ПИФАГОР Л. Я. Жмудь Биография Пифагора

ПИФАГОР Л. Я. Жмудь Биография Пифагора Источники

http://mirovid.profiforum.ru/t136-topic#295

Биография Пифагора: источники, факты, легенды

Едва ли не самые частые эпитеты, в окружении которых фигурирует имя Пифагора на страницах популярных да и многих научных работ,  - это "легендарный", "полулегендарный" или даже "полумифический".  У читателя, незнакомого с источниками, может создаться впечатление, что биография Пифагора действительно состоит из легенд и что мы знаем о нем столько же, сколько о Гомере или Ликурге, само существование которых до сих пор подвергается сомнению.  Однако реальное положение дел совсем иное.

Хотя в традиции  о Пифагоре  исторические факты с самого начала тесно переплетены с фантастическим вымыслом,  отделить одно от другого - это, пожалуй, не самая трудная задача. Гораздо сложнее среди сведений,  выглядящих вполне правдоподобно,  выделить реальные события  жизненного пути  Пифагора.  Именно здесь мы сталкиваемся с наибольшим количеством контроверз,  которые,  впрочем,  сопровождают исследование жизни и творчества каждого из досократиков. Как правило,  нам неизвестны ни точные даты их жизни и смерти,  ни основные этапы их биографии. Пифагор в этом смысле вовсе не исключение,  скорее, наоборот: о его жизни мы знаем намного больше, чем о любом современном ему философе,  будь то Фалес,  Анаксимандр,  Анаксимен или Ксенофан.  Огромная слава Пифагора сослужила ему двоякую службу: сделав его имя притягательным для  легенд,  умножавшихся  от века к веку, она в то же время позволила донести до нас память о реальных событиях того времени.

ИСТОЧНИКИ

Уже от V в.  до н.  э. , в начале которого умер Пифагор, о нем дошло больше свидетельств,  чем о любом другом философе,  - например,  имена Анаксимандра  или Парменида вообще не упоминаются в литературе того времени.  0 Пифагоре говорят его  современники Ксенофан и Гераклит, в середине века - историк Геродот и философ Эмпедокл,  его имя встречается у поэта и философа Иона Хиосского и писателя Главка из Регия. 1.

Об  исключительной  популярности  Пифагора свидетельствуют  монеты  с  его изображением  и надписью 7PVQAGOPHS0 , выпущенные в 430 - 420 rr. до н. э.  в Абдерах.  Для V в.  до н.  э. это случай беспрецедентный и не только потому,  что изображения  философов на монетах появляются гораздо позже и,  как правило,  в их родных городах: перед нами первый портрет на греческих монетах,  во всяком случае,  первый подписанный портрет. 2.

Пифагор первым из греческих  философов удостоился специально посвященного ему сочинения.  Эту книгу, известную нам только по названию,  написал Демокрит из Абдер,  учившийся,  кстати,  у одного из пифагорейцев. По свидетельству Фрасилла, издававшего в I в. сочинения Демокрита,  он  высказывал в  ней восхищение самосским мудрецом (Д. Л. IX, 38).

В отрывочных  и зачастую  случайно сохранившихся упоминаниях V в.  до н.  э.  очень мало сведений биографического характера.  В первой половине IV в.  до н. э.  положение если и меняется,  то не очень заметно.

Ряд  фактов  о  жизни  Пифагора  сообщают  софисты Исократ  и  Алкидамант,  философ  Антисфен,  историки Андрон из Эфеса и Феопомп,  однако факты эти перемешаны с легендами  и вымыслом  и далеко  не всегда достоверны.

Несмотря на свой интерес к пифагореизму и глубокое влияние этого течения на его философию,  Платон упоминает о Пифагоре всего один раз (и еще раз о пифагорейцах в целом).  Учитывая,  что  мы располагаем практически полным корпусом его  сочинений,  скупость высказываний Платона на этот счет столь  же удивительна,  сколь и обидна.  Ее лишь частично компенсируют сведения его  учеников: Гераклида   Понтийского, Спевсиппа,  Ксенократа  и Аристотеля.  Гераклид вывел Пифагора в качестве героя диалога "Абарис",  с чем впоследствии было связано немало  недоразумений: вымышленные  речи  участников диалога  были восприняты всерьез.  Кроме того, он и Ксенократ посвятили пифагорейцам  специальные  сочинения,  от  которых  дошло только несколько фрагментов.  Во всем  обширном корпусе  сохранившихся  сочинений  Аристотеля  Пифагор упоминается  лишь дважды;  немногим больше  для его биографии дают  фрагменты нескольких  утраченных работ Аристотеля  о пифагорейцах:  мы находим  в них либо собрание  "чудесных" историй,  либо критическое рассмотрение философских и научных вопросов.

Ситуацию резко  меняет возникновение  в перипатетической школе  биографического жанра. 3.  По счастливой случайности один из его зачинателей,  Аристоксен из Тарента,  учился в молодости у последних пифагорейцев  и располагал  более надежными  сведениями,  чем другие авторы его времени.  Аристоксен посвятил Пифагору и его  ученикам три  сочинения биографического характера,  и хотя ему была свойственна ярко апологетическая тенденция, сам он, кажется, почти ничего не выдумывал и вообще старался очистить образ Пифагора от легенд, уже давно и тесно с ним связанных. 4. Его младший современник перипатетик Дикеарх, рассматривавший деятельность Пифагора в рамках своего общего труда "Жизнь Эллады", был лишен тенденциозности Аристоксена, но сведений о пифагорейцах имел гораздо меньше. В целом благодаря Аристоксену и Дикеарху до нас дошло наибольшее количество надежных биографических данных, хотя и их свидетельства, разумеется, нуждаются в критическом рассмотрении.

