Где ты моя Любка.
Милая, родная.
Добрая, хорошая,
Девчонка заводная.
Вспомни, как в детстве
Во взрослых мы играли,
«Жених и невеста»:
Нам в след кричали.
Вспомни, как на чердаке,
С тебя спала юбка.
Я сказал: «Не переживай,
И не бойся Любка.
Я недавно в пацанов
Прошел обученье,
Это будет в нас с тобой
Первое «крещенье».
Ты тогда с перепугу,
Как хомяк дрожала.
Потом поняла, что кайф.
«Продолжай» - сказала.
И с тех пор все понеслось.
Ты смышленой стала.
И морожено тебя
Не удовлетворяло.
И чтоб тебя содержать,
Стал я воровать.
И чтоб тебя ласкать,
Стал ночей не спать.
Теперь на лавке
Подсудимых, я сижу.
Смотрю на лица,
Чужих людей, и также на родных.
Лишь тебя, в зале,
Как не странно нет.
А может Ты любила
Не меня, а звук монет.
Дмитрий Дидковский.
1988 год, город Малин.
P.S. НЕ повторяйте поступки моих лирических героев, это греховно.
Под конвоем.
/История, которую я услышал в электричке: «Святошино - Коростень» из разговора двух женщин/.
Из зала подсудимых выводили.
Возле машин стояла милая моя.
Меня простится, с нею не пустили.
И по щеке ее, капала слеза.
Ну, дай минутку мне конвой суровый.
Я подойду и попрощаюсь с ней.
Ведь срок мотать, мне очень долгий.
Пятнадцать зим, в свои двадцать лет.
В сторонке рыдает мать.
Возле нее стоит хмурый отец.
Они не знают, кто виноват.
Что сын у них такой падлец.
Через время от друзей письмо пришло.
Они пишут много про тебя.
Зачем ты изменила мне, любовь моя.
Ведь ты давала клятву – ждать меня.
Из-за кого,
Ходил я воровать?
Из-за тебя.
Из-за кого,
Ходил я на гоп стоп?
Из-за тебя.
Из-за кого,
Попал я в тюрьму?
Из-за тебя.
Зачем любовь ты продала?
Когда освобожусь,
Я убью тебя.
И закачу на скамью опять.
И мне дадут тогда расстрел.
В мои тридцать пять.
Дмитрий Дидковский.
1988 год, город Малин.
P.S. Не повторяйте поступки моих лирических героев. Это греховно.