До Нового года остаётся чуть больше месяца. Скорее всего, перед тридцать первым декабря народ сделает небольшую передышку в своей извечной диалектической попытке упить неупиваемое, а кое-кого, из разряда особо провинившихся и сугубо подкаблучных, возьмут на короткий поводок и приведут кодироваться, но это будет потом. А сейчас отмечается конец третьей недели со дня праздника народного единства, икаются отголоски Хэлоуина — словом, нам и наркологам работы не убавляется.

Получив на руки этот вызов, Денис Анатольевич присвистнул и переспросил у диспетчера — мол, разве мы в пригородные сёла ездим? Оказалось, что да, что это село как раз из тех, что теперь вошли в состав города, поэтому можно брать с собой баян, дорожка будет длинною. Пожалев, что на подстанции нет вертолёта, экипаж загрузился в барбухайку и взял курс за город. Уже на подъезде к внушительному особняку, чей адрес как раз значился в талоне вызова, спецбригада второй раз посетовала на отсутствие вертолёта. Желательно боевого, с аминазиновыми самонаводящимися ракетами и транквилизаторным пулемётом Гатлинга. Из особняка, нарушая тишину морозного вечера, доносились выстрелы.

Единогласно было принято решение дать родной полиции шанс проявить героизм и воинскую смекалку. Те приехали довольно быстро и сработали чётко и слаженно, повязав стрелка в считанные минуты, после чего махнули рукой спецбригаде — мол, заходите, уже можно.

Обстановка гостиной залы впечатляла, даже несмотря на зияющие в дорогой антикварной мебели рваные дыры и россыпь битого стекла и стреляных гильз на дубовом паркете. Шикарная импортная многозарядка двенадцатого калибра с открытым затвором (проверено — патроны извлечены) была аккуратно прислонена к камину, подальше от автора батального натюрморта. Сам художник, крепко сбитый мужчина, чей хабитус практически не оставлял сомнений в его роде занятий в лихие девяностые, сидел в наручниках на софе и успокаивал расстроенную мать:

- Я тебе говорю, не убивайся ты так! Видишь — легавые приехали, тебе защита будет от этих...уууу, козлятина мелкотравчатая! - рявкнул он в пустой угол и попытался погрозить кулаками в наручниках.

- Нету там никого, вот хоть у докторов спроси, сынок! Ох, горе моё луковое, ну разве ж можно столько виски выкушивать, да ещё каждый божий день, да без продыху! Как будто мне отца-покойника было мало с его горячками, топорами и ревностью!

- А вот и спрошу, нечего меня тут за лошару держать! Слышь, пацаны, - обернулся он к спецбригаде — гномов видите вон в том углу? И в том. И на подоконнике. И на камине. Ёк-макарёк, некогда мне тут с вами рамсить, когда дома такой беспредел творится! Слышь, командир, - это уже полицейскому — ну, хоть ты шмальни в эту шелупонь, чё они мне тут своими херами грозятся!

- Я те шмальну! - беззлобно огрызнулся полицейский. - Ты чего из хоромов стрельбище устроил? Допился до чёртиков, блин...

- Ничего я не допился! Я второй...нет, даже третий день, как в завязке! И чёртиков никаких у меня нет. Я ж объясняю — воот такие (жест руками в наручниках в метре от пола) гномики, наглые, падлы — смеются и херами так грозно размахивают. А приборы у них будь здоров, в половину их роста! И кому? Да я пацан конкретный, ко мне даже Фортуна боится задом повернуться! А они смеются и размахивают, смеются и размахивают...

- Я бы на вашем месте уже полчаса как дрался, - посочувствовал Денис Анатольевич.

- Так вот же! Я сначала хотел их своими руками придушить...

- И уронил буфет! - напомнила мама.

- А кто ж знал, что они такие шустрые! Ну, ничего, думаю, сейчас вы у меня пошустрите!

- И расстрелял всю мебель, - подытожила мама.  

- Да ладно тебе, деньги — не главное! Главное — честь! Короче, вальни их, командир, их разводить нечего, они всё равно без понятий! А я прикопаю. Калым вам выйдет, не обижу, я-то с понятиями!

- Ну что, доктора, берёте его себе? - поинтересовался старший.

- Берём. Свезём в наркологию подарочек, пусть порадуются, - сказал Денис Анатольевич и повернулся к пациенту. - Пошли, болезный. Тебя как зовут-то? Белоснежка? То есть, Белоснег?

- Сам ты Беломор! Толя меня звать.

- Поехали, Толя, полечим твоё неграмотное похмелье. А ребята пока гномиков замочат и прикопают. Правда?

- Не вопрос! - заверили полицейские.

Загрузив Анатолия в салон, спецбригада направилась в наркологию. Анатолий вёл себя беспокойно: пытался выглянуть в окно, заглянуть под сиденья — не просочился ли гном-диверсант? Потом он сфокусировал взгляд на фельдшере. Оценил невысокий рост, коротко стриженые чёрные курчавые волосы, бородку...

- У тебя рога растут!!! Ты — чёрт!!! АААА, ОТКРЫВАЙТЕ, Я ВЫХОЖУ!!!

В салоне барбухайки образовалась небольшая свалка, поскольку намерение сойти на полном ходу у Анатолия было очень даже серьёзным. В итоге из притормозившей у крыльца наркологического диспансера машины слегка взъерошенный экипаж вывел слегка помятого пациента. Дежурный доктор взялся за расспросы, но Толя вспомнил лихую молодость и ушёл в глухую несознанку — мол, не было ничего, зря дело шьёшь, начальник! Доктор укоризненно посмотрел на Дениса Анатольевича — мол, зачем гражданина повязали, он же вполне спокоен, никакой горячки, всё чисто... Денис Анатольевич пожал плечами и попросил санитара позвать забытого на улице фельдшера, а то вредно столько курить на морозе.

Расчёт на провокацию оказался верен: стоило фельдшеру заглянуть в кабинет и поинтересоваться, какого ангела этот хмырь ещё не на сковородке, как пациент взорвался:

-- ЧЕРТИ! Я ТАК И ЗНАЛ!! ВЫ ВСЕ ЧЕРТИ!!! МЛЯАААА, ХОЧУ ДОМОЙ, К ГНОМИКАМ!!!!

