В лесу глухом, в потерянном селе,
Летают тетки ню на помеле.
Все мужики уперли в землю взгляд.
Работают, на небо не глядят.

В селе в том книжки все наперечет,
И новых им никто не привезет...
Сканируют, сбивают спутник NASA.

Наводят порчу на соседских кур,
Из дочерей растят таких же дур.
Все травы знают, что растут окрест,
Хоть их уже тошнит от этих мест.

Их младшие девчушки смотрят в лес,
От сказок в них почти вселился бес.
Когда ж законодательная власть

Экспромт на предыдущее стихотворение в этом сообществе.

Два раза в одну реку не войти,
Ты помни, что года-твое богатство.
Сих мудрых строк невидимое братство
Поможет всех и навсегда простить.

И даже, если ты всегда готов,
То страх и жалость, юных лет порывы,
Когда шипит по венам хмель игривый,
Приводят душу в ужас от оков.

И дело здесь, конечно, не в стыде
О чистых не дописанных страницах,
Читатель, вероятно, будет злится,

Откуда оптимизм - то нам писать ?
Все делается белым и холодным...
Художник ! То он должен быть голодным,
А то еще и запрещают спать.

Художник был, он Есть ! И будет есть !
И сладко спать, даст Бог не в одиночку.
Шлю поцелуй тебе воздушный(в щечку).
Жизнь смерти -- наилакомая месть !

Ходил убийца в церковь.
И ненавидел казнь.
Он был бы мелким клерком,
Но "жизнь не задалась".

Пришла домой повестка
В тяжелых сапогах.
Убийцей стал он резко,
Собрался впопыхах.

Прощаясь, выли бабы,
Как штык, проглочен страх.
Он ехал по ухабам.
Врагам давать бабах.

Приехав, сразу понял,
Как хочется домой.
Но, если приказали,
Пошел убийца в бой.

Убийца - добрый парень,
И Слово Божие чтит.
Не выстрелив ни разу,

Открываю твое сердце универсальным ключом.
Ступеньки этой лестницы пахнут кошачьей мочей.
Взбираюсь выше и выше на рамах льдины из слез.
Твоя каморка - под крышей, где ты живешь в мире грез.

Чего ты хочешь, бродяга, я в этом мире своя
Влетаю с радостью чистой песнями соловья.
Из солнц моя шевелюра сверкает у самых ног.
Пеку из нежной глазури тебе клубничный пирог.

Я заглянула, руками тебя за спину обнять.
Чтобы сиянием света и теплоты спеленать.
А обнаженным коленом стереть все боли твои.

Побрей мне душу, брадобрей,
Чтоб моя память не кусалась,
Держалась чуточку бодрей,-
Под бритвой падает усталость.

Побрей мне душу, брадобрей,
Чтоб не кололись мои мысли.
Как хочется мне стать добрей,
В веселых красках пачкать кисти.

Побрей мне душу , брадобрей,
Открой для всех мою улыбку,
На сердце камни все разбей,
И будет вновь легко и гибко.

Твои волосы льются шампанским,
В твоем голосе клавиш хрусталь.
Образ твой первозданный и дамский.
В твоем взоре манящая даль.

Все ресницы мокрЫ, ты замерзла,
В тонком рубище, спички в руках,
Нам прощаться с тобою не поздно,
Ускользаешь в широких зонтах.

Улыбнешься в шиповнике чая,
Поцелуем прохладным с утра.
Осень с нежностью мы провожаем,

Сижу в позорной позе в стиле ню.
В одной руке держу кисть винограда.
Студенты пишут. Явную фигню.
С меня, родимой, а оно мне надо ?

Расхристаное золото волос
Единственное, что меня здесь греет.
Я мерзну (хоть не стал бы хлюпать нос),
Но здесь никто меня не пожалеет.

Ура, звонок ! Стриптиз наоборот.
Учитель тихо подбирает слюни.
Ты снова трешься робко у ворот,
А я шагаю в Солнечном Июне.

А я лечу, как птица, бросив клеть,
И просто всем преглупо улыбаюсь.
Тюльпаны-зелень, золото и медь,
И алый, как мечта Ассоли (парус).

Но ты решил сегодня подойти,
Идем, суешь мне желтые тюльпаны.
Они сияют ! И сияешь ты,
И затмеваешь тени все и раны.

Кафешка, торт-мороженое, свет.
И музыка лизнула, как собака,
Мне нос и щеку, я ловлю привет.
Меня выводят за руку из мрака.

Ты Байрон, а меня зовут Аньесс,
Конечно, не фамилия, а имя.
А я одна, совсем одна и без
Семьи, корней и прошлого отныне.

Я бесприданица теперь по всем
Статьям. Как те тюльпаны золотые.
Сегодня вновь пришел конец весне,
И лето нас столкнуло, будто кием.

Но ты меня вдруг за руки берешь,
Стихи читаешь лучше, чем Асадов.
Глядишь в глаза, бежит по телу дрожь,
Привязываться снова ? Нет, не надо,

Но я молчу, устала быть одна,
Случилось то, что "иногда", "однажды".
Все просто, я до дна тебе видна,
И женские загадки здесь не вАжны.

Наверно оба мы устали ждать,
Бояться, или так решилось свыше.
Под нами оказалась вдруг кровать,
И, полны счастьем, друг на друга дышим.

Наверно роль сыграла красота,
Беспечность лета, искренние фразы.
Или любви святая чистота

И Бог велел, и доктор прописал,
Друзей с врагами шлют единым рейсом.
Разреженные ветры острых скал,
Где мы с тобой срывали эдельвейсы,

Наотмашь бьют, разбито сердце, звон.
Я чувствую, как рушатся основы.
И это не гранит и не бетон.
То день рождается, рыдающий и новый.

И руку вырывает из руки,
И режут вопли пальцев разлученных,
А я иду, иду, сквозь все замки,
И падают засовы, удивленно.

( не все то стихи, что в столбик)

Кулоны- амулеты,
Влюбленные поэты.
Вся щедрость под ногами,
Уходит вдаль шагами.

Мечтами фетишиста
Ковры кленовых листьев.
И слезы, и проклятья
На зимние объятья.

Взрослее стали дети
Которым лишний третий.
И ловят теплый вечер
На губы и на плечи,

Последний ? Будет встреча ?
Где фонари, как свечи,
И свет луны неярок,
Тепло сердец-подарок.

Лист валится неспешно.
Объятия безгрешны.
В них вспыхивает нервно
Весь свет любви безмерной.

*******************************************************

И этот миг пугает и пьянит,
Где каждый превращается в магнит.
Мир прячется у осени в ладонях,

В животе сгорало солнце, хрусталем летела вдаль,
Чистой песней добрых горлиц моя нежная печаль.
Надо мной сомкнулись строем корабельные леса.
Мир вокруг дышал покоем, обещая чудеса,

Ты пришел, встал на колени, землянику мне принес.
Было сладко в этом плене, я в ладонь уткнула нос.
Взгляд запутала я в хвое, в небо посылая стон.
В ласках разметались двое, каждый в первый раз влюблен.

Ты прости мою неловкость и невинность ясных глаз.
Как и все, плачу я кровью, в этот самый первый раз.
Мы приникли, - две былинки в этом свете без границ.