Труд Тимея из Тавромения "Италийская  и сицилийская история",  написанный на рубеже IV - III вв. до н,  э. , сохранился лишь в фрагментах, часть из которых имеет отношение к Пифагору.  Тимея часто использовали позднейшие историки,  но  реконструкция восходящих к нему сведений наталкивается на  большие трудности и надежности пока еще не достигла. 5.

Историки Неанф из Кизика (первая половина III в. до н. э. ) и Гермипп (вторая половина III в. до н. э. ), писавшие о пифагорейцах,  опирались как на перипатетические биографии,  так  и на  популярную традицию, причем Гермипп добавил к ней несколько баснословных рассказов, рисовавших Пифагора в очень неприглядном свете.

К III - II вв. до н. э.  относятся, вероятно,  две анонимные  биографии  Пифагора,  сохранившиеся  в передаче Диодора Сицилийского и патриарха Фотия.  Обе они малоинформативны,  но показательны тем,  что  уже опираются  на  некоторые из  псевдопифагорейских сочинений,  обильно фабриковавшихся в тот период.  Эта литература,  с ее тягой к  риторическому морализаторству, с отсутствием интереса к реальной истории и серьезным философским  и  научным проблемам,  станет впоследствии  одним из  важных источников  позднеантичных сочинений о Пифагоре. 6.

Свое  второе  рождение  биографическая  традиция получила   в   рамках   неопифагореизма,   возникшего в I в.  до н.  э.  Одну из первых неопифагорейских биографий  написал  Аполлоний  Тианский  (I  в. ),  неутомимый искатель "сокровенного" во  всех греческих  и восточных  учениях,  человек,  желавший  не  только писать о чудесах,  но и творить их.  Хотя у него можно найти сведения,  восходящие  к  ценным  источникам IV  - III вв.  до н. э. ,  подход его был, в сущности, антиисторичен.

Аполлоний  видел  в  Пифагоре  своего  прямого  предшественника  (он  считал,  что душа  Пифагора вселилась именно в него) и рисовал его по своему образу и подобию. 7.

Книга Аполлония до нас не дошла,  но сохранились близкие ей по духу и прямо ее использовавшие "Жизнь Пифагора"  Порфирия  (III  в. )  и  "О  пифагорейской жизни" его ученика Ямвлиха (рубеж III - IV вв. ). 8.

К числу других  источников этих  сочинений относится биография  Пифагора,  созданная  неопифагорейцем  Никомахом  из  Герасы  (II  в. ),   известным  любовью к  мистической  арифметике,  а  также  роман Антония Диогена (I в. ) под характерным названием "Чудеса по ту сторону Фулы".

У Порфирия и Ямвлиха (а еще раньше -  у Аполлония)  легендарное,  фантастическое,   чудесное  перестает быть  побочным  мотивом и  становится сутью  и основой повествования.  Судя  по  написанной  им  биографии его учителя  Плотина,  Порфирий не  был вовсе  лишен интереса к истории,  и хотя  его "Жизнь  Пифагора" больше похожа  на  житие  святого,  к  достоинствам  Порфирия нужно отнести по крайней мере то,  что он,  как правило, называет  свои источники.  О Ямвлихе  нельзя сказать даже этого.  Трудно представить себе человека, который взялся  бы  за  осуществление  амбициозного  плана описать в десяти книгах (10 - священное число!) все стороны  древнего  пифагореизма,  будучи  столь  мало пригодным к этому.  Хотя Ямвлих  стремился соединить в собственном учении  все известные  ему религиозные и философские системы - от египетских до индийских, книгу о пифагорейцах он компоновал,  механически переписывая из двух - трех сочинений (далеко не лучших!),  причем  с  многочисленными  искажениями,  бессмысленными повторами и перестановками.

 Кажется  очевидным,  что поздние  компиляции ценны как источники по древнему  пифагореизму лишь  в тех сравнительно  немногих  случаях,   когда  передаваемые ими сведения восходят к авторам,  творившим на рубеже IV - III вв. до н.  э. К глубокому сожалению,  до нас дошли  не  Аристоксен  и  Дикеарх,  а  именно Ямвлих и Порфирий,  и созданный ими  образ на  много веков определил отношение  к пифагорейцам.  Разумеется,  уже в XIX в.  эти поздние биографии никто  полностью не воспринимал всерьез,  и ругать Ямвлиха стало едва ли не ученой традицией.  И все же несмотря на огромную критическую  работу,  проделанную  несколькими поколениями ученых,  образ  Пифагора и  его школы  так до конца и не был очищен от множества  поздних напластований,  аккумулированных  в  сочинениях  неопифагорейских эпигонов.

Завершая  краткий  обзор  главных  (но  далеко не всех) биографических  источников,  назовем  еще Диогена Лаэрция (рубеж II - III вв. ),  автора обширного компилятивного  труда  о  знаменитых  философах.  Для биографии  Пифагора  он  пользовался не  самыми худшими источниками, 10 к тому же его отношение  к "чудесной" стороне  пифагорейской традиции  было гораздо более  сдержанным  по сравнению  с Ямвлихом  и Порфирием.  Отсутствие  собственных  идей  по интересующему  нас вопросу способствовало тому,  что передаваемый материал подвергся  у него  меньшему искажению, чем у неопифагорейских биографов. Впрочем,  его способ обращения с источниками,  напоминающий составление мозаики,  иногда обескураживает  даже больше, чем стиль Ямвлиха,  который обычно переписывал тексты довольно большими кусками.