Нарколог обменялся взглядом с Денисом Анатольевичем, вздохнул и сел заводить историю болезни. (Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия)

Учитывая то, сколько раз психиатрической службе приходилось спасать мир — будь то инопланетная угроза, заговоры правительств или четвёрка конных товарищей — силы зла должны считать нас отъявленными рецидивистами и иметь на нас зуб, копыто и рог. Спасает только избыток отваги при недостатке воображения. Вот и на этот раз обычный вызов спецбригады обернулся мировой спасательной операцией.

Вызов поступил от родственников одной нашей давнишней пациентки — у неё началось обострение болезни, а в больницу она идти отказалась наотрез: терроризировать родню и соседей куда увлекательнее. Когда барбухайка прибыла по указанному диспетчером адресу, во дворе высотного многоподъездного дома, несмотря на самый разгар рабочего дня, собралось довольно немало зрителей. Неудивительно: где ещё вот так вот забесплатно тебе покажут в окно голую женскую задницу! Детей и обременённых присутствием лучшей половины мужей, правда, тут же заворачивали бдительные мамы и жёны — дескать, насмотрятся, потом перевоспитывай их! Тем не менее, народу хватало.

Время от времени задница, точнее, её гордая носительница, оглашала двор...возможно, сама она считала, что гласом трубным, но на практике выходило, что воплем истошным.

• ЙА БАГИНЯ!!! ВАМ ВСЕМ КОНЕЦ!!! ГОРОДУ АБЗАЦ!!! РОССИИ ТРЫНДЕЦ!!! МИРУ ПЕСЕЦ!!! Я ВАС ПОКАРАЮ!!!!!!!

Гвардейский экипаж переглянулся.

• Не так я представлял апокалипсис, - промолвил Денис Анатольевич.

• Финал дерьмовый, вот ведь что досадно, - отозвался фельдшер.

Санитар посмотрел сначала на одного, потом на другого и скромно сказал, что мог бы, в принципе, явить миру следующую строфу, но глубокая врождённая интеллигентность, такт и остро развитое чувство прекрасного не позволяют ему это сделать.

К моменту, когда родственники открыли дверь, и бригада вошла в квартиру, задница перестала обтурировать оконный проём, воссоединилась с пациенткой, и они отправились встречать вновь прибывших. В прихожей повисла напряжённая пауза.

• Сынок! - возопила пациентка, одним прыжком оказалась на шее санитара и сомкнула крепкие объятья. Тот пошатнулся, но устоял.

• Слышь, сын божий, ты пока так и стой, мы только аминазин наберём, - попросил Денис Анатольевич, и фельдшер быстренько набрал в шприц аминазин.

• Ой, - сказала носительница божественной задницы.

• Готово, - выдохнул фельдшер.

• Ну что, может, так и снесёшь богиню вниз? - спросил Денис Анатольевич.

• Только если она пообещает отменить конец света, - прокряхтел тот.

• Ну так как, - обратился Денис Анатольевич к пациентке, - отменим апокалипсис?

• А меня выпишут скоро? - прищурилась та.

• Если таблетки в унитаз выплёвывать не будете, то аккурат к Новому году должны быть уже дома.

• Тогда поехали, - скомандовала она санитару. Тот поглядел на Дениса Анатольевича. Денис Анатольевич пожал плечами и кивнул — вези, мол.

Во дворе дома, уже перед распахнутой дверью барбухайки, пациентка попросила остановиться, поскольку ей надо сделать заявление.

• РАСХОДИТЕСЬ ПО ДОМАМ!!! Я ОТМЕНЯЮ КОНЕЦ СВЕТА!!! ПОШЛИ ВОН, ПОКА Я ДОБРАЯ!!! - после чего ещё раз быстренько явила миру свою задницу, успокаивающе махнула рукой спецбригаде — дескать, всё-всё-всё — и решительно загрузилась в машину.

Водитель взял курс на психбольницу. Мир был в очередной раз спасён. (Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия).

Запевала:

Как по нашей речке плыли три дощечки...

Хор:

Эх, мать твою так, восемь кубометров!

© Детсадовская задорная

Однажды младшая дочь поинтересовалась — куда девается ёлка, которая приходит на Новый Год из леса? Пока загруженный переживаниями о судьбах ёлок отец придумывал достойную, не травмирующую детскую психику легенду, ребёнок сам пришёл на помощь. Ты что, мол, не видел? Они же собираются внизу у подъезда, а потом отправляются в лес! Картина хвойных дендромутантов, кучкующихся по подъездно-территориальному признаку, а затем организованными колоннами покидающих город, была из разряда тех, что потом долго и безуспешно пытаешься забыть. А на днях Денис Анатольевич приподнял завесу тайны над этой

загадкой.

В этот раз гвардейский экипаж барбухайки отправился на вызов вместе с нарядом милиции. Дело было из разряда «привыкли руки к топору»: наша давнишняя пациентка (назовём её Ольга) уже третью неделю не давала соседям прохода — ругалась, грозилась приготовить фарш четвёртой категории (рубится вместе с предметами интерьера). На днях она перешла к активным боевым действиям: обрубила телевизионный кабель, с особым цинизмом лишив несчастных любимого сериала и спортивных новостей, а ночью покромсала в капусту соседский электрический щиток. Тот, правда, перед смертью дал электрической сдачи, на какое-то время утихомирив фурию-валькирию и привнеся в её причёску изрядную долю необузданной энтропии, но фронтовая тишина была недолгой. Придя в себя, Ольга продолжила барражировать коридор с топором наперевес, готовая снова вступить в полемику.

Прибыв на место, милиция и спецбригада с удивлением оглядели общий коридор. Толщине хвойной подстилки под ногами мог позавидовать сосновый бор, в воздухе витал стойкий запах смолы и хвои, а вдоль стен громоздились штабели сухих сосенок и ёлок. Посреди всего этого великолепия бродила Ольга в халате, резиновых сапогах на босу ногу и с топором в руках. Ах, да, забыл про причёску «взрыв сверхновой».

Вопреки ожиданиям и опасениям, топор был сдан без особых возражений, после чего гостей широким жестом пригласили в квартиру. Последовала вторая серия культурного шока. Вся квартира была густо уставлена хвойными самых разных видов и степеней мумификации. На многих блестели остатки мишуры и серпантина, а кое-где — даже оставленные в спешке ёлочные игрушки. Каждый ствол покоился в трёхлитровой банке с водой. Попасть из комнаты в комнату можно было только узкими партизанскими тропами.

• Ольга, ты что из квартиры сделала? - поинтересовался доктор.

