Правосудие в уголовном производстве, как системная и взаимосвязанная деятельность органов  дознания, досудебного следствия, прокуратуры и суда имеет крайне низкий авторитет среди населения страны - потенциального круга лиц, за посягательства на чьи права и их нарушение, органы правосудия обязаны осуждать виновных, обеспечивая при этом оправдание невиновных.
                Высокая оценка деятельности национального суда дается лишь руководителями аппаратов судов при публичных выступлениях, на пленумах и съездах. Диссонансом чему являются и решения Европейского суда по правам человека, по результатам рассмотрения жалоб граждан, оспаривающих решения национальной Фемиды. 
                Интереснейшим моментом в общенародной оценке является то, что негодование результатами совершаемого правосудия одинаково возникает у сторон, занимающих в судебном процессе противоположные позиции и интересы, будь то гражданское производство, уголовное либо любое другое. 
                Обсуждать деятельность суда - дело бессмысленное...

Обоснованность, (формальная) решений суда является практически окончательной. Их убедительность не оставляет сомнения в законности и правильности оконечного решения, но остается полное несогласие и возмущение после оглашения вердикта национального суда. 
                Те, кто ступил на тропу войны с государственной судебной системой и обратился в Европейский суд, обычно не ограничивается подачей итоговых решений, а представляет достаточно объёмный пакет решений процессуальных, которые в полноте раскрывают весь механизм создания итогового правового акта. Именно промежуточные документы ярко свидетельствуют, что результатом решения суда является не строгое соответствие нормам материального и процессуального права, и не соблюдение процедурных правил.
Итоговое решение национального суда в уголовном процессе это - плод мыслительной деятельности, направленный на реализацию сугубо корпоративных интересов конгломерата органов, составляющих государственную Систему правосудия, ничего общего с обеспечением прав не имеющую и являющуюся изначально карательной и репрессивной, как аппарат подавления и принуждения, для поддержания масс  в состоянии уважения, (страха) к государству методами давления и принуждения.

                Подобно художнику, пишущему картину, мазком кисти закрашивающему ненужное, добавляя новые линии, цвет и изменяя формы - от заседания к заседанию, от судьи к судье, от инстанции к инстанции суд создает действиями и постановлениями творение - приговор, приближая к оконечному замыслу, который по своей сути уже никак не соответствует объективному исследованию реальных событий, выполнению процедурных норм и законности. Созданное творение, вопреки именованию правовым актом, по сути является художественным произведением, основанном на воображении агрессивно-упорядоченного характера и репрессивно-инквизиционном сознании, препятствующем в осуществлении доступа к правосудию, одинаково и потерпевшей и обвиняемой сторонам. 
              И можно было бы восхищаться судебным искусством, если бы за каждым из этих творений не просматривались поломанные судьбы тысяч людей, на костях которых были построены десятки тысяч карьер; а само судебное творчество не являлось лицом нашего государства и национального правосудия, имеющим четкую юридическую формулировку - подлог.

  Все выше изложенное вполне можно было назвать клеветой и оговором, дискредитацией органов правосудия, вплоть до привлечения к ответственности. Но для обоснованности изложенного, приведу лишь один из многих сотен, документальный эпизод процессуально-непидзвитного творчества, имевшего место при производстве одного уголовного дела.
                С весьма жидко обоснованным обвинением в отношении Л, было возбуждено уголовное дело. Жидким настолько, что при всем желании суда, избрать меру пресечения кроме подписки о невыезде не представлялось возможным - заявление о совершении преступления, осмотр места происшествия и объяснение «потерпевшего», имели место задолго до самого «совершения» преступления подозреваемым.
  По истечении более полутора лет досудебного следствия,  дело наконец то добралось в суд для судебного разбирательства. Достаточно неглупый обвиняемый Л, зная причины фальсификации обвинения и имея доказательства создания подлога, в законном порядке стал требовать обеспечения своих процессуальных прав. Одним из таких было - ознакомление с материалами дела, которое за полтора года перетасовок по "бермудскому" треугольнику следствие-прокуратура-суд, претерпело существенные изменения, вплоть до подмены заключений экспертиз.
                После предварительного заседания и письменной резолюции судьи на ознакомление с делом при помощи технических средств,(вх.N 3790 от 12.05.09г. - вот уж где судья допустил творческий конфуз, не проверив лично материалы дела, и не обнаружив неудаленные из дела прокурором листы с повторяющейся нумерацией, приготовленные для удаления), обвиняемый зафиксировал наличие в деле листов с повторяющимися номерами - 228, 229, 230:

