Смерть скота-- без лица, в мордах-- голая страсть; человек ждёт конца, за соломку держась. Много раз умирал, восставал он потом. Великан тех, кто мал вёл на бойню, вертя, как хвостом. Переменная твердь, смех и грех небесам; человек вызнал смерть, муж створил её сам. перевод с английского Терджимана Кырымлы Death Nor dread nor hope attend A dying animal; A man awaits his end Dreading and hoping all; Many times he died, Many times rose again. A great man in his pride Confronting murderous men. Casts derision upon Supersession of breath; He knows death to the bone - Man has created death. William Butler Yeats

Да, сто`ило ей лик открыть, был балаган,
и старцы тёрли очи, плача, лишь рука...
реликт, нет, фрейлина средь табора цыган,
лепечущая о былом величье,-- на века.

Осталась мелочь, мемуаров нежных рой,
но помню, помню я, что минуло. Толпа
сочтётся в тупости на той же мостовой,
где о`блак пламенный её однажды пал.

перевод с английского Терджимана Кырымлы 


Fallen Majesty

Although crowds gathered once if she but showed her face,
And even old men's eyes grew dim, this hand alone,
Like some last courtier at a gypsy camping-place
Babbling of fallen majesty, records what's gone.

These lineaments, a heart that laughter has made sweet,
These, these remain, but I record what's gone. A crowd
Will gather, and not know it walks the very street
Whereon a thing once walked that seemed a burning cloud.

William Butler Yeats

Стихая, гонга златобуры звоны... Влюблённый пробудился в чёрной спальне: ланитам-- пламя, что в окне-- мерцанье. В реке ветрила с мачтами зазорны. Монах, и баба на сносях-- с разгону. Гитары ноют, красный китель манит. Каштаны сдохли в золота сияньи. Собор под стать унылому загону. Из бледных личин зырит дух лихого. Мрачнеет плац под барабанный топот. Под вечер островам закапал шёпот. Полёты птиц-- для прокажённым, могут истолковать их, поживут немного. Сестра и брат дрожат в аллее жёлтой. перевод с немецкого Терджимана Кырымлы  Traum des Boesen Verhallend eines Gongs braungoldne Klaenge -  Ein Liebender erwacht in schwarzen Zimmern Die Wang' an Flammen, die im Fenster flimmern. Am Strome blitzen Segel, Masten, Straenge. Ein Mnch, ein schwangres Weib dort im Gedraenge.  Guitarren klimpern, rote Kittel schimmern. Kastanien schwuel in goldnem Glanz verkuemmern;  Schwarz ragt der Kirchen trauriges Gepraenge. Aus bleichen Masken schaut der Geist des Boesen.  Ein Platz verdaemmert grauenvoll und duester;  Am Abend regt auf Inseln sich Gefluester. Des Vogelfluges wirre Zeichen lesen Aussaetzige, die zur Nacht vielleicht verwesen.  Im Park erblicken zitternd sich Geschwister. Georg Trakl

Уж сегодня в полуно`чь, только звуки дня умолкнут, Радость, я твою охоч видеть славную головку. Скорчив рожу, покосилась на чудесный лунный свет: "Что, дурак, не насладился, властелин земли, аль нет?.." Научись, учись сладиться, разгоняй потехой кровь, Уж денькам твоим струиться, до могилы, будь здоров!" Уж сегодня в полуно`чь, как всегда, обманна, ловко Радость, мне явися,-- прочь разум,-- ты моя плутовка! перевод с немецкого Терджимана Кырымлы 

Um Mitternacht Jetzt, in dieser Mitternacht, Wo des Tages Stimmen schweigen, Kommst noch einmal, Freude, du, Mir dein schoenes Haupt zu zeigen. Weist mit reizender Gebaerde Auf ein wundervolles Licht: „Dir gehoert die schoene Erde Und du, Tor, geniesst sie nicht . . . Lerne, lerne zu geniessen, Jede Freude lerne du, Denn des Lebens Tage fliessen Ruhlos deinem Tode zu!“ – – Jetzt, in dieser Mitternacht, Mit den truegerischen Zuegen Kommst noch einmal, Freude, du Mich wie immer zu beluegen! John Henry Mackay