• А то не видно. Корни проращиваю, весной посажу обратно, будет лес.

• Где будет лес?

• Везде будет лес. Живём, блин, в степи, а тут ещё эти пожары летом были. Скоро уже белочек не останется, тушканчики придут. Мне голос был, свыше. Так и сказал: «Озеленяй!»

• Думаешь, прорастут ёлки-то?

• Прорастут, никуда не денутся. Я слово зелёное знаю. И воду по-особому лью.

• Это как это — по-особому?

• С улыбкой, с пожеланием добра.

Доктор попытался представить улыбающуюся Ольгу с лейкой в одной руке и топором в другой и признал, что да, альтернатив при таком подходе немного, а намёк дойдёт даже до дерева.

• Тебе бы в партию «зелёных» вступить, им нужны такие активисты.

• Ха! Видела я этих активистов по телевизору. Сплошь пикеты да демонстрации. Нет чтоб дерево посадить, пожар потушить — одно слово, партия!

• Ну, с «зелёными» худо-бедно понятно, а соседей-то почто терроризируешь?

• Злые они, доктор. Чёрствые. Я их по-человечески просила: мало у меня места, пусть ёлки из коридора к себе возьмут, в воду поставят, я им даже банки одолжу. И что? Сплошь упрёки и оскорбления — мол, сумасшедшая.

• Ну, положим, топором по электрощитку — это не от великого ума. Что ж, собирайся, поехали в больницу.

• Эх, как невовремя! Ладно, поеду. Только скажите соседям, пусть за моими ёлками следят, поливают, и те, что в коридоре, хоть куда, но пристроят. Вернусь из дурдома — проверю! (Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия).

Выходные дни для экипажа барбухайки, этих мастеров вязок, доброго слова и убойной харизмы, прошли относительно спокойно. То есть, всё было как всегда: люди так же продолжали сходить с ума, кушать большой ложкой последствия экспериментов со своим несчастным сознанием — алкогольных и чем похлеще — словом, город жил нормальной цивилизованной жизнью. Не обошлось без достойного пера случая, и Денис Анатольевич поделился новой историей.

Равно как и любая попытка обуздать вселенский хаос, превратить броуновское движение в строевой шаг или хотя бы во что-то ритмичное, на четыре четверти меццо-форте, попытка сократить количество дураков, дорвавшихся до руля автотранспорта — это задача принципиально невыполнимая. Но мы пытаемся, пытаемся. Один из шагов, служащих этой благородной цели — ограничение допуска к вождению некоторым категориям наших пациентов. Конечно, кто-то из них и без наших запретов к рулю и близко бы не подошёл, но иные реагируют похлеще цыгана, которому доверили колхозный табун, но настрого запретили садиться верхом.

Около одного крупного торгового центра есть конечный пункт следования маршрутных автобусов, он же — место их стоянки, где кучкуются «Газели», «Богданы», «Пежо» и «Хёндайчики», пока водители точат лясы, играют в нарды, пьют чай с бутербродами — словом, отдыхают от роскоши общения с пассажирами и напряжённой, расписанной по минутам, гонки по маршруту. Пока водитель одного из «Богданов» бродил по просторам этого флагмана мерчандайзинга, прикидывая, куда он НЕ поведёт в выходные свою ненаглядную, дабы не нанести семейному бюджету урона, несовместимого с кредитоспособностью, его нарядный жёлтенький автобус укатил со стоянки.

Не сам, конечно. За рулём его гордо восседал Вова (пусть его будут звать так). Болезнь у Володи дебютировала лет в двадцать пять — двадцать шесть: бред, галлюцинации, плотное знакомство с психиатрическим стационаром — не реже раза в год, а там и инвалидность — словом, права пришлось положить в стол, к стопочке личных реликвий. Но страсть к машинам осталась, просто её пришлось задвинуть куда подальше, потому что нельзя.

Трудно сказать, что на самом деле сыграло свою роль: наступившее обострение, в котором мир кажется чуточку иным, а решения принимаются сообразно причудливой логике, или же состояние хронического безденежья, когда с пенсией инвалида совершаются чудеса баланса, достойные Нобелевской премии в сфере экономики. Решение созрело практически мгновенно: вот он шёл мимо, а вот он уже внутри, заводит мотор и выезжает на шоссе.

Надо сказать, никто из пассажиров «Богданчика» не почувствовал подвоха: машина шла строго по маршруту, шофер был вежлив и корректен, бойко принимал оплату за проезд и отсчитывал сдачу, а главное — НЕ ЛИХАЧИЛ, не подрезал, не обгонял без надобности, не выскакивал с остановки сразу в средний ряд, как из засады — просто идеальный водитель!

Вернувшись после инспекции гипермаркета, водитель несколько минут стоял напротив пустующего стояночного места: всё казалось, что сейчас этот кошмар закончится, отрицательная галлюцинация пройдёт, и всё будет в порядке. Не закончилось, не прошло, не стало. Пришлось вызывать милицию. Прибыв на место, те прикинули, куда может поехать ворованый автобус, и дали команду отследить все выезды из города и в промзону: ведь угнать могли либо с целью перебросить в другой регион, либо разобрать и продать по частям. То, что она могла в этот момент нарезать по своему маршруту, в голову просто не пришло. Точнее, пришло, но много позже. Вова успел уже сделать два полноценных рейса (минуя, естественно, стоянку перед торговым центром) и прикидывал, хватит ли ему заработанных денег, или же стоит ещё покататься, когда, к удивлению пассажиров, автобус остановил усиленный наряд милиции, и бойцы в бронежилетах и с автоматами сообщили им, что уже никто никуда не едет — во всяком случае, водитель уже накатался и устал.

В отделении, куда доставили Володю, царила весёлая атмосфера: никто не ожидал такого исхода событий, и ситуация милиционеров откровенно забавляла. Будучи людьми без излишне сложных ментальных надстроек, они в открытую спросили незадачливого угонщика — ну, не дурак ли он? Дурак, дурак, радостно подтвердил Вова, у меня вот и справка есть, хотите покажу?

В общих чертах, если опустить сложные лингвистические подробности, звонок из милиции на спецбригаду звучал так: «заберите (пауза) вашего (пауза) подопечного, он тут (пауза) автобус (пауза) угнал. И вообще (длинная пауза) ваши (пауза) уже (акцентированная пауза): то пожарную машину (пауза), то (пауза) троллейбус (пауза), куда вы (обвиняюще-оценивающая пауза) там смотрите.

