Тьма крошится долой -
Сейчас по-прежнему друидов давних Время.
Одно живое существо кусает палец мне:
Ехидная сомнительная крыса,-
А я-то с парапета мак сорвал,
Чтоб сунуть за ушко` его себе.
Тебя убьют они, чудна`я, коль прознают
В тебе космополитку:
Сейчас коснулась ты руки английской,
А завтра и немецкую оближешь,
Чтоб вскоре пересечь "зелёнку"
Когда стемнеет, от окопа до окопа.
Ты, знаю, ухмыляешься втихую, обегая
глаза-алмазы, члены что полена бой-атлетов,
которым жить опасней, чем тебе:
дворо`вых прихотливого убийства,
в кишках земли кишащих ползунов-
поля ля Франс изрыты ими.
И как тебе со стороны глаза людские
когда визжат железки, а огонь
по небесам притихшим скачет?
Одна восьмая нота- сердцу жуть?
Те маки, что из вен мужских растут,
по-прежнему, сейчас-... оставим.
А мой , за ухом- безопасен,
он мал и бел, в пыли.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

The darkness crumbles away
It is the same old druid Time as ever,
Only a live thing leaps my hand,
A queer sardonic rat,
As I pull the parapet's poppy 
To stick behind my ear.
Droll rat, they would shoot you if they knew
Your cosmopolitan sympathies,
Now you have touched this English hand
You will do the same to a German 
Soon, no doubt, if it be your pleasure
To cross the sleeping green between.
It seems you inwardly grin as you pass
Strong eyes, fine limbs, haughty athletes,
Less chanced than you for life, 
Bonds to the whims of murder,
Sprawled in the bowels of the earth,
The torn fields of France.
What do you see in our eyes
At the shrieking iron and flame 
Hurled through still heavens?
What quaver -what heart aghast?
Poppies whose roots are in men's veins
Drop, and are ever dropping;
But mine in my ear is safe, 
Just a little white with the dust.

Isaac Rosenberg

__________10.__________
Вдруг луч внезапный посетил
Мой ум... то голос птички был.
Он умолкал; он снова пел;
И мнилось, с неба он летел;
И был утешно-сладок он.
Им очарован, оживлен,
Заслушавшись, забылся я.
Но ненадолго... мысль моя
Стезей привычною пошла,
И я очнулся... и была
Опять передо мной тюрьма,
Молчанье то же, та же тьма;
Как прежде, бледною струей
Прокрадывался луч дневной
В стенную скважину ко мне...
Но там же, в свете, на стене
И мой певец воздушный был:
Он трепетал, он шевелил
Своим лазоревым крылом;
Он озарен был ясным днем;
Он пел приветно надо мной...
Как много было в песне той!
И все то было - про меня!
Ни разу до того я дня
Ему подобного не зрел!
Как я, казалось, он скорбел
О брате, и покинут был;
И он с любовью навестил
Меня тогда, как ни одним
Уж сердцем не был я любим;
И в сладость песнь его была:
Душа невольно ожила.
Но кто ж он сам был, мой певец?
Свободный ли небес жилец?
Или, недавно от цепей,
По случаю к тюрьме моей,
Играя в небе, залетел
И о свободе мне пропел?
Скажу ль?.. Мне думалось порол,
Что у меня был не земной,
А райский гость; что братний дух
Порадовать мой взор и слух
Примчался птичкою с небес...
Но утешитель вдруг исчез;
Он улетел в сиянье дня...
Нет, нет, то не был брат... меня
Покинуть так не мог бы он,
Чтоб я, с ним дважды разлучен,
Остался вдвое одинок,
Как труп меж гробовых досок.

