Сестра (рабочее название) часть 1

Осенний ветер резко качнул ветви уже голого клена и резкий, но кратковременный, скрежет скользнул по стеклу. Медленно сливаясь воедино с серой тяжестью низко нависшего неба, сумерки опускались на город. Закат уже скрылся за крышами соседних домов, и лишь красноватые отблески окрашивали края неба. Она любила такую погоду, ее душа отдыхала и наполнялась покоем.

В соседней комнате закричал ребенок. Она едва повернула голову в сторону источника шума. Как же она устала... Сестре всего лишь несколько дней... Еще нет и недели. А кричит так, что стекал дрожат. Девушка встала и пошатнулась, неуверенной походкой она двинулась по коридору. Единственное, что хоть как-то поддерживало в ней жизнь - это был до сладости приятный полумрак в ее доме.

В просторной комнате, освященной мягким светом восковой свечи, на огромной резной кровати работы приблизительно 19 века лежал ребенок. Раскинув ручонки в стороны и разметав шелковистые пеленки и одеяльца, девочка кричала, громко, звонка и как-то надрывно. Девушка ватной походкой двинулась к младенцу. И без того уставшие ноги заманчиво утопали в пушистом ворсе ковра и так хотелось упасть на него и уснуть беспробудным сном хотя бы на несколько часов. Но истошный голодный крик не давал не только уснуть, но даже подумать о чем-нибудь другом, кроме новорожденного.

Девушка подошла к ребенку и по спине пробежал неприятный холодок. Она не знала, что не так, но отчетливо ощущала, что не хочет прикасаться к свой младшей сестре. Тем более, что перемены, случившиеся с ее появлением, совершенно не соответствовали действительности. Но делать нечего, никто не поможет и не возьмет на себя ее обязанности... И девушка аккуратно взяла девочку на руки и прижала к себе. Теперь холод не только ласкал позвоночник, но начала проникать вовнутрь, окутывать туманной пеленой псевдопокоя. Девушка отстранила от себя младенца и не без страха заглянула ей в глаза. Черные как уголь, без границы зрачка и радужки они поглощали все внимание и интерес, она блестели от голода и чего-то еще, черные густые волосы, которые уже покрывали аккуратную, как у фарфоровой куколки, голову казалось поглощали внешний свет и излучали свое, слегка голубоватое свечение. Она не была похожа ни на родителей, ни на кого-либо из родственников. Лишь прабабка, перед смертью взяв на руки это дитя, прошептала что-то про свою то ли бабку, то ли прабабку...

Девушка погладила сестренку по голове и поцеловала холодный лоб. Присев на кровать, она расстегнула блузу и достала одну грудь. Холодные, но алые, как кровь, губы младенца тут же обхватили сосок и жадно впились в него, до предела сжимая твердыми деснами нежную кожу. Горячее парное молоко брызнуло в рот, а младенец пил в захлеб, и маленькие белесо-прозрачные струйки потекли по подбородку и щеке. Девочка насытилась лишь опустошив обе груди и оставив на них кровавые синяки от своим маленьких пальчиков.

- Какая же ты сильная... С каждым днем все сильнее...

Девушка застегнула блузу, укутала дитя и уложила в колыбель из подушек и одеял. Свеча догорела и теперь на месте огонька вилась тоненькая струйка серо-голубого дыма. Выходя она прикрыла дверь и остановилась в прихожей у зеркала. Светловолосая, с голубыми как небо глазами, она была совсем не похожа на свою младшую сестру. Взгляд упал на блестящую поверхность. Блики уходящего дня, проникавшие в комнату сквозь окно, отражались в зеркале и казалось, обрамляли его в золотисто-янтарную раму. Под зеркалом на небольшом столике стояли три портрета, перевязанные черной лентой... Родители... и бабушка... В один день... И только малышка осталась тогда дома... с ней...

- Кто же ты, Агния? Человек или зверь?

За спиной девушки промелькнула тень, но она не заметила этого. И лишь очередная волна скользящего по спине холода змее обвила душу и шепнула на ухо: "А ты действительно хочешь знать правду?"