Эксапостиларий страстной седмицы

Месяц март — Шевченковский месяц, ну, и великопостный. Две темы, два события сошлись, как сговорились… И мне словоохотливому, захотелось поделиться новым разговором…

Для начала дадим слово искателю Божьей правды поэту Тарасу Григорьевичу Шевченко:

Умре муж велій в власниці, не плачте сироти вдовиці, А ти Аскочеський восплач, во утріє на тяжкий глас, І Хомяков Русі ревнитель, Москви отечества любитель, О юбкоборцеві восплач, і вся о, Русская бесєда, Во глас єдиний ісповєдуй свої гріхи… і плач, і плач. 17 июня 1860, Санкт Петербург

Это стихотворение украинского поэта — сатирический отклик на смерть Санкт-Петербургского митрополита Григория, который протестовал против изготовления женской одежды из ткани, вышитой крестиком, за что был высмеян в «Колоколе» А.Герцена. Прошлое находит свой отклик в сегодняшнем.

Изучение Шевченко в современной политкорректной школе — это скандал. Табличку надо вывешивать — осторожно: классики!

Шевченко — бунтарь. Только так его и можно воспринимать. Авторы к годовщине рождения и смерти поэта (8 и 9 марта), написав о том, сколько раз у Тараса упоминается Бог и Матерь Божия в «Кобзаре», словно забыли упомянуть неудобные для Церкви места из его творчества, а их следовало бы полностью привести. Вспомнить также строчки из «Світе ясний, світе тихий» с его «явленними (иконами) піч топити, а кропилом будем брате нову хату вимітати!!!» или перлы из «Гимна черничого», или «Чи Бог бачить із-за хмари наші сльози, горе?! Може й бачить, та помага, як отії гори!» Атеистические, антиклерикальные настроения у Шевченко идут рука об руку с высоким философским полетом богоискания. Об этом следует даже отдельную монографию написать. Поэт — это пламенно-огненный херувим, небожитель. Он в своей поэзии парит высоко под облаками. Он ничего не должен ни самому Господу Богу, ни царю, ни отечеству… Факт. Он, бросает дерзкий вызов Самому Богу. Это смелый гражданский жест, позиция, обнаруживающая в нем поистине великого поэта. Голос поэта — это голос Иова многострадального. Заметим, Библия была бы намного философски бедней, если бы в хоре ее голосов не звучал страдальческий, вопрошающий, ставящий вопросы в лоб Господу Богу голос Иова. И диво! Бог не рассердился на Иова, но благословил и принял его, в отличие от благонамеренных, праведных друзей Иова, сюсюкающих что-то там о тайных грехах. Шевченко — это наш украинский Иов, только вместо гноища – Казахские степи. Но градус мученичества один и тот же… Я уверен, Бог в небесном Отечестве принял Шевченко и всячески благословил его. За отсутствие фальши, за чистый души его и нескверный свет, и наконец – за правду! Так есть…

Дресс-код всюду, для всех и каждого

Но возвратимся к главному. Каких только инициатив не выдвигает наша Церковь, вернее, ее представители, чтобы заявить о себе, и среди них последняя нашумевшая – дресс-код отца Всеволода Чаплина. Вот, в период Великого поста, думаю, стоит к ней вернуться и как следует о ней говорить, дабы просветить одеяние души, согласно вышеупомянутому эксапостиларию Страстной седмицы.

Дресс-код батюшки Всеволода Чаплина зацепил много ниточек в нашем широком общественном, минимально православном самосознании, дернув за которые, можно извлечь на свет много неприглядного, как в обществе, но точно так же и в нашей Церкви. Я думаю, он сам не рад был поднятой теме. Обличения многочисленных критиков бумерангом вернулись к нему же, к Церкви, которую он представляет, обернулись самым сложным обнажением собственных церковных язв и перехлестов. Митры и облачения должны быть и будут, но они должны быть из простых материалов!

Выяснилось: скромность, тот самый «дресс-код», должны быть не только в одежде женщин и несмысленных молоденьких девчонок, но и в одежде духовенства. Вот оно что! Во-первых, вынь бревно из собственного глаза. Тут отец Всеволод, что говорится, проглядел, просмотрел, прошел мимо своей же собственной темы. Одежда современного духовенства в высшей и преимущественнейшей степени подлежит той же, если можно так выразиться, его же словами – «дресс-кодировке». Если Церковь проповедует на словах скромность и воздержность, а духовенство шьет себе митры и облачения в тысячи, десятки тысяч долларов, то цепляться к бедным девчонками, к их мини-юбкам — это верх лицемерия, ханженства, надменной тупости и глупости, если хотите. Так есть! Отцу Всеволоду вот куда нужно было сначала посмотреть и на чью одежду пристально взглянуть. На собственную! Не есть ли одежда нас, духовенства, тем пресловутым китчем, принявшей видимую форму гордыней и нарушением христианских, нравственных и моральных норм!? Ох, здесь есть над чем поразмыслить. Ох, и есть…

Далее