Санитарам Вова обрадовался как родным, сопротивления не оказывал, даже предложил сам довести барбухайку до дурдома, на что получил категорический отказ: это тебе, Вова, не автобусы по маршруту гонять, это культовая машина, и к управлению допущен только особо продвинутый персонал. Можно сказать, жрец руля, сирены и мигалки. (Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия).

Цель в жизни — это здорово. Это пять. Сразу появляется блеск в глазах, движения приобретают осмысленность, куда-то девается амёбообразность и стремление пятой точки продиффундировать в структуру дивана. Немаловажное дополнительное условие — целиться получше и в нужном направлении, чтобы потом не вопрошать своего ангела-хранителя, с чего это он так лоханулся.

Артём (назовём его так) давно не сомневается в своём предназначении. Он просто обязан сделать этот грёбаный мир лучше, чище, совершеннее. Точек приложения, при его-то способностях — море. Вот, к примеру, лет в двадцать изобрёл жидкие контактные линзы. Долго бился, чтобы патент хотя бы рассмотрели, конфликтовал, воевал с роднёй, которая категорически не понимала собственного счастья и класть своё зрение на алтарь науки наотрез отказывалась — мол, изобрёл бы что от геморроя, так не жалко, а глаз — это не жопа, чтобы им так рисковать. В итоге самыми любознательными оказались психиатры.

Отлежав в больнице, Артём не то чтобы затаил на родню обиду — он просто понял, что не всем дано постичь величие его миссии, посему просто ограничил своё общение с ними редкими дежурными визитами, а сам с головой ушёл в самообразование: предназначение предназначением, а матчасть никто не отменял.

Говорят, что средства для исполнения появляются вслед за целью, чтобы не нарушать отчётности и не умножать энтропии в той части всемирного упорядоченного, которое хоть как-то удалось отвоевать у хаоса. Хорошо, хорошо, не отвоевать, а взять в аренду, если быть эпилептоидно точным. Помощь пришла неожиданно, и с неожиданной стороны.

В одну из бессонных ночей в голове появился голос, который, ненавязчиво вплетаясь во внутренний мысленный диалог, мягко пожурил: мол, такими темпами, мон шер Артём, ты будешь идти к своему предназначению до ишачьей пасхи. Ха, парировал Артём, раз уж вы, уважаемый слуховой глюк, критикуете, то пусть критика будет конструктивной. Итак, что вы имеете честь мне предложить? И голос подсказал решение. Мол, надо организм немножко подстегнуть. Ты, я гляжу, реакции синтеза амфетаминового ряда штудируешь? И по галлюциногенному ряду прошёлся? Верной дорогой идёте, дорогой товарищ! И вот ещё что надо сделать...

Пригодились знания по химии, приобретённые в институте, а также способность среднестатистического россиянина с закрытыми глазами собрать самогонный аппарат, не покидая пределов квартиры — этот навык, в отличие от сборки-разборки автомата Калашникова, заложен на генном уровне. В итоге вскоре появилась первая пробная партия зелья. И чего мы друг на друга смотрим, поинтересовался голос, вас друг другу ещё и представить нужно? Брось, Артём, ты ж ему, можно сказать, родитель. Кто из нас двоих жаждал духовной эволюции? Кто тянулся к запретным плодам древа познания? Можно сказать, дотянулся. Тряси уж теперь, не стесняйся.

Так состоялся первый визит Артёма в нижний мир, в инфернальные области. Экскурсия была потрясающе насыщенной, и в реальность срединного мира он вернулся с солидным идейным багажом. Оказалось, что наркотраффик достал даже чертей. Шутка ли — такое поступление грешных душ! Ад, знаете ли, не резиновый. Апостол Пётр тут захаживал в гости, сетовал, что снизил пропускные критерии до уровня среднего забулдыги с парой любовниц — чисто чтоб петли на вратах не приржавели намертво.

Что предпринять? Глупо отстреливать наркодилеров: во-первых, никаких патронов не хватит, местами не поможет даже ковровое бомбометание, да и тяжко это — столько мокрухи на душу брать. Пусть в нижнем мире уже блат завёлся, но убивать — увольте. Инфернальный друг подсказал: Тёма, есть одно верное средство. Прививка от наркотиков называется. Если мы возьмём ту формулу, которую ты уже обкатал, и сделаем небольшие поправки, то получится просто конфетка! Считай, благодарное человечество с тобой теперь не расплатится. Не веришь? Хорошо, сейчас сгоняем в верхний мир, спросим у ангелов. Пиши пропорции.

В горних областях Артёму не понравилось: всюду пронизывающий свет, выжигающий из тела душу, стоит задержаться — и сам превратишься в луч... Стоит, кстати, освежить знания по квантовой оптике, есть идейка. Длинного разговора не получилось — получили добро на вакцинацию населения, и вниз, домой, дорабатывать антинаркотическую вакцину.

Как ни странно, очень быстро нашлись и спонсоры проекта, причем люди, причём с деньгами. Провели апробацию вакцины, сказали, что городу просто жизненно необходима такая помощь, и взяли на себя все финансовые заботы, организационные моменты, а также отлов и вакцинацию остронуждающихся народных масс — просто поразительно, какими сознательными оказались люди. Многим требовался длительный курс лечения, поэтому производство вакцины вышло на почти промышленный поток.

Параллельно с производственным процессом Артём продолжал общение с инфернальными друзьями, самообразование и изобретательскую деятельность. Уже готовы было разработано (в общих, правда, чертах) универсальное аэродинамическое покрытие, резко снижающее коэффициент воздушного сопротивления, в разгаре были опыты с прибором оптической стимуляции зрительного нерва... Зачем? А чтобы вакцину, стимуляторы и антидепрессанты не вводить, а ПОКАЗЫВАТЬ — а мозг сам сделает всё остальное, и никакой химии, круто? Спонсоры вежливо кивали, давали денег и привозили на дом обеды из ресторанов — ты, дорогой Артём, только вакцину производи, и побольше, город огромный, работы много, карма чистится с бешеной силой, на вратах рая, считай, абонемент — только не останавливайся!