перевод В.А.Жуковского

__________10.__________
A light broke in upon my brain,— 
  It was the carol of a bird; 
It ceased, and then it came again, 
  The sweetest song ear ever heard, 
And mine was thankful till my eyes         255
Ran over with the glad surprise, 
And they that moment could not see 
I was the mate of misery. 
But then by dull degrees came back 
My senses to their wonted track;         260
I saw the dungeon walls and floor 
Close slowly round me as before, 
I saw the glimmer of the sun 
Creeping as it before had done, 
But through the crevice where it came         265
That bird was perched, as fond and tame, 
  And tamer than upon the tree; 
A lovely bird, with azure wings, 
And song that said a thousand things, 
  And seemed to say them all for me!         270
I never saw its like before, 
I ne’er shall see its likeness more; 
It seemed like me to want a mate, 
But was not half so desolate, 
And it was come to love me when         275
None lived to love me so again, 
And cheering from my dungeon’s brink, 
Had brought me back to feel and think.
 know not if it late were free, 
  Or broke its cage to perch on mine,         280
But knowing well captivity, 
  Sweet bird! I could not wish for thine! 
Or if it were, in winged guise, 
A visitant from Paradise; 
For—Heaven forgive that thought! the while         285
Which made me both to weep and smile— 
I sometimes deem’d that it might be 
My brother’s soul come down to me; 
But then at last away it flew, 
And then ’twas mortal well I knew,         290
For he would never thus have flown, 
And left me twice so doubly lone, 
Lone—as the corse within its shroud, 
Lone—as a solitary cloud, 
  A single cloud on a sunny day,         295
While all the rest of heaven is clear, 
A frown upon the atmosphere 
That hath no business to appear 
  When skies are blue and earth is gay. 

__________10.__________
Мой мозг утешил птичий гимн,
он обрывался, возникал...
Я не один, нет, не погиб,
чудесней песни не слыхал.
И я, польщён и удивлён,
свой взгляд за то благодарил,
что друга мне он подарил,
украсив ним дурной полон.
Но вскоре чёрной колеёй
мой дух привычно овладел:
я оглядел тюрьмы предел,
что удавил меня землёй.
Я видел, крался бледный луч
меж каменистых хладных круч,
но с ним, отвергнув ветвь и шест,
облюбовав во мху насест,
сидел певец мой голубой
и нежно кликал за собой
меня на тысячу ладов,
подобного дотоль не знал,
и не услышу никогда!
Меня в узилище трудов
он прибыл чтобы полюбить,
когда я всеми был забыт.
Он друга ждал подобно мне,
летун, не ведавший тенет,
и полюбил меня в тот миг,
когда остался я один,
развел крылом беду мою,
устроил разуму уют.
Не знал тогда я, то ли он
вольноотпущенник ручной
иль хитростью покинул клеть...
Мой сладкий птах, т е б е  лететь,
о чём не смею и мечтать,
мой райский гость... О ,Высота,
натура узника проста,
прости мне, плакал я, смеясь,
казалось, возникала связь
меж мной и братом: он предстал
в небесном облике души
передо мной, как прежде жив.
...И, наконец, он улетел
оставивив мне гнилой удел,
полуживому... нет не он,
то был не о погибшем сон,
не мог оставить брат меня,
тюрьме: родные не казнят!
Один что обнажённый труп,
что тяжкий сгусток нем и туп,
не мог я облаком парить:
на солнце сырость не горит.
А там, за гробовой стеной,
цвёл день погожий, расписной.
Туда мне ходу не бывать,
голубизны не замарать.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Рим в Ноябре под Вечер будь здоров!
Прохладен Риф Колонны Мрамор гладок
Ворота вот запрут и брызжут Лампы
среди Стаканов мёрзлых Песня скачет
Отжим из Струн Вино Гитары плачут
пока их Шапки Черепа не греют
средь Копий Кипарисов на Арене!
ко мне на Стол Древесныйчервь спустился!
где Лист пожрать на что он покусился?
Леса знобит в Дождей Осаде плотной
уморят бедных Сов зальют из Помпы
в болотцах тёплых перемрут Драконы
чернеет Парус ведьмин Хрип Вороны
по Море с Норда Ветер погребальный
Холмов да Пустошей Корабль печальный
Обоймы Духов Ивам поручает
плакучив виноватым быть Гробами
древесно глубока безумна Память
Всегда и Больше-не Коктейль готов
твоё больное Сердце Бога чает
пропащее Ничто Любви Покров...

Ночь в Ноябре Созвучье молча Рим
Абшид без Сожаления исполнен
Очами ясен Взор тобой измолнен
вздымаются Колонны в Тамариндах
о Неба Синева ты Путы Гимна!
среди Фонтанов угнездились Диски
вращаются подобно Розам диким
потянут Когти Сибаритки-Кошки
Сон исклевал Созвездия до Крошки
Рот избегает дерзостных Лобзаний
Осколки Шёлк Подошвы не терзают
Догадка есть Стакан опять порожний
запрыгал снова Луч на светлой Ножке
обняв Эпохи он крадётся в Ныне
Орда Авто штурмует Плац пустынный
пред Храмами Антенн Парад серьёзный
транслирует Побудки птичьи Грёзы
дотла на Рынках только Зазывалы
Брусчатка Звон Подков припоминала
Могилам хризантемовый Парик
морской и горный Ветер Йод и Слёзы
чего ты ждёшь? я Ветра посреди...

