О революции. Ничто не ново под луной.

Николай Бердяев:
«Революция есть свыше ниспосланная кара за грехи прошлого, роковое последствие старого зла».
«…Революция – конец старой жизни, а не начало новой жизни, расплата за долгий путь».
«…Революция всегда говорит о том, что власть имеющие не исполнили своего назначения. И осуждением до революции господствующих слоев общества бывает то, что они довели до революции, допустили ее возможность. … Сверху не происходило творческого развития, не излучался свет, а потому прорвалась тьма снизу. Так всегда бывает. Это закон жизни».
«Революциям предшествует процесс разложения, упадок веры, потеря в обществе и народу объединяющего духовного центра жизни. К революциям ведут не созидающие творческие процессы, а процессы гнилостные и разрушительные».
«...Народ, попавший во власть революционной стихии, теряет духовную свободу, он подчиняется роковому закону, он переживает болезнь… Не люди уже мыслят и действуют, а за них и в них кто-то и что-то мыслит и действует. Народу кажется, что он свободен в революциях, это – страшный самообман. Он – раб темных стихий, он ведется нечеловеческими элементарными духами. В революции не бывает и не может быть свободы, революция всегда враждебна духу свободы».
«…Революция случается как внезапная тяжелая болезнь с возможными осложнениями».
«…Революционеры – медиумы безликих и темных стихий масс».
«…Руководить революцией невозможно. На смену революции приходят реакции».
«…Вы (революционеры – ред.) люди духовной середины и посредственности, люди средних, серых, популярных мыслей. И ваша ярость – это ярость серой массы, завидующей всякому величию, всякой славе, всякой гениальности».
«За революцию хватаются и на ней наживаются все, считающие себя неудачниками и обиженными и озлобленными, все пасынки Божьи, а не сыны Божьи. Революции рождаются не от благородного сознания вины сынами Божьими, а от неблагородного сознания обиды сынами праха».
Семен Франк:
«Всякая революция есть смута. Как бы глубоки, настоятельны и органичны ни были потребности общества, не удовлетворяемые «старым порядком», революция никогда и нигде не есть целесообразный, осмысленный способ их удовлетворения. Она всегда есть только «смута», то есть только болезнь, разражающаяся в результате несостоятельности старого порядка и обнаруживающая его несостоятельность, но сама по себе не приводящая к удовлетворению органических потребностей, к чему-то «лучшему».
«…Всякая революция обходится народу слишком дорого, не окупает своих издержек; в конце всякой революции общество, в результате неисчислимых бедствий и страданий анархии, оказывается в худшем положении, чем до нее, просто потому, что истощение, причиненное революцией, всегда неизмеримо больше истощения, причиненного самым тягостным общественным строем, и революционный беспорядок всегда хуже самого плохого порядка».
Иван Ильин:
«…Смута была хаотическим бунтом и дезорганизующим разбоем. Революция оседлала бунт и государственно организовала всеобщее разграбление».
«Смуту никто не замышлял: она была эксцессом отчаяния, всенародным грехопадением и социальным распадом».
«…Безумие русской революции возникло не просто из военных неудач и брожений, но из отсутствия политического опыта, чувства реальности, чувства меры, патриотизма и чувства чести у народных масс и революционеров».
«…Революция размягчает, разлагает духовный хребет души. Люди теряют способность сосредоточиваться, держать себя в руках; внимание их рассеяно, глаза бегают, слова скачут; отовсюду страхи, опасности, неуверенность, соблазн вседозволенности подрывает способность к дисциплине, чувство общей неустойчивости, опасности, социальной дисритмии – повергает душу в состояние непрерывного «гона» (гнать) и «гомона» (неугомонился)».
«…Революция есть криминализация политики; источники этого – в националистическом эгоизме (злодейство, низость, свирепость – во имя родины – считается прямой доблестью), классовой революционности, в войнах».
«…Революция по существу своему правонарушительна и почти никогда не соблюдает граней между политическим и уголовным правонарушением, между публично-правовым неповиновением и частно-правовым захватом».
«…Революционер отличается от уголовного нередко только «интеллигентностью» и желанием завладеть государственной властью».
Георгий Федотов:
«Революция для большевиков была уже делом, а не жертвоприношением… Они были профессионалы революции, которые всегда смотрели на нее, как на «дело», как сморят на свое дело купец и дипломат, вне всякого морального отношения к нему, все подчиняя успеху».
«…Если нужно назвать один факт, – один, но основной, из многих слагаемых русской революции, – то вот он: на третий год мировой войны, русский народ потерял силы и терпение и отказался защищать Россию. Не только потерял понимание цели войны (едва ли он понимал ее и раньше), но потерял сознание нужности России».
Павел Милюков:
«…Говоря вообще, можно было бы сказать, что есть известный период в жизни наций, способных развиваться, когда насильственный переворот становится весьма вероятен, как кратчайшее средство покончить с устарелыми политическими и социальными учреждениями отжившего строя и облегчить переход от средневековья к современной демократии. Русская революция не составляет исключения из этого общего правила – и в этом ее основной смысл»