Госнаркоконтроль работает хоть и неспешно, но основательно. Канал поставок «спидов» и иже с ними разрабатывался долго, обстоятельно. Но обнаружить, вместо иногородних оптовых поставщиков, целую фабрику, свою, аутентичную, так сказать — это превзошло самые смелые ожидания. А ещё меньше милиция ожидала наезда со стороны главного химика, который отчитал их как первоклашек: мол, охренели совсем, тут город в наркотиках захлёбывается, а они сейчас ещё и производство вакцины похерят на корню — стыдно должно быть, господа милиционеры! От такой неожиданности Артёма даже не побили, только поинтересовались, не клиент ли он психушки. А вот давайте не тыкать мне в нос моим прошлым, парировал тот — ну, было, ну, и что теперь? Имени инфернального друга, который его попутал, он так и не назвал.

Прошло немало времени, и след Артёма затерялся, поскольку экспертизу он проходил в другом городе, и какова его дальнейшая судьба — доподлинно неизвестно. Надавал ли очнувшийся ангел-хранитель по рогам инфернальному товарищу, удастся ли парню направить свой талант в конструктивное русло — не знаю. Но хотелось бы верить, что надавал, что сумеет, что всё будет хорошо. (Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия).

Всё-таки плохо ещё мы понимаем алкоголиков. Мыслим стереотипно, подходим предвзято (одна только скалка наперевес чего стоит), ни тебе сочувствия, ни внимания к потребностям организма и метаниям горящей синем спиртовым огнём души. Думаем — мол, с утра выпил и целый день свободен. Ха! Если бы всё было так просто! Они ж, бедолаги, совершают чудеса баланса — как бюджетного (вот не надо критики, вы на экономику страны посмотрите), так и метаболического, виртуозно проводя организм по краешку летальных доз. А выход из запоя? Это ж без высшего алкогольного образования однозначно белочка! А уж стоит подкрасться пневмонии, как тут же слышно зловредное хихиканье и дробный топот ножек улепётывающей крыши.

Люся (пусть Люся, имя ничем не хуже прочих) попала в пульмонологическое отделение как раз с пневмонией, что было вполне закономерно: на улице не май месяц, а сугробы порой такие коварные — пока выбираешься, пару раз вздремнёшь. Вот и заявил организм — мол, ты как хошь, хозяйка, а мне бы в больничку. Доставили на «Скорой», честь по чести, взялись лечить. Кто ж знал, что оно так выйдет!

Ночью Люся долго не могла сомкнуть глаз, всё пыталась понять, что же не так — чего-то явно не хватает. Да нет, не водки, тут учреждение серьёзное, режим не позволяет предаваться излишествам, да и деньги... Едрёный гонобобель, ДЕНЬГИ!!! Ну точно — был же миллион. Откуда, Люся и сама не могла точно сказать, поскольку уборщице платят несколько меньше, но она ТОЧНО ЗНАЛА, что он был. И его отсутствие очень остро ощущалось, много острее катастрофической нехватки алкоголя в крови.

Первой люсиной жертвой оказалась постовая сестра, которая не смогла внятно ответить на вопрос, где миллион. Традиционный ответ, с чёткой анатомической адресностью, Люсю категорически не устроил. Сестра, понеся некоторые потери в шевелюре и целостности одежды, спешно ретировалась за дежурным врачом, которого по прибытии спросили ещё строже — мол, где? Город Катманду, как вероятная локация, тоже не прокатил. Ещё больше даму без миллиона оскорбило предположение, будто она не в себе. Она-то как раз в себе, но минус миллион сведёт с ума кого угодно, так что вот вам, доктор, мой контраргумент справа в челюсть.

Третьим в битве за финансовое благополучие пал телефон, который висел на посту и был бы рад никого не трогать, но кто ж теперь виноват, что у милиции в три часа ночи вдруг прорезалось чувство юмора, и они сходу подобрали третью рифму к вопросу «где»? Три раза с размаху о стенку — такого обращения никакая техника не выдержит. А если ещё и на обломках попрыгать...

Люся попыталась включить дедукцию, но ошиблась тумблером. Включилась индукция. Денег нет? Нет. Были? Были. Куда делись? Ну, вы сами знаете, как это называется, когда около Пизанской башни что-то воруют. Кто? Да любой из находящихся в отделении мог позариться, это ж не пять рублей, чтоб проявлять альтруизм. Что делать? Искать, у народа режим преимущественно постельный, далеко уйти денежки не могли.

К моменту прибытия спецбригады, вызванной побитым доктором, одна палата уже была поставлена на уши, кровати выпотрошены, а содержимое тумбочек равномерно распределено по площади пола. Погрозив пальцем выстроившимся вдоль стенки обитальцам, Люся большой белой молью в бесформенной ночнушке выпорхнула в коридор. Увидев делегацию дюжих санитаров и дежурного доктора, прижимающего мокрое полотенце к щеке, она смекнула, что что-то здесь не то, и рванула вперёд.

Влетев в дальнюю палату, Люся мигом забыла о погоне. Освободившееся в суженном сознании место тут же занял пропавший миллион. Подоспевшая спецбригада застала её методично прощупывающей постельное бельё, сдёрнутое с перевёрнутой кровати. Пациентка, которую Люся стряхнула с кровати, по-пластунски отползала под соседнюю койку.

Использовав личное обаяние, суммарный вес трёх взрослых человек и несколько метров фиксирующего материала, экипажу барбухайки всё же удалось убедить даму, что миллион можно поискать и в дурдоме — место ничем не хуже прочих. (Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия).

Удивить спецбригаду очередным делирием бывает трудно, очень трудно. Ребята за время работы повидали много рыцарей ордена Белой Горячки с их призами, и рядовым серийным чёртиком или зелёным человечком этих людей не пронять. Потом белочка собирается с фантазией — мол, затейница ли я коварная, или хомячок джунгарский — и являет что-то такое, от чего чешут в затылке даже бывалые фельдшера с докторами.

Анатолий (назовём его так) себя алкоголиком не считал никогда, и основания для этого находил весомые, как задние мосты на родном конвейере. Ну, посудите сами: алкоголик пьёт что? Правильно, какую-нибудь бормотуху вроде вина плодово-выгодного, перцовой настойки или средства антисептического в фанфурике. Ну, ещё палёную водку, если нечаянно разбогатеет. Анатолий предпочитал коктейли. Причём не всякие, а с целебными энергетиками, вроде гуараны или таурина. А что — он же, считай, без пяти минут и четырёх курсов института средний класс, вот и должен соответствовать. Затем. Алкоголик похмеляется с утра. Анатолий честно отрабатывал всю смену, и только в киоске на автобусной остановке позволял себе купить первую баночку. И самое главное. Алкоголик ночует под открытым небом — признак верный на все сто. Анатолий никогда себе не позволял такого безобразия. Всегда дома, всегда в постели. Правда, последний месяц без подруги.