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы

__________4.__________
Из нас троих я старший был;
Я жребий собственный забыл,
Дыша заботою одной,
Чтоб им не дать упасть душой.
Наш младший брат - любовь отца...
Увы! черты его лица
И глаз умильная краса,
Лазоревых, как небеса,
Напоминали нашу мать.
Он был мне все - и увядать
При мне был должен милый цвет,
Прекрасный, как тот дневный свет,
Который с неба мне светил,
В котором я на воле жил.
Как утро, был он чист и жив:
Умом младенчески-игрив,
Беспечно весел сам с собой...
Но перед горестью чужой
Из голубых его очей
Бежали слезы, как ручей.

перевод В.А. Жуковского

__________4.__________
I was the eldest of the three, 
  And to uphold and cheer the rest         70
  I ought to do—and did my best; 
And each did well in his degree. 
  The youngest, whom my father loved, 
Because our mother’s brow was given 
To him, with eyes as blue as heaven—         75
  For him my soul was sorely moved; 
And truly might it be distress’d 
To see such bird in such a nest; 
For he was beautiful as day 
  (When day was beautiful to me         80
  As to young eagles, being free)— 
  A polar day, which will not see 
A sunset till its summer’s gone, 
  Its sleepless summer of long light, 
The snow-clad offspring of the sun:         85
  And thus he was as pure and bright, 
And in his natural spirit gay, 
With tears for nought but others’ ills; 
And then they flow’d like mountain rills, 
Unless he could assuage the woe         90
Which he abhorr’d to view below.

__________4.__________
Я, младших поддержать дабы,
старался, сам своё забыв;
друг-братец брата ободрял,
от сердца свет впотьмах даря.
Его любил отец, младшой,
он в нашу матушку пошёл,
скорбя, я льнул к нему душой
желал хоть чуточку спасти,
увидеть птаха во клети,
ведь он мне был милее дня
(когда бы крылья мне поднять,
младому вольному орлу...)
полярного, при нём заря,
всё лето, сон заговоря,
горит в заснеженном углу.
Лучи зеркалит вечный наст...
Меньшой был чище, ярче нас:
его душа рвалась всегда
другому раны утолять,
росой на бранные поля,
пока не грянула беда-
и слёзы из благих очей
лились что с ледника ручей.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

Сонет к Шильону

Свободной Мысли вечная Душа, -
Всего светлее ты в тюрьме, Свобода!
Там лучшие сердца всего народа
Тебя хранят, одной тобой дыша.

Когда в цепях, во тьме сырого свода,
Твоих сынов томят за годом год, -
В их муке зреет для врагов невзгода
И Слава их во всех ветрах поет.

Шильон! Твоя тюрьма старинной кладки -
Храм; пол - алтарь: по нем и там и тут
Он, Бонивар, годами шаг свой шаткий

Влачил, и в камне те следы живут.
Да не сотрут их - эти отпечатки!
Они из рабства к богу вопиют!

перевод с английского Г.Шенгели

Sonnet To Chillon
a poem by Lord Byron 
 
 Eternal spirit of the chainless mind!
Brightest in dungeons, Liberty! thou art,
For there thy habitation is the heart,
The heart which love of thee alone can bind;

And when thy sons to fetters are consigned
To fetters, and the damp vault's dayless gloom,
Their country conquers with their martyrdom,
And Freedom's fame finds wings on every wind.

Chillon! thy prison is a holy place,
And thy sad floor an altar, for 'twas trod,
Until his very steps have left a trace

Worn, as if thy cold pavement were a sod,
By Bonnivard! - May none those marks efface!
For they appeal from tyranny to God. 

Прадавний Дух свободных Дум!
Свобода, ты всего светлее в тюрьмах!
Ведь ты жива в сердцах что в трюмах,
согласная на камеру одну.

Когда сыны твои обречены
на кандалы и гнёт тюремных сводов,
их край берёт кровавая свобода
раскидывая крылья в даль страны.

Шильон! Ты муками и мраком свят:
подвал-алтарь шагами Бонивара
отмечен, кандалы звенят-

храните, стены, отзвуки кошмара,
ведь Богу те свидетели вопят:
"Здесь тирании совершилась кара!"

