Кто ложь придумал в этом мире?

Какая чёрная душа

Цветок из чувственных мотивов

Поставил в вазу, где вода

Отравлена неискренности ядом.

Бутон увянет в ней мгновенно,

И черной боли лепестки

Спадут на скатерть. Откровенно

Своим обугленным цветеньем

Испортив белоснежность чувств.

И даже скорое прощенье

Убрать не сможет этот груз,

Которым ложь ложится в разум

И давит помыслы твои.

Тебе ж с угасшим огорченным взглядом

Осталось только отойти

В сторонку. И пожалеть

О том что был открыт твой лист

Который грязными руками

Не был прочитан просто смят.

И в урну брошен дураками.

Замечательное желание

Искать в людях других понимания,

Но порой огорчает исход:

Понимающий как кукловод,

В руки-ноги твои запускает нити,

Он становится сверху, ты ниже,

Водит палочкой управляющее,

А ты взглядом ему понимающим,

Соглашаешься подчинятся,

И кружишься в им заданном танце,

Он ведь тот кто желания чувствует,

Согревает своим он присутствием,

Несогласия с ним отвергаемо,

Объясняет тебе управляемо,

Что протест твой вызван незнанием,

Тех вещей, что вполне осязаемы,

Ты покорно киваешь в ответ,

Знать немного запутал ты след,

Но теперь тебя вывели в верном,

Направлении достоверном,

Ведь советник твой понимающий,

Твою душу обогащающий,

И плевать что ты управляем,

Но есть тот кем ты понимаем!...

Напиши мені листа,

Приведи мене до тями.

Най із вуст твоїх зриваються слова,

І лягають рівними рядами.

Білий аркуш паперу візьми,

Пролінуй його лагідним словом.

Розумієш, в моїй темноті,

Лист як вогник зігріє знайомо.

Розкажи чим живе далечінь,

Як приймає тебе невідоме.

По собі ти лишила лиш тінь,

А бажав би щоб то було сонце.

Я із нього доторк долонь

Твоїх теплих і ніжних відчую.

Напиши, відтягни той полон,

У якому по тобі сумую.

Напиши не про сум, не про сльози.

Розкажи про свій сміх золотий,

Про веселих думок перегони

В балачках твоїх друзів нових.

Напиши мені листа.

Я за серцем твоїм сумую.

Най сторіночки теплота,

Мою тугу за нами вгальмує.

Мысли поездом едут в голову,

И стуча кулаком по столу

Просят их поделить поровну,

По умнее что - вылить листу.

Привести их к порядку и стройности,

На придуманный ритм положить,

Запечатать в них чуточку тонкостей,

И немножечко правды про жизнь.

Завязать их простейшим куплетиком,

Понатыкать крючков запятых,

Ну и выдать на роздум в общественность,

Для понятливых – песнью души.

Мысли глупые, просят резвости,

Умоляют здоровье отдать,

И поддавшись безудержной дерзости

Пару литров спиртного умять.

Пошуметь в безприличии голосом,

Как ветряк покружится в толпе.

Иль услышав задорну мелодию,

Станцевать голышом на столе.

Как вас много то, умных и ветреных.

Да по что вы в вагоне одном,

Уместились в своей безбилетности,

И примчались ко мне на перрон.

Золоты купола под крестами,

И святой звон колоколов.

Он прощением веет над нами,

Над толпою греховных голов.

Машет ладаном поп бородатый,

Басом кроет просящих мирян.

Своей деве страдалица плачет,

Что её благоверный вновь пьян.

Вдоль поковки церковной ограды,

Средь шиповника острых ветвей,

Поприсели блаженны скитальцы,

Благодати желая твоей.

Ты проходишь с опущенным взглядом

Положа твёрдый крест на себя,

Для своей ты духовной отрады,

Вознесёшь к небу очи прося.

Всем обрядам проследуешь чинно,

Там отдал, где-то взял и к Нему.

Отгони же Небесный кручину,

Ниспролей на страдальца нугу.

Поднося жёлтый воск с тонкой нитью,

К огонькам человеческих судеб,

Жадно ждёшь с безголосой молитвой,

Что всевышний тебя незабудет.

В старом парке музыка слышна,

Там играет оркестр во фраках.

Сцены жёлтая дубовая доска,

Щелями подсвистывает слабо.

Плавно водит за пюпитром дирижёр,

Ловит ноту вдохновенным взмахом.

Этот седовласый муж хитёр,

Не по стану ходит, а на запах.

Нюхом чует музыку берёз,

Звоны соловьиные услышит,

Палочкой берет слезинки грёз

И к корявым нотам их припишет.

Задает оркестру такт и ритм,

Как  крылом рукою воздух заметён,

А скрипач согласным взглядом вниз,

Истерзает скрипочку смычком.

Как же плачет дерево, слезу

Из очей моих как сладко призывает.

Наплюя на парка суету

Средь цветов душистых зарыдаю.

Обернулся взглядом дирижёр,

Услыхав мой вздох, слезу увидел.

Этот седовласый муж хитер,

В новый лад он музыку наметил.

Взмах крыла, и палочкой зигзаг,

Весь оркестр стих, умолкла сцена.

Медью застонала вдруг труба,

Одиноким криком вдохновенна.

Заливается без хрипотцы светясь,

Тонко – тонко нотами шатаясь.

Пела как волной, не торопясь,

Изредка лишь бубенцом срываясь.

Ох хитра во фраке седина,

Сколь талантлива, чутка и беспощадна.

Уж и так уплакалась душа,

Да добавится оркестром парка ладным.

Дорога моя, дорога.

Камнем колотым вымощен шлях.

Иду я по ней недолго,

Да уж часто плутаю в путях.

Дорога моя бесполосная.

Есть вперёд, есть назад, и баста.

Провести хоть одну, белёсую,

Полосу и лететь как трассой.

Дорога моя извилисто,

Среди гор и холмов лавирует.

Да душа просит шляха струною что,

Горизонт подпирает в инее.

Дорога моя с ухабами,

Да такими что зубы стучат.

Нет ума простелить чтоб гладями,

Всё по кочкам колёса летят.

Дорога моя прекрасная,

Сколь вокруг тебя дивных лесов.

Но пугают всё криками страшными,

Поверни канешь вмиг под засов.

Дорога ковром не вытканным

Простирается предомной,

Словно в тяжком похмелье, невыспанный,

Её строит бездумный ДорСтрой.

Заглуши свой мотор, дорогой,

Не копти углекислым мне газом.

Ты вокруг посмотри – день какой!

Не круши его лепость, зараза.

Закупорь выходящее пробкой,

Укрепи всё, металлом залей,

Обмотай маслянистой всё тряпкой,

Как угодно, но бздеть здесь не смей.

Глянь, ты вонью своей перекрасил

Все деревья уж в пепельный цвет.

Из предложенных всех ипостасей

Выбрал ты «загрязнитель планет».

Смрад твой едкий не очень уместен,

Здесь растут полевые цветы.

Не оправдан он словом «естественен»,

Солнца свет травит мрак черноты.

Ты увлёкся, даря «благовония»,

Им поганишь амбре светлых дней.

Раз не понял, скажу простодушнее:

Не пизди и вали поскорей.