Педрилло и все-все-все
- 04.05.13, 00:32
Педриллой звали итальянца Пьетро-Мира, который был одним из самых популярных шутов при дворе императрицы Анны Иоанновны.
Смотрим на полотно замечательного русского художника Валерия Ивановича Якоби.
Мы видим императрицу Анну Иоанновнау (она больна) и герцогиню Бирон, которая подает ей лекарство.
Герцог Бирон — фаворит императрицы, сидя в кресле у ее изголовья, чистит ногти и слушает доклад начальника Тайной канцелярии Ушакова.
Чуть левее этой зловещей пары сидят: Анна Леопольдовна — мать престолонаследника Ивана VI; французский посол маркиз де-Шетарди; придворный хирург Лесток и какой-то чиновник.
Граф Миних и князь Трубецкой беседуют справа от постели императрицы, а в ногах ее играют в карты: герцогиня Гессен-Гамбургская, граф Левен-вольде и статс-дама Лопухина. Выходки шутов оторвали их от игры.
У ног Бирона пристроился его сын, который кнутом подгоняет шутов, играющих в чехарду.
А вот на шутах я остановлюсь подробнее.
Была у императрицы придворная шутиха Авдотья Буженинова, которая была калмычкой. Вот она наблюдает за «выступлением» своего супруга. А супругом ее был никто иной, как князь Голицын. Помните ледяной дворец Анны Иоанновны? Эти им она устроила шутейную свадьбу в этом самом дворце. Бедного князя сделали шутом за то, что перешел в католицизм.
Согнувшись, Голицын выставил вперед лысую голову. Через него перескочил и шлепнулся на пол (очевидно, для смеху) Апраксин. Граф Апраксин, племянник знаменитого адмирала Апраксина, командующего русским флотом при Петре I, кстати, тоже угодил в шуты за то, что стал католиком.
Волконский преодолеть препятствие не смог и застрял на спине у Голицына. Через мгновение там же окажется Балакирев.
Князь и камергер двора Никита Волконский попал в шуты по личному приказу Анны Иоанновны. Это была месть. В свое время жена князя чем-то не угодила будущей императрице.
Ну, а про шута Балакирева слышали все, это был любимый шут самого Петра I.
На полу (слева от Апраксина) сидит д’Коста с надутым пузырем на кнуте. Португалец Ян д`Коста тоже был шутом Петра. В свое время император дал ему потешное звание «Самоедский король».
В левой половине картины изображен поэт Тредиаковский. В угодливой позе он предлагает вниманию присутствующих свои очередные творения, но никто не расположен его слушать. За Тредиаковским в смешной позе играет на скрипке Педрилло. Я уже упоминал его. Это был итальянец Пьетро-Мира. В Петербург он приехал как скрипач, но преуспел как придворный шут.
В глубине комнаты у дверей стоит кабинет-министр Артемий Волынский. С явным негодованием он смотрит на шутовской шабаш в покоях императрицы.
Многих изображенных на картине людей ждет печальная судьба.
Примерно через год умрет Анна Иоанновна. Перед этим она успеет подписать смертный приговор Артемию Волынскому (отсечение головы).
Еще более страшная судьба ожидает статс-даму Лопухину. При Елизавете Петровне ей обрежут язык, а затем подвергнут смертной казни через колесование.
Хирург Лесток будет содействовать свержению Анны Леопольдовны, которой придется провести остаток своей жизни в заключении. Сам же Лесток за антирусские деяния будет выслан за пределы России.
Бирона ожидает долголетняя сибирская ссылка.
Вот такое шутовство было когда-то на Руси. Или осталось, как вы думаете? Есть ли сегодня политики, которых можно было бы назвать шутами?
11