перевод с английского Терджимана Кырымлы

__________1.__________
Я седовлас не по годам,
поблёк что лунь
не в ночь одну,
не страх внаскок седин мне дал.
Да заржавел не от труда,
суставы плесень проняла
в подвале гнилостном ,когда
лишён здорового стола,
я не видал небес ,земли:
запреты стражники блюли.
Я за отца страдал сполна,
терпел оковы, смерть познал.
Отец погиб мой на костре
за то, что веры не презрел.
Мы ту же выбрали судьбу,
во тьму увёл нас скорбный путь.
Из семерых один лишь жив,
младыми шестеро ушли-
началу их под стать конец,
борцу не гож злых лет свинец:
один- в огонь, на битву- два,
ответив кровью за слова,
погибли в точь как наш отец,
Бог не облегчил их венец.
Ещё троих принял подвал-
лишь выжил я, остаток мал.

перевод с английского Терджимана Кырымлы

__________1.___________
My hair is gray, but not with years, 
  Nor grew it white 
  In a single night, 
As men’s have grown from sudden fears; 
My limbs are bow’d, though not with toil,         5
But rusted with a vile repose, 
For they have been a dungeon’s spoil, 
And mine has been the fate of those 
To whom the goodly earth and air 
Are bann’d, and barr’d—forbidden fare;         10
But this was for my father’s faith 
I suffer’d chains and courted death; 
That father perish’d at the stake 
For tenets he would not forsake; 
And for the same his lineal race         15
In darkness found a dwelling-place. 
We were seven—who now are one, 
  Six in youth, and one in age, 
Finish’d as they had begun, 
  Proud of Persecution’s rage;         20
One in fire, and two in field 
Their belief with blood have seal’d, 
Dying as their father died, 
For the God their foes denied; 
Three were in a dungeon cast,         25
Of whom this wreck is left the last.

__________1.__________
Взгляните на меня: я сед,
Но не от хилости и лет;
Не страх незапный в ночь одну
До срока дал мне седину.
Я сгорблен, лоб наморщен мой,
Но не труды, не хлад, не зной -
Тюрьма разрушила меня.
Лишенный сладостного дня,
Дыша без воздуха, в цепях,
Я медленно дряхлел и чах,
И жизнь казалась без конца.
Удел несчастного отца -
_За веру смерть и стыд цепей_ -
Уделом стал и сыновей.
Нас было шесть - пяти уж нет.
Отец, страдалец с юных лет,
Погибший старцем на костре,
Два брата, падшие во пре,
Отдав на жертву честь и кровь,
Спасли души своей любовь.
Три заживо схоронены
На дне тюремной глубины -
И двух сожрала глубина;
Лишь я, развалина одна,
Себе на горе уцелел,
Чтоб их оплакивать удел.

перевод В.А.Жуковского

оригинальное факсимиле прижизненного издания поэмы Дж.Г. Байрона см. по ссылке http://books.google.ru/books?id=AysUAAAAQAAJ&dq=byron+the+prisoner+of+chillon&printsec=frontcover&source=bn&hl=ru&ei=mQmlS_uXCZWnsQbXuOTpCA&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=4&ved=0CBoQ6AEwAw#v=onepage&q=&f=false

Волны-громады, вы с ревом что бьётесь
в берега отдалённые, дикие,
оберните меня в пенный саван, с собою
и меня унесите!

Ураганы ,вы, буйные, сносите поземь
из лесов вековечных, как листья
распушите меня в вихре неба,с собою
и меня унесите!

Тучи вы грозные, светом растерзанным,
пламенной и переменчивой нитью
колющие изнутри тьму тумана, 
и меня унесите!

Смилуйтесь вы, унесите меня, где затменье
разума память мою перемелет!
Смилуйтесь! Страшно остаться мне
наедине с этой болью!

перевод с испанского Терджимана Кырымлы

 
Olas gigantes que os rompe`is bramando
en las playas desiertas y remotas,
envuelto entre la sa`bana de espumas,
!llevadme con vosotras! 

Ra`fagas de huraca`n que arrebata`is
del alto bosque las marchitas hojas,
arrastrado en el ciego torbellino,
!llevadme con vosotras! 

Nubes de tempestad que rompe el rayo
y en fuego orna`is las desprendidas orlas,
arrebatado entre la niebla oscura,
!llevadme con vosotras! 