И эта туда же — мол, спиваешься, мол, у тебя от этой яги башню сносит, а без башни ты мне не нужен, и вообще — нельзя употреблять так, чтобы лежало абсолютно всё! Хоть одна вертикаль должна оставаться! И вот ведь странно — все контраргументы нашлись только потом, после ссоры, когда прокручивал её гневный монолог в памяти раз в пятнадцатый. Даже пепельница об пол была лишь запятой, ибо точку поставила она. Тремя тарелками о стену.

Обиду пришлось залить. Потом пришло чувство свободы и лёгкости, которое особенно хорошо подчёркивалось нужным градусом. Потом пришла какая-то смутная тревога и постоянное ощущение то ли паутины, то ли чьих-то волос на лице и первая ночь без сна — так, какие-то провалы на несколько минут. А на второй вечер, проведённый уже без коктейлей, всё и началось.

Вначале это было ощущение укола в пятку — так, словно наступил на доску с торчащим из неё мелким гвоздиком. Анатолий отдёрнул ногу и внимательно осмотрел место укола. Ни следа. На полу тоже чисто. Через минуту вокруг лодыжки обернулось что-то холодное, жёсткое и царапающее. При более внимательном рассмотрении это что-то оказалось отрезком невесть откуда взявшейся железной вязальной проволоки, уходящей в пол. Она успела дважды обернуть левую лодыжку и теперь, словно слепая змея, тыкалась свободным концом в голень, явно намереваясь ползти дальше и выше.

«Прямо как змея», мелькнуло в голове у Анатолия. Мысль эта, многократно рикошетя от сводов черепа, обрела собственную жизнь. «Змея. Эта...ну, которая...как её...о! Яйцекрадка! ЯЙЦЕЛОВКА! ЯЙЦЕРЕЗКА!! ОНА МНЕ ВСЁ ТАМ ОТОРВЁТ ПОД КОРЕНЬ!!!»\

Первыми приняли вызов сотрудники МЧС. Сбивчивый телефонный рассказ о сбежавшей из сколковских нанотехнологических лабораторий бухте вязальной проволоки с членовредительскими и хозяйствоотрывательскими наклонностями потряс их до глубины души. Во всяком случае, сдавленное бульканье и подвывание на том конце провода Анатолию, скорее всего, не послышались. Наконец, МЧСовцы отдышались, вернулись из-под стола на покинутые стулья и пообещали, что сделают всё от них зависящее. Да, кусачки уже ищут. Нет, ничего лишнего не откусят, поскольку сейчас пришлют специальных людей с медицинским образованием и хорошей физической подготовкой. Какой, говорите, адресок-то?

Прибывшая по указанному адресу спецбригада застала Анатолия в процессе борьбы с взбесившимися нанотехнологиями. В общем, Лаокоону с сыновьями надо было учиться у Толи — мигом бы свернули тех змей в два тугих клубочка. Оценив комплекцию явившихся на помощь гвардейцев, он согласился проехать вместе с ними в спецлабораторию, но затребовал, чтобы те всю дорогу держали кусачки наготове — от нанотехнологий можно всего ожидать! (Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия)

 Поскольку стратегический запас квашеной капусты на днях был создан, надо начинать его осваивать. В конце концов, это не межконтинентальные ракеты, чья основная прелесть — в ПОТЕНЦИАЛЬНОЙ возможности жахнуть и уконтрапупить. Семья проголосовала за щи. Тут я должен оговориться. Как и в случае борща, рецептов щей есть много, очень много. Некоторые из них рьяно претендуют на аутентичность, первонаховость и, если перевод берестяных грамот не врёт, а те, в свою очередь, правильно интерпретировали древние руны и картинки на валунах моренного ландшафта, то настоящие щи положено готовить из мамонта, облопавшегося постепенно приручаемой капусты, загнав его в праведном гневе в ближайшее озерцо и подпалив торфяники — нефиг шастать по чужим огородам! И наш, а точнее, Оксанин вариант — это тот, на котором мы остановились, перепробовав несколько других. Ахтунг! Вредно для худеющих и за аутентичность радеющих!

Подстрелили немного свинины на косточке. Косточка в таком деле — очень важный структурный элемент: если свинье она позволяла гордо относить себя к позвоночным и давала стратегическое преимущество перед всякими там хордовыми и прочими бесхребетными, то кроме этого, если не брать в расчёт свинский гонор, она даёт навар в бульоне. Из закромов на передовую эшелонировались картошка, квашеная капуста, чеснок, душистый перец, фрагмент многоцелевого лаврового венка и томатное пюре.

Вместо томатного пюре можно было взять свежие помидоры, полтора-два стакана томатного сока или две столовые ложки томатной пасты, но у нас второй год подряд не выходит обуздать себя во время весенней посевной, а фитофтора перед таким томатным натиском просто пасует, вот и перерабатываются излишки великолепия в нечто среднее между соком и пюре — не пропадать же добру!

Сначала капуста. Её помещаем в горшок, добавляем немного сливочного масла и буквально одну чайную ложку сахара (и продукта не жалко, и вкус будет интереснее), после чего подливаем кипятка — немного, только чтобы был вровень со слегка примятой капустой, и при этом не просился сойти после закипания на ближайшей остановке. Накрываем крышкой — и в духовку, при 200 градусов по Цельсию на час или около того. Почему такая предварительная подготовка? Дело в том, что одним из компонентов будет картошка, а ей надо вариться в обычной воде, без кислоты, которую даст капуста, если только вы не питаете особой страсти к резиновым картофельным кубикам. Вот уже когда сварится — тогда добавим капусту, а это будет уже самое окончание процесса, и капуста должна к тому моменту быть уже готовой, мягкой.

Пока капуста томится в духовке, ставим вариться мясо. Кто как, а мы запускаем его целым куском. Варим до готовности на медленном огне (кипение ключом — это не для бульонов), в середине процесса солим (так, чтобы недосолить — ведь будет ещё капуста, она придёт со своей солонкой)

затем делим на порционные кусочки,

а в бульон тем временем запускаем картошку, очищенную и мелкими кубиками, нечего всяким немытым клубням плавать в наших щах!

Пока картошка предаётся неге и праздности в бульоне, подступаемся к луку. Ножом, добрым словом и слезами уговариваем его сбросить шелуху и нашинковаться.