Любя под солнцем, утренним солнцем, в гостинице, над проулком, где бедняки подбирают бутылки; любя под солнцем любя при ковре краснее нашей крови, любя, пока парни продают заголовки и "кадиллаки", любя при фотографии из Парижа, и при початой пачке "Честерфильда",  любя, пока иные люди-бедные-народ-- работают. Тот миг-- до этого... может, годы, как их измеряют, но лишь одна сентенция у меня на уме: столь много дней, когда живое стаёт, бычится, и садится, и ждёт что состав на рельсах. Я миную гостиницу в 8 и в 5; кошки в проулках, и бутылки, и алкаши, а я гляжу вверх на окно и думаю, больше не знаю, где ты, иду дальше и дивлюсь, куда живое идёт, когда это стои`т. перевод с английского Терджимана Кырымлы 

Layover Making love in the sun, in the morning sun in a hotel room above the alley where poor men poke for bottles; making love in the sun making love by a carpet redder than our blood, making love while the boys sell headlines and Cadillacs, making love by a photograph of Paris and an open pack of Chesterfields, making love while other men- poor folks- work. That moment- to this. . . may be years in the way they measure, but it's only one sentence back in my mind- there are so many days when living stops and pulls up and sits and waits like a train on the rails. I pass the hotel at 8 and at 5; there are cats in the alleys and bottles and bums, and I look up at the window and think, I no longer know where you are, and I walk on and wonder where the living goes when it stops. Charles Bukovski

Вечер шуркнул в старый садик; Сони жисть, голу`бо тихо. Дичь пернатая парадит. Клён плешивый, осень, тихо. Где голу`бы перезвоны; Сони шаг, блаженно тихо. Зверя мрущего поклоны, клён плешивый, осень, тихо. Кротко солнухи склонились над житьём-белянкой Сони Рана красная занылась: тьма позора--келья Сони. Солнце-- прошлого хранитель, над седою бровью Сони; снег ей плачется в ланиты, в дичь бровей кустистых Сони. перевод с немецкого Терджимана Кырымлы 

Sonja Abend kehrt in alten Garten; Sonjas Leben, blaue Stille. Wilder Voegel Wanderfahrten; Kahler Baum in Herbst und Stille. Sonnenblume, sanftgeneigte Ueber Sonjas weisses Leben. Wunde, rote, niegezeigte Laesst in dunklen Zimmern leben, Кротко солнухи склонились над житьём-белянкой Сони Рана красная занылась: тьма позора--келья Сони. Wo die blauen Glocken laeuten; Sonjas Schritt und sanfte Stille. Sterbend Tier gruesst im Entgleiten, Kahler Baum in Herbst und Stille. Sonne alter Tage leuchtet Ueber Sonjas weisse Brauen, Schnee, der ihre Wangen feuchtet, Und die Wildnis ihrer Brauen. Georg Trakl

По-над обрубками ив, где играют чумазые дети листья мусоля,-- гудение дрожью кладби`ща. Стяги багряные тризной кленовою рыщут, всадники жито минуют близ мельниц отпетых. Или поют пастухи по ночам, а олени скорбно ступают к кострам что прадавние боги в стенку рогами упрутся, попляшут их ноги. Трубы, безумье, смешки, скарлатина алеет. перевод с немецкого Терджимана Кырымлы  Trompeten Unter verschnittenen Weiden, wo braune Kinder spielen Und Blaetter treiben, toenen Trompeten. Ein Kirchhofsschauer. Fahnen von Scharlach stuerzen durch des Ahorns Trauer Reiter entlang an Roggenfeldern, leeren Muehlen. Oder Hirten singen nachts und Hirsche treten In den Kreis ihrer Feuer, des Hains uralte Trauer, Tanzende heben sich von einer schwarzen Mauer; Fahnen von Scharlach, Lachen, Wahnsinn, Trompeten. Georg Trakl Трубы Там, где под ивами дети в невыразимых Играх с листвой всё темнее, - пение труб неземное, С хоругвей багрового клена всадники скачут в ночное Вдоль мельниц заброшенных и бесполезных озимых. Или поют пастухи по ночам и смеются их губы, Оленей пугают костры древней скорбью земною, Танцуя, толпятся они перед чёрной стеною; Хохот, безумье, хоругви багровые, трубы. перевод Алёши Прокопьева, см. по ссылке: http://prostory.net.ua/ua/expressionismus/127-2010-08-07-16-57-33

