Татуиро (homo). Глава вторая

Он шел по темному переулку, поглядывая на часы, и маялся, пытаясь сообразить, обычным ли шагом идет. Поверх головы, не для него, светились вечерние окна. Одиноко звучали шаги мимо приткнувшихся к тротуару спящих автомобилей. ...И все-таки он почти пропустил ее. Краем глаза, почти ухом, заметил вспыхнувшую на секунду прихотливую вязь неоновых трубок в узкой черноте между глухих стен. Сердце остановилось вместе с Витькой. Не закончив шаг, он медленно повернулся к темному провалу, вцепясь взглядом в тающий свет. Секунда кончилась, вывеска погасла. Держась глазами за черное пространство, в котором исчезал знакомый рисунок, Витька взялся за рифленые перила. Нащупал ногой ступеньку и стал спускаться по разбитой лесенке, уговаривая себя, что неоновая вспышка не привиделась. Холодное железо высасывало жар из ладони. Неровная стена на каждом шагу толкала в левое плечо, и на рукав сыпались хлопья старой краски. В тесном закутке у последней ступеньки он замер, нащупывая ладонью кнопку звонка возле бугристой от ржавчины двери. Понимающе кивнул, не найдя ничего. Нашел ручку, потянул и, высоко подняв ногу через невидимый порог, шагнул. Все было так, как надо. Он принимал условия игры. Густая кровь толкалась в виски, во рту пересыхало. Когда же он в последний раз так волновался? Прыгая с парашютом? Скорее, когда первый раз целовался. Нет, когда собирался поцеловаться. Но тогда это длилось недолго... Ступил в темноту, закрывая за собой входную дверь. - Эй!- разломив короткое слово непослушным голосом, позвал он, оглядывая полумрак. Из дальней полуоткрытой двери падал неяркий свет, размазываясь по захламленным столам и креслам. Прокашлялся и повторил: - Эй, есть кто? Я пришел. Из темного ущелья между столами на свет вспрыгнул большой кот. Оскользнулся на кипе журналов в кресле, но удержался. Недовольно муркнул и стал вылизывать заднюю лапу, поглядывая на Витьку. "Буду разговаривать с котом" - подумал Витька, но чья-то фигура заслонила падающий из двери свет. Кот повернул морду, глаза сверкнули разными огнями - красным и зеленым. - Заходите, я сейчас включу свет, - раздался знакомый глуховатый голос: - И осторожнее, у нас не убрано. По-комариному зажужжали лампы и вспыхнули, залив комнату без окон мертвой белизной. Витька заморгал, оглядываясь. Столы, разнокалиберные стулья и кресла. Стеллажи, зеркала, постеры и картины. Все поверхности завалены, - рисунки, раскрытые книги, полуразвернутые чертежи. В неразбериху воткнуты чашки с чем-то недопитым, пузырьки, баночки с краской. На самой высокой пирамиде из книжек - павлинье перо придавлено глиняным черепком. - Располагайтесь, - высокий мужчина в застиранной футболке с глухим воротом, но с оборванными рукавами, подхватил кипу бумаги с кресла, свалил ее на соседнее. На вид он был чуть постарше Витьки. - А я только закончил. Клиент ушел минуту назад, и, если позволите, я отдохну, пока оглядитесь. Сядьте. Витька кивнул, сделал несколько шагов и, усаживаясь, утонул в расшатанном кресле. Теперь книжные завалы были много выше его головы. - Как у вас тут! - вытягивая шею, он с любопытством рассматривал мешанину. - Это не мое, - из-за двери отозвался мастер, - здесь иногда художники работают. Книжные. Ну и клиент, опять же, я вам говорил. Такой, знаете, попался, никак не мог выбрать. Вот и набросали бумаг-то. ...Вам с сахаром? - Да. Я тоже еще не выбрал. Ничего? - Ну, если вы знаете, чего хотите, проблем не будет, - мастер бережно пронес между столами большую чашку и вручил ее Витьке. Витька с удовольствием принял чашку. Пришел кот, потерся, предупреждая, и вспрыгнул на колени. Помесил передними, улегся, упрятав лапы под грудь, и задремал. Витька осторожно прихлебывал из чашки поверх кота. Мастер ходил между столами с кружкой кофе, одной рукой беря то раскрытую книгу, то рисунок, закрывал, ставил на полку, укладывал в стопки на стеллаже. Иногда ерошил темные волосы и поглядывал на Витьку карими глазами-вишнями. - Я хоть разомнусь, часов шесть работал. Допьете, на этой стенке можете посмотреть часть работ. И альбом с фото вот здесь, на столе. Витька дохлебал кофе и осторожно переместил кота в нагретое кресло. Тот затарахтел, не открывая глаз. Мастер отдернул полотняную занавеску, открывая ряд больших снимков, развешанных на стене. Герои и нелюди, боги и демоны, звери и монстры.... Натюрморты с роскошными бабочками, сидящими на изысканных сосудах прозрачного стекла и чеканного металла.... Непонятные символы и гербы.... Рисунки размером с почтовую марку и вычурные композиции, занимающие всю поверхность руки, бедра, торса. Старинный паровоз с драконьей мордой на чьей-то мускулистой спине. Надписи на знакомых и неизвестных языках. Взгляд цеплялся за каждый снимок, уже с нетерпением ожидая следующего. И одновременно, не имел сил полностью оторваться от уже пройденного. Мастер наблюдал, улыбаясь. Потом, сжалившись, предложил: - Давайте по-другому сделаем, - протянул руку под стол и щелкнул тумблером. Комната погрузилась в темноту, оставив подсвеченным