                О чем сразу же сделал письменное заявление:

                После чего, обвиняемым были неоднократно поданы заявления о полной фальсификации обвинения и создании органами дознания и досудебного следствия искусственных доказательств виновности. 
                Неудивительно, что очень в скором времени, обвиняемому было предъявлено еще несколько обвинений и мерой пресечения было избрано содержание под стражей в следственном изоляторе. Естественно - был назначен новый председательствующий по делу.
              Учитывая, что в материалах дела происходила постоянная перетасовка документов, а протокол судебного заседания не отображал всех событий происходивших в судебном заседании, обвиняемый обратился к новому председательствующему с заявлением о разрешении продолжить ознакомление с материалами дела и протоколом судебного заседания, который велся при предыдущeм председательствующем.
                Ответ на заявление уже являлся творением, так-как полностью изменял смысл поданного обвиняемым заявления:

                Из содержания представленного ответа складывается впечатление, что обвиняемый Л, обращается с просьбой об ознакомлении с протоколом, который еще даже не составлен. И именно этот ответ судьи ЛупенкоА.В., с вложенной в него смысловой нагрузкой будет предметом оценки при всех последующих рассмотрениях коллегами, во всех вышестоящих инстанциях.

                Но это еще не завершённый шедевр, ведь ещё существуют те поданные и приобщённые к делу обращения обвиняемого, которые самым кричащим образом заявляют о расправе, подложном обвинении, фальсификации доказательств и материалов дела. Естественно, эти заявления и ходатайства будут портить видимость законности приговора и нахождение их в материалах дела нежелательно.
                Для национальных судей разрешить вопрос исчезновения из материалов дела неудобных документов - то же самое, что начинающему художнику исправить картину с жёлтыми осенними деревьями на весеннее расцветание - стоит лишь поменять цвет краски...

Вначале обвиняемому был дан доступ к ознакомлению с материалами дела и вынесено постановление о графике его проведения. Затем было прекращено ознакомление с материалами дела, ещё до граничного срока, установленного графиком, утвержденным судом. И пока обвиняемый, брызгая слюной и возмущаясь, составляет в следственном изоляторе жалобы на нарушение своих процессуальных прав, (которые вряд ли кто-либо когда-либо будет читать, о их рассмотрении вообще речь не идёт), председательствующим творцом создаётся образ безупречного и законного приговора, основанного на объективном исследовании всех материалов дела... оставшихся после удаления изобличающих подлог. 
                Безусловно, что подсудимый будет изощряться в жалобах, рассылая их во все инстанции, вплоть до ООН. Но ведь искусство совершенно! Творец-судья уже создал образ и на бумагу давно легли мазки пера, поставившего подпись на постановлении от имени Украины, что ознакомление было прекращено не иначе, как по причине порчи и уничтожения материалов дела тем самым подсудимым Л, который <<клеветнически>> обжалует нарушение своих процессуальных прав. Вряд ли кому из коллег-творцов придёт в голову вопрос: "Для чего обвиняемому уничтожать оправдывающие документы?".  Все понимают - искусство требует жертв. 
                Много позже, неоднократно получив на заседании отказ председательствующего в исследовании представленных доказательств, получив ответы на все отправленные жалобы с содержанием о законности действий суда, окончательно отчаявшись и разуверившись в справедливости суда, и возможности законного разбирательства, обвиняемый получит документ ещё одного творца - председателя суда:

 из которого узнает о причинах прекращения ознакомления, и о собственноручном уничтожении оправдывающих материалов, и будет ожидать уже неизбежного обвинительного приговора... с чувством глубокого раскаяния и уважительного трепета перед божественными творцами, концептуальным принципом творчества которых является идеология мыслителя третьего рейха Й.Геббельса: "Самая страшная  ложь должна выглядеть правдоподобно, чтобы в неё поверили".
                И верят!  Верят те, кто долгие ещё годы будет охранять осужденного - чтобы не сбежал.
                Верит ВККСУ - не находя оснований для привлечения судей, творцов подлога, даже к дисциплинарной ответственности, называя содержимое всех жалоб осужденного его субъективным мнением, (дело N 8вк-3657/12).
                Верит общество, в которое возвращается после освобождения осужденный, даря ему всё соответствующее отношение.
                Верят правоохранители, которые всегда смогут повесить "висяк" на ранее судимого...

   Так разве не творческая профессия судьи?!

      ...продолжение следует...