Llevadme por piedad a donde el ve`rtigo
con la razo`n me arranque la memoria.
!Por piedad! !Tengo miedo de quedarme
con mi dolor a solas!

Gustavo Adolfo Bequer
 

Волны морские, пенные волны,
бьющего в дикие скалы прибоя,
в саван из пены меня спеленайте,
   унесите с собою!

Буйные ветры, в горном ущелье
гнущие кроны, яростно воя,
смерчем и вихрем меня закружите,
   унесите с собою!

Грозные тучи с молние в чреве,
громом взорвавшие ночь надо мною,
волнами мрака меня захлестните,
   унесите с собою!

Унесите, молю я, туда, где стихии
вылечить смертью мне сердце сумеют.
Унесите, молю! А иначе- что делать
   мне с болью моею?

перевод С. Гончаренко

Черныш-Король вытягивает Когти,
он десять Лун не оставлял Пути,
повелевает он же Ливнем громким.
Обратным Миромъ с края виден ты!

Ты по Морю влекома на тот Берег,
где Золото и Бивни ,прямо в Пасть,
где ты влачишься вечно на Коленях-
Король тобой поигрывает всласть.

И он же -Властелин Жары Полудня.
Прозрачен Воздух- зелен-синь Стекло.
Уху живую варит в Реках Солнце,
горит Трава по Следу Антилоп.

Потусторонь уходят Караваны,
а он бичует Дюны будто Скот,
он ждёт, пока Огонь оближет твои Стопы.
Из твоих Струпьев сыплет Жар-Песок.

Он, пёстр и мягок, за тебя горою,
тобой играет, в Пух тебя валя.
По бёдрам вьются жирные Лианы,
вкруг твоей Шеи ластится Орляк*.

Из Джунглениш несутся Стоны, Крики.
Он тычет Фетиш. Ты не знаешь Слов.
Сандал торкает тёмные Тамтамы.
Глянь, Место Смерти- ты её Улов.

Смотри, Газели воспарили к Небу,
ссыпаясь, замер Финиковыйдождь!
Табу суть всё: Земля, Плоды, Потоки...
Твоя ладонь Змею из Хрома жмёт.

Из Рук его тебе дана Корона.
Носи Кораллы, всё за так спускай!
Но Королевство можешь погубить ты,
изподтишка отведав Власти Тайн.

Экватор близок- исчезают Грани.
Самец Пантеры- в Горницелюбви.
Из Дола Смерти он сюда явился,
молочной Сетью Звёзд неуловим.

перевод с немецкого Терджимана Кырымлы
*- орляк- мясистый папоротник, прим.перев.

Liebe: Dunkler Erdteil

Der schwarze Koenig zeigt die Raubtiernaegel,
zehn blasse Monde jagt er in die Bahn,
und er befiehlt den grossen Tropenregen.
Die Welt sieht dich vom andren Ende an!

Es zieht dich uebers Meer an jene Kuesten
aus Gold und Elfenbein an seinen Mund.
Dort aber liegst du immer auf den Knien,
und er verwirrt und waehlt dich ohne Grund.

Und er befiehlt die grosse Mittagswende.
Die Luft zerbricht ,das gruen und blaue Glas,
die Sonne kocht den Fisch in seichten Wasser,
und um die Bueffelherde brennt das Gras.

Ins Jenseits ziehn geblendet Karawanen,
und er peitsht Duenen durch das Wuestenland,
er will dich sehn mit Feuer an den Fuessen.
Aus deinen Striemen fliesst der rote Sand.

Er ,fellig, fabrig, ist an deiner Seite,
er greift dich auf, wirft ueber dich sein Garn.
Um deine Hueften knuepfen sich Lianen,
um deinen Hals kraus sich der fette Farn.

Aus allen Dschungelnischen: Seufzer, Schreie.
Er hebt den Fetisch. Dir entfaellt das Wort.
Die suessen Hoelzer ruehren dunkle Trommeln.
Du blickst gebannt an deines Todesort.

Sieh, die Gazellen schweben in die Lueften,
auf halbem Wege haelt den Dattelnschwarm!
Tabu ist alles: Erden, Fruechte, Stroeme...
Die Schlange haengt verchromt an deine Arm.

Er gibt Insignien aus seinen Haenden,
Trag die Korallen geh im hellen Wahn!
Du kannst das Reich um seinen Koenig bringen,
du ,selbst geheim, blick sein Geheimnis an.