Родник поёт. Обла`ков строй в лазури чистой бел и нежен. Шагает чинно люд тихо`й чрез старый сад, вечор пореже. Наследный мрамор посерел. Лелучий клин вдали влачится. Где теней с тьмою передел, туда застывший фавн глядится. Листва красна вали`т с дерев, кружи`т, в распах окна влетает. Мазилка-жар, покой согрев, по стенам духами пугает. Седой чужак ступает в дом. Несётся пёс по мшистым камням. Служанка гасит лампу, гром ночной сонаты слышно манит. перевод с немецкого Терджимана Кырымлы  Мирабель--сад в Зальцбурге, см. фото,-- прим.перев.

Musik im Mirabell Ein Brunnen singt. Die Wolken stehn Im klaren Blau, die weissen, zarten. Bedaechtig stille Menschen gehn Am Abend durch den alten Garten. Der Ahnen Marmor ist ergraut. Ein Vogelzug streift in die Weiten. Ein Faun mit toten Augen schaut Nach Schatten, die ins Dunkel gleiten. Das Laub faellt rot vom alten Baum Und kreist herein durchs offne Fenster. Ein Feuerschein glueht auf im Raum Und malet truebe Angstgespenster. Ein weisser Fremdling tritt ins Haus. Ein Hund stuerzt durch verfallene Gaenge. Die Magd loescht eine Lampe aus, Das Ohr hoert nachts Sonatenklaenge. Georg Trakl

В листве, краснеющей гитарно,  девичьих прядей рожь летает; где тын-- подсолнух процветает. Сквозь облак-- золото фиакром. В коричневом, где тень, старухи друг дружку групо обнимают. Закат сиротки отпевают. В чаду, он жёлт, жужжанье мухи. Пока у речки бродят прачки. Бельё висит, волнуясь с ветром. Малышка, нравится мне верно, опять пришла сквозь серость спячки. Вот пали воробьи оравой с небес на зелень под колоду. Во здравье чудится голодным дух хлеба с терпкою приправой. перевод с немецкого Терджимана Кырымлы  Im roten Laubwerk voll Guitarren... Im roten Laubwerk voll Guitarren Der Maedchen gelbe Haare wehen Am Zaun, wo Sonnenblumen stehen. Durch Wolken faehrt ein goldner Karren. In brauner Schatten Ruh verstummen Die Alten, die sich bloed umschlingen. Die Waisen suess zur Vesper singen. In gelben Duensten Fliegen summen. Am Bache waschen noch die Frauen. Die aufgehaengten Linnen wallen. Die Kleine, die mir lang gefallen, Kommt wieder durch das Abendgrauen. Vom lauen Himmel Spatzen stuerzen In grne Loecher voll Verwesung. Dem Hungrigen taeuscht vor Genesung Ein Duft von Brot und herben Wuerzen. Georg Trakl

Сколь люба мне година смерти дня, пожар лучей в немом покое моря: и мёды грёз грядущего садня`т, и взор былого путь к сознанью то`рят. Тоскую я, следя лучей игру вдоль глади волн до Златожара-града, покой вдали влечёт больную грудь, а думы пишут остров Эльдорадо. перевод с английского Терджимана Кырымлы  Cм. перевод Андрея Пустогарова (http://www.stihi.ru/2008/05/17/1337), мне он не понравился, --прим.Т.К.  How dear to me the hour when daylight dies, And sunbeams melt along the silent sea, For then sweet dreams of other days arise And memory breathes her vesper sigh to thee. And, as I watch the line of light that plays Along the smooth wave tow'rd the burning west, I long to tread that golden path of rays, And think 'twould lead to some bright isle of rest. Thomas Moore (1776 – 1852)