Cлович Письмо другу

Да возрадуюсь я пуще прежнего неизбывной возможности глаголить словеса здравия Вам и Вашим спутникам!

Вы не будьте уж немилостивым, и примите ответственность за возжигание во мне потребности написать это небольшое письмо, которое неудержимо хотелось бы посвятить прославлению поводыря нашего – Языка Родного! 
«Полюбим свое. Тогда пред светом сияния блистающих красот родного языка померкнет волшебный блеск чужеязычных прелестей, подобно как луна померкнет пред ясными лучами солнца. … Но каким средством может процветать и возвышаться словесность? Единственным! Когда все любят свой язык, говорят им, читают на нем книги» и пишут друг другу письма. 
(Адмирал А.С. Шишков – патриарх русской словесности и я)
И ничто так, как Ваша великодушная и, надеюсь, чистосердечная оценка скромных заслуг моих на поприще преуспеяния в деле писания, не умножает стремления постичь высоты глубины понимания места и роли спасителя нашего – живого, великого и могучего Языка нашего Великорусского, и тем самым сподобиться причастником и ревнителем быть Делу Богоугодному и достославному, коему начало в обозримом прошлом положено было великими сынами земли Русской М.В. Ломоносовым, А.С. Пушкиным, А.С. Шишковым, Н.В. Гоголем и иже с ними. Да, не осерчают не упомянутые мною мужи заслуженные! 
Я же признаюсь, что каждый раз, когда в сердце и уме рождались наброски предназначенных Вам писем, тема сия вставала предо мной во всей своей неизбежности. Но каждый раз оставлялась не тронутой в силу нежелания унижать её, окрашивать суетными тонами и тем самым низводить наше общение до кухонного речения пусть даже и на возвышенно-философские темы. 
А живым началом послужила потребность понять Ваше внутреннее состояние. Та ничтожная россыпь сведений о Вас, почерпнутая из немногословных речей Ваших и попавшиеся на глаза «Беседы о сверхсознательном» господина Тонкова В., подтолкнули Вашего покорного слугу поднять из глубин прошлого собственные материалы и размышления. Вот тогда-то и проявилось восприятие чувства живого и благотворного влияния на состояние Нрава, Ума и даже Тела животворящего Русского Слова. И влияние этого восхитительнейшего чувства преумножалось тем более, чем живее, глубже и всеохватнее происходило взаимодействие с Матушкой нашей – Природой. Тем самым, друг мой, я думаю, что мне на практике удалось почувствовать смысл определения Языка (правда, не в контексте благодатной местности, а в принципе). 
А Вам ведомо оное чувство? Дабы проверить, Ваш покорный слуга, пользуется следующей предельно простой методой: запечатлейте свои ощущения, кои роятся в Вашем восприятии от чтения всех вышеозначенных строк. 

А теперь: давай братан определяйся, в натуре, какими вордами будем корреспондиться? Думаю, предки наши не лохами последними были, раз спичи в таком имидже вели! 

И каково Вам? Запечатлев последние ощущения, сравните. Что-нибудь имеете молвить?

А, “поелику пресыщение словом неприятно для ума и слуха, как пресыщение пищею для тела, и вообще умеренность во всем есть наилучшее дело; то надлежит и нам, избегая излишества и лобызая мерность, как наилучшее, потолковав о нашем предмете, на этом бросить якорь слова нашего.”

За сим нижайше кланяюсь в почтении,
Искренне, Ваш покорный слуга