Л. Я. Жмудь ПИФАГОР Пифагорейское сообщество

Л. Я. Жмудь ПИФАГОР Пифагорейское сообщество

О политическом объединении пифагорейцев часто говорят как о союзе или партии,  что не совсем адекватно отражает его реальный характер.  В  источниках применительно к пифагорейцам стоит  термин "гетерия", (1) т.  е.  такой тип политического объединения,  который строится на личных отношениях лидера и его приверженцев (часто ровесников) и не предполагает ни четкой организационной структуры,  ни  должностных лиц, ни других атрибутов формально закрепленного объединения.  Гетерии часто возникали в среде аристократии и занимали важное место в политической жизни греческих городов того времени.

У нас нет никаких сведений о том,  что пифагорейское сообщество,  совершив в Кротоне государственный переворот,  заняло место законного правительства,  того совета старейшин,  о котором упоминает Дикеарх (фр. 33).

Контекст,  в котором Платон говорит о Пифагоре, явно свидетельствует о том, что он не занимал никакой государственной должности.  Это,  конечно,  не значит, что Пифагор стоял в стороне от политики.  Известно множество примеров,  когда решающую роль в политике играли люди,  вовсе не облеченные на то формальными полномочиями.  Вероятно,  члены  пифагорейского общества входили в состав совета старейшин Кротона и пользовались в нем  достаточным влиянием,  чтобы заставить прислушаться к голосу своего учителя. 2.

Политические идеалы пифагорейцев  были проникнуты глубоким консерватизмом.  Об этом  можно судить как по той реальной поддержке, которую они оказывали аристократии в борьбе против тирании и растущего среднего класса,  так и по их этико-политическому учению,  представленному  во  фрагментах  Аристоксена.

"После божества и даймона более всего следует почитать родителей и законы,  приготовив себя к этому не  притворно,  но  искренне.  Они  (пифагорейцы.  Л.  Ж. )  предпочитали пребывать  верными отцовским обычаям и законам,  даже если они намного хуже других" (фр. 34) .

"Вообще следует считать, что нет зла большего, чем безвластие.  Ибо человек по своей природе не может жить в благополучии,  если над ним никто не начальствует. О правителях и управляемых они полагали, что первые должны быть людьми не только знающими,  но и человеколюбивыми,  а вторые - не только послушными, но и любящими власть". (фр. 35).

"Для всех - и высших,  и низших -  у Пифагора было мудрое изречение: следует избегать всеми средствами,  отсекая огнем и мечом и всем,  чем только можно,  от тела - болезнь, от души - невежество, от желудка - излишество, от города - смуту, от дома раздоры, и от всего вместе - неумеренность" (фр. 17) .

Сообщество,  созданное Пифагором,  оказалось весьма жизнеспособным.  Несмотря на его бегство в Метапонт,  оно сумело быстро оправиться от удара, нанесенного выступлением Килона.  Именно в первой половине V в. до н. э. Кротон достиг наибольшего расцвета, втянув в орбиту своего влияния соседние города: Каулонию,  вновь  восстановленный  Сибарис,  Пандосию, Сирис и др.  Пифагорейские гетерии были и в других городах,  независимых от Кротона, - Таренте, Локрах, Регии,  Метапонте.  Но,  насколько можно  судить по сохранившимся свидетельствам,  ни в одном из городов Южной  Италии  пифагорейское общество  как таковое не стояло у власти.  Тем более не может быть речи о едином "пифагорейском союзе" или "ордене" с центром в Кротоне, который бы играл господствующую роль в этом регионе.  Как и при жизни Пифагора, влияние пифагорейских гетерий на политику осуществлялось не в форме прямого правления,  а путем участия отдельных пифагорейцев  в деятельности  правительства каждого из городов. 3.

В течение всего этого времени пифагорейцы оставались активными сторонниками  аристократического образа правления. Не случайно поэтому, что когда экономический расцвет южноиталийских  городов подготовил почву для перехода власти в руки демократии, первый

и,  вероятно,  самый мощный удар был нанесен именно по пифагорейским гетериям.  Около 450 г.  до н.  э. во многих  городах  Великой  Греции  были  сожжены дома,  где собирались пифагорейцы,  часть из  них была убита,  другие  бежали  в  континентальную  Грецию (14 А 16),  где возникли новые центры пифагореизма: Флиунт  на  Пелопоннесе и  Фивы в  средней Греции.

Но  прибывшие  сюда  пифагорейцы  самостоятельной роли в политике уже не играли.  В некоторых городах Южной Италии,  например,  в Регии  и в  Таренте пифагорейские гетерии  сохранились,  однако  здесь,  как и в  других местах,  где уцелели  пифагорейцы,  они были  вынуждены  либо  отойти  от  активной  борьбы за политическое влияние,  либо приспособиться  к новым, демократическим условиям правления.