Затем отправляем на сковороду кататься в масле до модного золотистого оттенка,

после чего вливаем томатное пюре, мелко нарубленный чеснок и минут пять тушим.

Когда картошка готова, десантируем в кастрюлю капусту, а через минут пять — несостоявшийся гаспачо, то бишь томатно-луковую заправку. Перец, лавровый лист, даём щам закипеть и кипятим минуты три, после чего снимаем с огня, даём минут десять настояться — и на стол. (Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия)

Поразительно: в телевизоре тридцать с нехилым гаком каналов, а смотреть решительно нечего.  Я имею в виду, чтобы без последствий для психики, истерзанной роскошью человеческого общения. Каюсь, не достиг я ни тех высот личной гражданской кочки зрения, с которой можно бдительно-грозно присматривать за ходом событий в мире, ни того особого, в двух шагах от    перманентного самадхи, состояния души, когда созерцание сериалов действительно доставляет. Только и осталось —   «Дискавери». Иногда. Одним глазком.

Правда, и там засады не избежать: уж очень любят подать тему доходчиво, чтобы охватить всё, что чуть смышлёнее имбецила и само до экрана добралось. В кузове такого-то грузовика можно уместить столько-то автомобилей, тросами от такого-то моста можно столько-то раз опоясать Землю — неровён час экватор ниже нулевой широты сползёт! А то вдруг кто ещё не поймёт, сколько  ванн воды надо набрать, чтобы получился кубометр. Вроде бы образование, вроде бы в массы. Только это две большие разницы    — опускать планку образования до уровня дебила и подтягивать дебила до уровня общеобразовательной школы. Спросите    нашего среднестатистического алкоголика старой школы, сколько бутылок водки выйдет из двухсотлитровой бочки чистого    ржаного спирта — он вам ответит моментально, на рефлексах средней школы.

Вот про образование-то мы и болтали почти всю дорогу. Надо было посмотреть на дому женщину после инсульта: запись психиатра в листе консультаций для медико-социальной экспертизы обязательна, а сама она к нам добраться не могла, поскольку была    парализована. Дорога была длинной, водитель — он же сын пациентки — словоохотливым, вот слово за слово и добрались до этой темы.

• Так ведь у меня племяшка сейчас второе высшее получает, - поделился он.

• Умница девчонка.

• Ну, умница-то умница, вот только ко мне постоянно бегает ошибки в работах исправлять. Недавно умудрилась «российский» с одной «с» написать, долго ещё возмущалась — что не так, мол.

• А на кого учится?

• Да на юриста. Закончила экономический, но просто бухгалтеров теперь как собак нерезаных, вот решила дальше учиться.

• А чего же с ошибками пишет? Ведь за плечами школа, институт.

• Ха! Грамотность, она же одной зубрёжкой правил не прививается. Вот ты, к примеру, права получил — ты сразу асом стал? Нет, это километры нервов себе и литры крови другим. Так и здесь — что толку учить, если ты книжек не читаешь? А они курсовые как пишут? Нашёл в сети, скачал, распечатал — всё, герой. Или ко мне бежит, мол, выручай, дядя Витя. Пришлось чуть ли не всему учить заново. Даже — моя гордость — научил пользоваться логарифмической линейкой. А история? А апрельские тезисы? А перечислить союзные республики? А бывшие страны Варшавского договора? Да они вообще путают, кто с кем в какую мировую воевал! А что там — начали мы с ней вообще с повторения таблицы умножения!

• Видимо, ваше образование всё же лучше, качественнее.

• У меня образование — десять классов обычной средней советской школы. И всё.

• И что — ни техникума, ни института?

• В том-то и дело, что нет. Мне пришлось сразу после школы идти в армию, а потом - на мясокомбинат — надо было помогать семье зарабатывать деньги.

• А дальше?

• А вот дальше было ещё интереснее. Знаете, какая специальность у меня в трудовой книжке? БОЕЦ СКОТА 5-ГО РАЗРЯДА.

• Упс...

• То-то и оно! Когда я, наконец, уволился с комбината, я понял, что больше никуда не устроюсь, хоть трудовую теряй. На автозаводе в отделе кадров сказали, что психов-маньяков не берут, у них в понятие «конвейер» вкладывается другой смысл.

• Как это — не берут? Ведь вы могли бы спокойно пройти медкомиссию...

• А вот так: не берут, и всё. Мне ещё кадровичка с мясокомбината подкузьмила, с чувством юмора оказалась, свинина филейная! Написала в характеристике — дескать, очень любит животных. Блин! Я сдуру не прочёл, мне это уже потом     показали, когда я после завода сунулся в охранное предприятие устраиваться. Там, кстати, тоже отказали. Сказали —     можете даже не трудиться проходить медкомиссию, не возьмём. Было дело, даже братки смеялись — нам, мол, беспредельщик не нужен. Правда, я и сам бы не пошёл.

• И как вы выкрутились?

• Сначала таксовал, потом приноровился возить мясо из окрестных сёл — я-то знаю, где туфта, а где хороший товар. Потом открыл несколько постоянных точек. Теперь сам езжу только изредка, чтобы поставщики не наглели. Даже рад, что на завод или в охрану не пошёл.

• Конкуренты не зажимают?

• Пытались поначалу. Вот тут-то трудовая и пригодилась несколько раз.

• Это как?

• А просто: показываешь запись в книжке, потом показываешь стаж работы. До описания тонкостей мастерства обычно не доходит.

Я ехал с этим мужиком и отчаянно гордился тем, что в своё время получил такое же, нормальное и полноценное образование, в нормальной средней школе. И мне не надо на пальцах объяснять, что такое мегагерц или киловольт, и я могу ещё процитировать Пушкина, а если вдруг, не дай бог, выпью — то и Горького. Да, и апрельские тезисы, чтоб добить.(Малявин Максим Иванович. Блог добрых психиатров. Россия)

Даже если ваше объяснение настолько ясно, что исключает всякое ложное толкование, все равно найдется человек, который поймет вас неправильно. Первое следствие из третьего закона Чизхолма.