Um den Aequator sinken alle Schranken.
Der Panther steht allein im Liebesraum.
Er setzt herueber uas Tal des Todes,
und seine Pranke schleift den Himmelssaum.

Ingeborg Bachmann

- Я горяча, я черновласа,
я символ страсти,
в моей груди сюрпризов масса,
меня ты ищешь?
- Нет, прости.

- Я белолика, могу, любя,
благодарить тебя сторицей.
Мой клад желанием обьят.
Меня ты звал?
- Нет, не кори.

- Я привиденье, я невозможна,
что уводящий в туманы луч.
Я вне себя, мороз по коже,
любить не стану.   
- Тебя хочу.

перевод с испанского Терджимана Кырымлы

 —Yo soy ardiente, yo soy morena,
yo soy el si`mbolo de la pasio`n,
de ansia de goces mi alma este` llena.
A mi` me buscas?
 —No es a ti: no.
 
—Mi frente es pa`lida, mis trenzas de oro:
puedo brindarte dichas sin fin. 
Yo de ternura guardo un tesoro.
A mi` me llamas? 
  —No: no es a ti.
 
 
—Yo soy un sueсo, un imposible,
vano fantasma de niebla y luz.
Soy incorpo`rea, soy intangible:
no puedo amarte. 
 —Oh ven; ven tu`!

Gustavo Adolfo Bequer

"Чернее ночи, вулкана жарче,
я символ страсти и бытия;
для наслаждений горю всё ярче;
меня ты ищешь?"- "Нет, не тебя".

"Я белокура, я бледнолица,
я тихим счастьем дарю, любя;
вся нежность мира во мне таится;
меня ты ищешь?"- "Нет, не тебя".

"Я сновиденье, лечу я мимо;
как свет в тумане, зову, губя;
невоплотима, неощутима,
любить не буду".- "Хочу тебя!"

перевод О.Савича

На портале арки ненадёжной,
камни чьи ржавеют много лет,
грубое зубило начертало
готский герб.

Плющ-плюмаж с гранитной глыбы павший
тенью завитою укрывал               
щит с ладонью осторожно сжатой-
сердце в ней.

Созерцая запустенье плена,
были мы вдвоём,
ты сказала:"Вот любви эмблема,
вечное моё".

О, тогда ты истинно призналась,
сердце, посуди,
ты в руке... в суме таскала, 
не в груди.

перевод с испанского Терджимана Кырымлы

En la clave del arco mal seguro
cuyas piedras el tiempo enrojecio`,
obra de cincel rudo campeaba
el go`tico blaso`n.

Penacho de su yelmo de granito,
la yedra que colgaba en derredor
daba sombra al escudo en que una mano
teni`a un corazo`n.
 
A contemplarle en la desierta plaza
nos paramos los dos:
y, e`se, me dijo, es el cabal emblema
de mi constante amor.

!Ay! es verdad lo que me dijo entonces: 
verdad que el corazo`n
lo llevare` en la mano... en cualquier parte,
pero en el pecho no. 

Gustavo Adolfo Bequer

На руинах древнего портала
зодчего рука
этот герб суровый начертала
в давние века.

Прячет вьюн, сбегающий по шлему,
в пышном завитке
щит, хранящий вечную эмблему:
сердце на руке.

Озирая сумрачные стены
и узор камней,
ты клялась: "Вот символ неизменный
верности моей!"

Что ж, от правды никуда не деться,
как ни погляди,
на руке ты взвешивала сердце,
не храня в груди.

перевод Н.Ванханен

Измерили бездонные пучины
   мой взор и разум,
земные и небесные глубины
   окинув разом.

Но я над бездной сердца наклонился
   и, замирая,
узнал, что есть глубины без предела
   и тьма без края!

перевод Н.Ванханен
 

Yo me he asomado a las profundas simas
de la tierra y del cielo,
y les he visto el fin, o con los ojos
o con el pensamiento.

Mas !ay! de un corazo`n llegue` al abismo
y me inclino` un momento, 
y mi alma y mis ojos se turbaron:
!!tan hondo era y tan negro!!

Gustavo Adolfo Bequer

Всмотрелся я в небесную лепнину,
в земные грязи:
глазами я предел увидел,
насытил разум.

Увы! когда к обрыву сердца
я было подступался,
душа и очи мои завертелись:
столь чёрен и высок он оказался!!

перевод Терджимана Кырымлы