Пришли жнецы на поле – рожь жать.

Рожь собрали, а из васильков, которые в ней росли, девушки венки сплели и на себя надели.

Возгордились васильки.

- Вот мы какие красивые! Для того, знать, и рожь сеяли, чтобы нам в ней расти! Она нас от ветров прикрывала, от холодов защищала. И теперь ее за ненадобностью выбросили!

А рожь и не думали выбрасывать. Собрали ее в снопы, обмолотили, свезли на мельницу и стали печь хлеб.

На целый год хватило.

Еще и осталось!

А васильки…

Они так и остались на поле, дождям да ветрам в добычу, не нужные больше никому…

*

Было у спора два друга: благоразумие и упрямство.

Упрямство его спорить заставляло.

А благоразумие, наоборот, останавливало.

Наконец, упрямство не выдержало и сказало:

- Выбирай: или я или оно!

- Ты! – сказал спор, понимая, что с благоразумием оно скоро вообще разучится спорить.

Благоразумие, разумеется, пыталось его остановить.

Но спор не стал даже слушать его.

И остался у него один только друг. Точнее, самый настоящий недруг.

Хотя об этом с ним лучше не спорить...

*

Решила крапива с кем-нибудь дружбу начать водить.

 Увидала розу, обняла на радостях и сразу разочаровалась:

 - Красивая, но колючая! Не буду с такой дружить.

 Обошла крапива все леса и сады - никого подходящего для дружбы не нашла.

Ромашка слишком нежная, татарник, грубый, а лилия - та вообще капризная…

 Вышла на проселочную дорогу и увидела, наконец, подорожник, который был

самой терпеливой травой на свете, никого не обижал и, наоборот, сам всем помочь был

готов. Но и этот ей не понравился:

 - Добрый, но некрасивый!

 Так и не нашла себе друга крапива. Да если бы и нашла, все равно с такой, как она,

никто бы не стал дружить.

 И совсем не потому, что она жгучая и невзрачная!

*

Монах Варнава

.

Надумали жадность и скупость под одной крышей жить.

 «Так, - решили они, - мы больше людям досаждать станем!»

Решили и начали строить дом. Сначала одноэтажный. Но жадности этого мало –

двухэтажный подавай!

 - Ладно, - скрепя сердце, согласилась скупость.

 Построили они второй этаж, а жадность уже третий хочет. Потом – четвертый…

пятый…да с балконом… с колоннами…

 А скупости денег жалко.

 Так и рассорились они, наконец. И как жили до этого, так и дальше стали жить, -

порознь.

 Но все равно людям от этого легче не стало!

*

Монах Варнава(Санин)

Захотел человек без труда спастись.

А труд ему:

- Не спеши! Вот ты без меня здесь, на земле, что-нибудь можешь?

- Да нет, - подумав, ответил человек. – Без тебя я через неделю умру с голоду, а от жажды и того раньше!

- Вот видишь, - сказал труд. – Это во временной жизни. А тут речь идет – о Вечности!

Подумал-подумал еще человек.

И навсегда оставил всякую мысль о легком спасении…

*

Пришла светофору мысль, что он самый главный на перекрестке.

И начал он творить все, что захочет.

Захочет – включит, когда пожелает, красный свет.

Пожелает – включит, когда захочет, зеленый.

А желтый, который попытался образумить его, и вовсе выключил.

Что тут началось!

Люди не знают, когда им через дорогу переходить.

Водители – когда их черед ехать.

Авария – за аварией!

Кончилось все это тем, что сняли этот светофор и, даже не став ремонтировать, выбросили на свалку.

А на его место поставили новый.

Который стал управлять перекрестком так, что на нем никогда больше не было ни одной аварии.

Ибо, помня о печальной участи своего предшественника, он хорошо уяснил, что главный, на каком бы посту ни находился, это, прежде всего, – разумный!

 *

Решили деньги – богом себя объявить.

А что?

Все их почитают, все им кланяются, и никто не может без них обойтись.

Сообщили они об этом людям. И дали им много денег.

Те обрадовались.

А один благочестивый человек спросил:

- При жизни, понятно, вы действительно можете многое дать. А потом?

- И потом тоже – с жаром принялись объяснять деньги. – Пышные похороны, красивые венки, роскошные памятники…

- И всё?

- А что же еще? – удивились деньги.

И тогда все поняли, что никакие они не боги!

*

Зашел ум за разум и говорит:

- Нет Бога!

Что тут началось! Больно и стыдно рассказывать…

Долго ему потом пришлось в себя возвращаться.

Но как только опять возвратился и покаялся, первым, что на радостях сказал:

- Слава Богу!

И после этого понял, что Бог все-таки есть!

*

Вышла грубость на прогулку.

Там накричала, тут нахамила. Идет, довольная собой.

Вдруг навстречу ей - зависть.

- И как же это, грубость, у тебя все хорошо получается! – как всегда, стала завидовать она.

А грубость и ей:

- Ах, ты, такая сякая! И всем и всему ты завидуешь! Ну скажи, есть ли хоть что на свете, чему бы ты не завидовала?

Задумалась зависть. Но тут заметила, что от грубости все шарахаются, никто ее не любит, всем она неприятна.

И поняла: что такая вещь все же есть. Это – грубость.

И правда. Чему тут было завидовать?

*