мне, ни в меня…

-- Ну договаривай..

-- Ни в себя, ни в будущее, ни в то, что оно вообще есть.

-- Понятно. Пьёт. – Пятый любил называть вещи своими именами. – И что говорит? Хотя…ничего нового, я полагаю? Нет смысла, угасла идея, потерян драйв, энергии громадье – не хватает искры…

-- Как-то так, в принципе. А ты откуда знаешь? Подслушивал?

-- Вот ещё – Пятый хмыкнул – Давно живу, много видел. Да все так говорят. Даже он в прошлый раз говорил точно так же.

Третий не согласился:

-- В том-то и дело, что не так. Я не могу словами сказать, но я чувствую. И то, что я чувствую, мне совсем не нравится.

-- Ах ты бог ты мой. Какие мы чувствительные стали. Ты вообще не на то ставку делаешь.

-- А на что нужно.

-- На его способности, разумеется. Он у нас кто? Правильно – мальчик с фантазией. А ты у нас кто? Верно – Ангел.

Третий двумя ногтями подцепил листочек, который мерно покачивался на воде.

Пункт стосемисятдевятый «Сделать фантазию реальностью посредством полного игнорирования невозможности происходящего».

-- Это не он, это ты у нас – мальчик с фантазией. – Пятому понравилось меланхолично-умиротворённое лицо Третьего. – Вот и игнорируй. В конце концов – это твоя идея – строить прочные замки из подручных материалов. До сих пор у тебя неплохо получалось. Ладно, чай можешь не предлагать, я и так уже задержался.

Не прощаясь Пятый вышел так же, как вошёл. Но теперь Третьему было не до соблюдения правил. У него появилась Фантазия. И пускай следом увязались Сомнения и Последствия, Третьего это уже не волновало.

«Заодно и проверим» -- мурлыкал он про себя, доставая новую коробку с карандашами для новых планов.

...Третий уже пожалел, что ввязался в эту авантюру.....

Второй час подряд начальник канцелярии рвал и метал, просто равал и метал заявление Третьего на отпуск. Рвал он его на мелкие кусочки, а метал в лицо Третьему. Третий молча писал наново. Это была война на измор. А в таких войнах Третьему не было равных.

Ещё утром, оставив Пятого мирно посапывать в кресле он отправился проверить, как обстоят дела с его отпуском. По правде говоря, никто из ангелов-наблюдателей раньше до такого не додумывался. Само собой разумелось, что частая смена обстановки исключает усталость, приедание и прочие людские отмазки от работы с должной степенью энтузиазма. Но однажды услышав незнакомое слово, Третий не угомонился, пока не узнал его значение. А узнав, тут же возжелал попробовать неизведанный продукт. Продукт оказался труднодоставаемым.

И вот второй час подряд он доказывал начальнику канцелярии, что имеет право на отпуск и личное пространство. Начальник сопротивлялся. Третий настаивал. У него был тайный замысел и он уже практически представлял себя в этом самом отпуске. Начальник уговаривал, угрожал, льстил, проклинал, сулил золотые горы....в общем вёл себя, как среднестатистический недовыдержанный джин времён короля Карла.

Но Третий был непреклонен. В конце концов Начальник выдохся и сдался. Третий ликовал. Шикарный лиловый оттиск в левом углу допуска к мирам гласил "Допустить везде" и был увенчан кучерявой росписью ручной работы.

Ещё через пару часов были оформлены все бумаги, документы, визы, броня и билеты и Третий, ощутив второе дыхание, понёсся в Хаос собирать вещи. Завтра заканчивается время пребывания Пятого в задании и он возвращается в свой постоянный Город. Третий придумал, что поедет вместе с ним. Поедет не на задание, а как простой турист, путешественник, от-пуск-ник.... Третий ещё раз попробовал слово на вкус и остался доволен.

"Будем надеяться, что этот вкус мне ничто не испортит" -- думал он проскакивая между перекрытиями этажей по причине поломки лифта и попутно поминая всех механиков, вместе взятых....

Третий словно сквозь туман слушал, как Жантье на все лады расхваливает возможности своего небольшого бизнеса:

-- Вот, к примеру, зеркала. Вы видите их каждый день. Вы пользуетесь ими и даже не подозреваете, какие скрытые возможности в них заложены. Вы отражаетесь в них такими, какими вы сами себя представляете. Но стоит только разрешить себе не думать о производимом эффекте и отражение предоставит вам возможность увидеть себя со всех сторон. Допустит в мир ваших возможностей.

Вы думаете, это зеркало показывает будущее? Глупости всё и сказки. Это вы позволяете себе видеть это будущее. А зеркало всего лишь инструмент....

Третий украдкой достал небольшое зеркальце в серебряной оправе -- походный вариант связи с базой. Непонятно, почему он раньше не додумался до этого. Зеркальце мерцало, как осколок южной ночи, и ничего не отражало. Даже Третьего. Возможно экранировал балаганчик, а может с самим миром было что-то не так.

-- Как вы могли убедиться, у нас есть всё, что бы любая ваша мечта исполнилась... -- Жантье взял последний аккорд и умолк наконец.

-- И что потребуется от желающего проверить эти возможности? -- Пятый с любопытством вертел зеркало.

-- Да, собственно, ничего...Достаточно записать желание вот в эту книгу и ждать.

-- А...

-- Нет, нет и ещё раз нет. Никакой платы, никаких обязательств, никаких мелких шрифтов внизу договора. Как впрочем и никакого договора. Только ваша запись.

Всё это было слишком карамельно, что бы быть правдой. Третий мельком отметил, что в балаганчик проскользнул Арлекин и неслышно устроился в полутёмном углу.

Жантье пододвинул книгу Пятому и предложил старомодную чернильницу с пером.

-- Ну же, смелее. В зависимости от вашего желания мы выберем способ его исполнения... -- Пятый начал что-то писать на чистой странице. Третий встал и подошёл ближе. Строчки ложились ровными каллиграфическими рядами, создавая на бумаге проект новой действительности. Жантье улыбался всё откровенней, по мере заполнения листа. Под конец его усмешка перешла практически в ухмылку.

Пятому оставалось только поставить дату и подпись, когда Третий очнулся и выхватил у него перо. По странице потянулся ручеёк чернил и закапал на стол. Жанье вскочил..мелькнула злая улыбка..и всё поплыло перед глазами Третьего. Последнее, что он видел, это гневное полыхание в глазах Жантье. Мир в последний раз вспыхнул и провалился в пустоту......