Второй поток  переселения пифагорейцев  в континентальную Грецию начался ок.  390 г.  до н.  э. , что связывают  с  растущей  мощью  сицилийского  тирана Дионисия Старшего и  его стремлением  подчинить себе  города  Южной  Италии.   Последнее  сообщество пифагорейцев сохранилось в Таренте,  во  главе которого  в 60-е  гг.  IV  в.  до  н.  э.  стоял Архит (род.  ок.  430 г. до н. э. ),  многократно избиравшийся стратегом.  В других  городах Греции  также оставались  отдельные  группы пифагорейцев,  хотя деятельность их политических обществ к этому  времени уже прекратилась.

Основное внимание в этой книге  уделено раннему периоду существования пифагорейской школы -  от момента ее основания до середины V в. до н. э.  Хотя этот период  совпадает  со временем  наибольшей политической  активности  пифагорейских  обществ,   как  раз о политиках этого времени мы почти ничего не знаем.  Вероятно,  их имена  сохранились в  так называемом каталоге Ямвлиха,  но больше  мы нигде  их не встречаем.

Список Ямвлиха,  в котором перечисляются 218 пифагорейцев из 25 городов,  представляет  собой интереснейший документ.  Судя по всему,  этот список был составлен Аристоксеном (4) и дошел до нас практически в неизменном виде.

Хотя Ямвлих говорит, что в каталог включены не все пифагорейцы, а только наиболее известные, из 218 имен лишь около 60 упоминаются в других источниках. Но и из них более чем о половине мы либо ничего не знаем,  кроме имен,  либо знаем несколько малозначащих  эпизодов.  Вероятно,   большинство  пифагорейцев известных нам только по именам - это люди, которые ничем не проявили себя в философии и науке.

Аристоксен,  естественно,  лучше  знал пифагорейцев своего времени,  и вместе с тем он живо интересовался окружением Пифагора.  В соответствии с  этим большая часть известных нам имен из его каталога относится к IV в. до н. э. , около 10 - к V в. до н. э. и около 20 к рубежу VI - V вв.  до н.  э. Аристоксен опирался на пифагорейскую традицию и,  вероятно,  на какие-то документы, но вряд ли у него были четкие критерии, кого можно,  а кого нельзя называть пифагорейцем.  Поэтому не следует утверждать,  что все эти 218  человек "истинные" пифагорейцы и что за пределами их круга не осталось ни  одного представителя  этого направления.   Каталог  является  ценным  свидетельством о тех,  кто в него включен,  однако нельзя отрицать принадлежность к пифагорейцам тех,  о ком  он молчит, (5) - если об этом говорят другие надежные источники.

Из самых ранних пифагорейцев мы  знаем немногих.

Это Милон,  известный атлет,  политик и военачальник, в чьем доме  проходили собрания  кротонских пифагорейцев.  Это врач Каллифонт и его сын Демокед,  еще более знаменитый врач,  который был женат на дочери Милона.  О Бронтине и Керкопсе мы знаем лишь то, что им  приписывалось  авторство  нескольких  орфических поэм.  Правда,  Бронтин вместе с Леонтом  и Батиллом упомянут среди  друзей Алкмеона,  выдающегося врача, естествоиспытателя и философа,  посвятившего  им свою книгу.  Судя  по  всему,  Алкмеон был  младшим современником  Пифагора.   Непосредственным  учеником Пифагора  был,  вероятно,  математик и  философ Гиппас.

Среди  пифагорейцев  первой  половины  V  в.  до н.  э.  упоминаются  философы Парменид  и Эмпедокл, врачи Иккос,  Ксенон и Акрон,  чуть позже,  в середине века  жили  ботаник  Менестор,  а  также  философ и естествоиспытатель Гиппон.

Влияние пифагореизма уже в это время вышло далеко за пределы региона, который был ареной деятельности  пифагорейских  гетерий.  Антипифагорейское движение середины V в. до н. э.  и последовавшее за ним бегство части членов школы из Италии привело к еще большему распространению  их идей.  Назовем некоторых наиболее значительных пифагорейцев второй половины V - IV в. до н. э.

Филолай из Кротона (род. ок. 470 г. до н. э. ), философ и астроном,  поселился в Фивах, где имел многочисленных  учеников.  Лисий,  бежавший  из  Италии вместе  с  Филолаем,  стал  воспитателем знаменитого фиванского  полководца  Эпаминонда.  Ровесник  Филолая математик Феодор из Кирены,  греческой колонии в Африке,  живя в Афинах,  стал учителем выдающегося математика Теэтета,  друга Платона.  Из Сиракуз происходят  пифагорейские  астрономы  Гикет  и  Экфант (первая половина IV в.  до н.  э. ).  Ученики Филолая и его последователя Эврита - Эхекрат,  Диокл, Фантон и Полимнаст - жили во Флиунте.  Два других ученика Филолая - Симмий и Кебет - входили в круг друзей Сократа.

Учитель  Аристоксена  пифагореец  Ксенофил также переселился в Афины,  где умер в возрасте 105 лет.

Пифагорейцами были друзья Платона Амикл  и Клиний, которые (согласно не очень достоверному свидетельству  Аристоксена)  отговорили  его от  идеи собрать и сжечь все сочинения Демокрита (Аристок.  фр. 131).

В дружеских  отношениях с  Платоном был  и Архит, спасший его однажды от гнева тирана Дионисия Млад-шего.