О том, как важно в точности следовать назначениям, соблюдать дозу и кратность приёма лекарств, любой студент знает с первого курса. О том, что в большой дозе даже водка становится ядом, не говоря о воде и соли — курсу к третьему-четвёртому. Неудивительно, что фармакология для многих (если только вы не вундеркинд с феноменальной памятью и острой нехваткой того, что одни называют шилом в заднице, а другие — внутренним стержнем) становится кошмаром, который потом долго ещё снится. Формулы, проценты и промилле, формы выпуска, основное и побочные действия, взаимодействие друг с другом — и чтобы к экзамену всё наизусть! К среднему медперсоналу требования не столь строги, зато очень важен навык дешифровки назначений, начертанных в истории болезни настоящим врачебным почерком, и тут лучше лишний раз уточнить и переспросить доктора, а что означал воон тот иероглиф.

Эта история некогда произошла в одной из крупных офтальмологических клиник — с множеством корпусов, теряющихся в огромном красивейшем старом парке, с тенистыми аллеями и уютными лужайками, с тишиной и покоем отделенияй и вечной суетой приёмного покоя. Клиника была настолько крупной, что, помимо собственной кухни, автоклавной и (!) морга, имела собственную аптеку, в которой изготавливались (повторяю — не только заказывались и складировались в готовом виде, но и изготавливались из аптечных ингредиентов) лекарства для внутренних нужд.

В одной из палат лежали три солидные дамы бальзаковского возраста и рубенсовских форм. Предстояла им одна и та же операция на глазах — не то, чтобы сложная и травматичная, скорее волнительная в плане ожиданий и опасений: всё-таки, глаз трогать — это не геморроидальные узлы иссекать, ежели что пойдёт не совсем по плану — панталонами не прикроешь. Общались, переживали, сканировали окружающий эфир на предмет страшилок и ужастиков, по десятому разу расспрашивали выздоравливающих счастливчиков, которые уже своё отмандражировали и уже не знали, куда спрятаться от этих трёх — словом, вели себя, как и положено перед операцией.

Накануне решающего дня всем троим была положена предоперационная подготовка — процедуры, назначения и, среди всего прочего — атропин. Точнее, атропина сульфат. Ещё точнее — его однопроцентный раствор в виде глазных капель. Доктор сделал запись (своим обычным, похожим на электроэнцефалограмму во время эпистатуса, почерком) с назначениями в истории болезни, ещё раз прошёл с обходом по отделению и со спокойной душой отправился домой.

Процедурная медицинская сестра, которой предстояло выполнить назначения доктора, недавно пришла работать в клинику из отделения общей хирургии, поэтому её намётанный глаз различил в хаосе букв и цифр нечто вполне узнаваемое и оттого не вызывающее особых сомнений. Единица, проценты, что-то там об атропини сульфатис, и ещё что-то на частоте перехода тонических судорог электроэнцефалограммы в клонические, и ещё... ага, н/н — это на ночь. Премедикация, значит. Ну, атропин и в хирургии перед операцией делали, так что тут всё просто. Кубик (там, вроде, единичка где-то угадывалась) внутримышечно каждой — и готово. А вот и флакончик. Не в ампулах — так ведь у них своя аптека, сами всё тут же и готовят. Запечатан честь по чести, один процент концентрации, всё нормально. Кажется. Может, в ампулах и была другая процентовка, но доктору виднее. Набрано, разложено, теперь можно приступать к раздаче слонов.

Дамы ещё поинтересовались — а в глаза капать разве не будут? Доктор же что-то такое говорил, если наш склероз не изменяет нам с Альцгеймером. Медсестра задумчиво почесала то место, где причёска крепилась к вусмерть накрахмаленному чепчику (залётная муха, сев на край, рискует сильно порезаться), и предположила, что капли, скорее всего, будут. Только утром. После чего профессионально сделала три инъекции — спасибо, дорогая, даже ничего не почувствовалось, вот что значит лёгкая рука! — и отправилась выполнять другие назначения.

Сухость во рту три дамы почувствовали уже вскоре, о чём немедля сообщили друг другу. Да, да, а сердце часто бьётся — это и у вас тоже? Ну, значит, так надо. И то, что в глазах мутно — тоже всё так и должно быть, доктор что-то такое говорил. Ой, а про сказочные цветы и танцующие огоньки за окном никто ничего не рассказывал! Где? Да вон же, на лужайке, прямо перед окнами! Вы видели такую красоту? Пойдёмте, поглядим вместе! Да зачем дверь, когда первый этаж и окно раскрыто из-за летней духоты! И вообще — зачем ходить, когда есть крылья!

Дежурная медицинская сестра, которой в час ночи вдруг вздумалось полюбоваться на ночной парк, столь таинственный и сказочный в лучах луны и пары фонарей, долго не могла поверить своим глазам: по лужайке перед корпусом, делая плавные взмахи руками, кружили три фигуры в ночных сорочках. Комплекция участниц этой феерии не позволяла заподозрить их в причастности к феям, привидениям или наядам, но лёгкость порхания просто подкупала. По парку раздавался заливистый смех и восторженные возгласы.

«Я бабочка! Я бабочка!» — восклицала одна. «И я бабочка! Я — махаон!» — вторила ей другая. «А я — чёрная моль! Нет, я — летучая мышь! Нет, всё же чёрная моль!» — пыталась самоидентифицироваться третья. Попытки дежурной медицинской сестры и двух нянечек разубедить трёх резвящихся на поляне пациенток в их новой видовой принадлежности привели лишь к тому, что те обозвали вновь прибывших мокрицами и упорхнули, оскорблённые в лучших чувствах, на соседнюю поляну.

Вернувшийся несолоно хлебавши персонал отделения доложил о неожиданно упорхнувших из палаты больных дежурному врачу. Тот вначале не поверил, но, прибыв на место, от увиденной картины чуть не окуклился и поспешил вызвать психиатрическую спецбригаду «скорой помощи». От себя прибавил, что три смирительных сачка...эээ...тьфу, рубашки! — будут очень кстати. Нет-нет, дихлофос — это грубо и слишком радикально.

Прибывшая бригада изловила беглянок, некоторое время восхищалась с ними вместе красотами ночного парка и волшебными порхающими огоньками, в ходе сбора анамнеза убедилась в том, что два махаона и одна чёрная моль — это на самом деле три эпизода атропинового делирия одновременно. Оставлять пациенток в таком состоянии без должного присмотра и лечения было негоже, посему дамы были препровождены в другую клинику, с ещё более старинным садом, диагностическими цветами Роршаха и Люшера, а также целебным нектаром, и вообще — к бабочкам у нас подход трепетный и бережный.

За бабочками наблюдал Максим Малявин, врач-психиатр