Аристоксен (род. ок. 365 г. до н. э. ) называет своих учителей  "последними  пифагорейцами" (фр.  19),  из чего можно заключить,  что вскоре после 340 г.  до н.  э.  или, может быть, несколько позже, деятельность школы прекратилась.  Последний из известных нам пифагорейцев - это Ликон из Тарента (по всей видимости,  из круга  Архита),  писавший  против Аристотеля.

Кроме   пифагорейцев,   занимавшихся  (наряду с политикой) философией,  наукой,  медициной и музыкой, в IV в. до н.  э. были известны и пифагористы или пифагорействующие,  -  так называли  их комедиографы,  избравшие этих людей одной из любимых мишеней для  насмешек.  В  наших источниках  они появляются в начале IV в. до н.  э. в виде нищих бродячих философов, строго воздерживавшихся от мясной пищи:

Пьют воду, а едят сырые овощи; Плащи их вшивы, тело их немытое, Никто другой не снес бы этой участи! (Д. Л. VIII, 38; пер. М. Л. Гаспарова) 

Поздние авторы,  например,  Порфирий и Ямвлих, не упоминая о пифагористах, говорят о двух других направлениях в пифагореизме - "математиках" и "сакусматиках". Первые были посвящены в суть всех учений Пифагора и развивали его научные  и философские взгляды, а вторые строго придерживались религиозных догм,  содержащихся в акусмах (изречениях), которые восходили якобы к самому Учителю.

Существовали  ли  "математики"  и  "акусматики" уже при Пифагоре? И что вообще представляло собой пифагорейское сообщество в конце VI - первой половине  V. . . . Ha  каких  началах оно  было основано?

Чему и как учил Пифагор своих приверженцев? Прежде чем попытаться ответить на эти вопросы, посмотрим, что пишут на этот счет поздние биографы.

По словам Никомаха,  Пифагор,  приехав в Италию, "пленил своими речами более двух тысяч человек, так что никто из них не вернулся домой, но устроив вместе с детьми и женами весьма большую школу,  они поселились в той части Италии, которая многими зовется Великой  Грецией,  а указанные  Пифагором законы и предписания подобно божественным  заповедям не преступали ни в чем.  Имущество они сделали общим, а Пифагора причисляли к богам" (Порф. 20).

Об  общности  имущества у  пифагорейцев говорит и Диоген Лаэрций (со слов Тимея),  добавляя, что "ученики Пифагора пять лет проводили в молчании, только внимая его речам, но не видя его, пока не проходили испытания; и лишь затем они допускались в его жилище и к его лицезрению" (Д. Л. VIII, 10) .

Ямвлих разъясняет,  что пятилетнему периоду молчания предшествовали три года  строгой проверки.

В общине царил абсолютный авторитет Учителя и все стремились как можно точнее следовать установленным им доктринам. "Сам сказал",  - эти слова пифагорейцы произносили всякий раз, когда кто-нибудь сомневался в истинности их взглядов.  Они относили всякую вещь к Пифагору и даже приписывали ему свои научные открытия. Ученикам Пифагора было воспрешено называть его по имени и они говорили о нем: "Тот муж".  Учение Пифагора было секретным и сохранялось в тайне вплоть до времени Филолая, который первым изложил его в своей книге (последняя треть V в. до н. э. ). До него книг у пифагорейцев не было и все излагалось в устной форме.

Все пифагорейцы свято верили в переселение душ и строго воздерживались от мясной пищи,  бобов, некоторых видов рыб и т. д.  Их поведение было основано на многочисленных предписаниях и запретах, которые содержались в акусмах Пифагора.  Вот некоторые из них. "Огонь ножом не разгребай; через весы не переступай; на хлебной мере не сиди; горшком на золе следа не оставляй; против солнца не мочись; на обрезки волос и ногтей не наступай и не мочись" (Д. Л. VIII, 17). "Венка не обрывай; уходя, не оглядывайся; ласточек в доме не держи; по торным дорогам не ходи; изображений богов на перстнях не носи; богам делай возлияния через ушко сосудов" (Порф.  42). "Обувь надевай сперва на правую ногу, а мой сперва левую; не смотрись в зеркало против светильника; животных с  кривыми когтями не вскармливай; правую руку не подавай каждому легко; мальву сей,  но не ешь" (Iambl.  Protr. 21).

Во многих случаях акусмы  сопровождались символическим толкованием,  однако большинство исследователей полагает, что оно приписано этим примитивным табу гораздо позже.

 Таково описание пифагорейского сообщества, которое передают поздние источники, расходясь в деталях,  но совпадая в основном.  Чрезвычайно показательно,  что картина пифагорейской школы, содержащаяся в большинстве современных  работ,  отличается от него очень незначительно.  Сложившийся канонический образ переходит из одного сочинения в другое, и хотя не раз звучали голоса сомнения, . мало кто задавался целью проанализировать, насколько этот образ соответствует тому, что известно о пифагорейцах из более ранних и более надежных источников. 6.  Между тем подобная проверка просто необходима,  ибо все эти черты находятся в разительном противоречии с тем,  что мы  знаем об успехах ранних пифагорейцев в политике, философии и науке.