только снимок, перед которым стоял Витька. Насмотревшись, он сделал шаг влево, свет погас, и загорелась подсветка у следующей работы. - Так лучше? - Д-да, - отозвался Витька, ощущая в темноте скрытое движение образов, символов и предметов на просмотренных снимках. Правое плечо покрылось мурашками. Вспыхнул следующий снимок и Витька окаменел, рассматривая огненную маску тигра на мужском лице. Полосы пламенели, окаймляя светлые глаза и улыбку-оскал существа, готового на все. Рисунок был, как отражение в стекле, через которое просматривается другое - можно остановиться на одном, и тут же перевести взгляд дальше. - Это же... - Гулли Фойл, - подхватил мастер, улыбаясь воспоминанию. Я был рад, что он захотел сделать именно это. Я тоже люблю эту книгу. И этого персонажа. - Но как он ходит - с таким лицом? Нет, здорово, конечно! Я хотел сказать, где он, ведь о нем бы все говорили? - Это невидимая татуировка. Мы хотели сделать именно то, о чем написал Бестер. Работали долго. И все получилось. У меня всегда все получается. - То есть, она появляется, когда он разозлится? - Или испугается. Или обрадуется. Если вы читали, то знаете. - Да-а! Послушайте, это гениально! Почему о вас никто не знает? - Это не нужно. Вы смотрите, смотрите. Время идет. Где-то наверху, за толстыми стенами старого дома, грохотал, вскрикивая автомобильными клаксонами, прорываясь музыкой из-за освещенных окон, ворочался город. А тут, под несколькими этажами, в подвале с потолком вровень с асфальтом, мурлыкал невидимый кот, сухо щелкал свет перед очередным рисунком, медленно шелестели страницы толстого альбома… Через час Витька, упершись взглядом в последнюю страницу альбома, набирался смелости сказать мастеру, что он хочет посмотреть все еще раз. - Вижу, не выбрали, - мягко сказал мастер, - но не переживайте, все придет. - Понимаете, - Витька захлопнул альбом, - все тут хорошее... Отлично просто. А выбрать не могу. - Значит, не ваше. Попробуем так. Вы рассказывайте мне, чего вам в этой жизни хочется больше всего на свете, а я буду делать эскизы. Мастер сел на стол, утвердил на колене, обтянутом рваной джинсой, альбом, положил рядом смятую сигаретную пачку, и - Витька смешался. Угнетала мысль, что он ничуть не лучше предыдущего, который "никак не мог определиться". И чего хотеть, в самом деле? Всего и много, как все? Все те, не обремененные большим несчастьем, пожирающим желания? А этого ли хочется? ...Времени нет на раздумья. - Подумайте о самом главном. На остальное плюньте. - Я хочу, - медленно начал Витька. В голове мелькали деньги, женщины, деньги, яхты с белыми парусами, студия, сверкающая софитами, деньги, тьфу - бред какой! - Я хочу женщину, от которой у меня все время будет кружиться голова. Одну женщину! И - летать, - закончил он упавшим голосом. Помолчал секунду, убедился, что сказал именно то, что хотел, и повторил с вызовом: - Да, я так хочу! - Молодец! - отозвался мастер, не поднимая головы от альбома. Темные волосы падали ему на глаза. Он набрасывал эскиз, время от времени сдувая прядь с носа, - вы молодец, не дали сбить себя с толку. Сейчас, один готов. Признайтесь, хотели сначала другого захотеть, да? Того, чего принято, да? Эдакий набор плейбоя? Витька засмеялся. Поднял кота на руки. Поглаживая кошачий живот, услышал пальцами и коленями, как завелся под теплой шерстью урчальный моторчик: - Знаете, это все, как в кино. Кровью расписываться не заставите? - А вам кажется, что я исполняю желания? ...Второй готов. Сейчас сделаю третий - и выберете. ...Ошибаетесь. Это все психология. Вам же теперь с этой картинкой всю жизнь ходить. Вы должны ее любить, как женщину, нет, как часть себя. Но я не отращиваю вам еще одну руку или ногу. Я проявляю. ...Ну вот, готово. Мастер соскочил со стола и подал первый набросок. Витька разволновался. На листе он увидел бабочку. Черные бархатные крылья, покрытые витражной мозаикой разных оттенков. Черный с изумрудным, черный с пурпурным отливом, прожилки черного серебра, кайма цвета старого золота - по краю крыльев. Он восхищенно вглядывался в изломанность фрагментов, граница каждого - уже рисунок следующего. Некоторые плоскости небрежно подштрихованы яркими мелками. - Там будут прозрачные детали, - подсказал мастер. И Витька вдруг увидел, какая она вся хрупкая, его бабочка - просвечивает насквозь! А рисунок крыльев сложился в картинку и позволил увидеть нежный профиль, короткий носик, распахнутый глаз, вьющиеся волосы. - Феечка! - сказал Витька. Мастер улыбнулся. - Был такой художник - Муха. Да... Смотрите следующий. На следующем рисунке прямо на него летела чайка. Ярко-желтые глаза с черной сердцевиной, разинутый в крике клюв. И над все этим - остро изломанные крылья. Черные концы их казались испачканными кровью. - Ух! - Витька невольно отодвинул рисунок и прищурился, чтобы сбить резкость очертаний. Казалось, что птица приближается. Атакует. Он обратил внимание, что изображена она чуть сбоку и в повороте. Будто летела мимо, но, увидев его, резко вывернулась, атакуя. - Видите, - сообщил мастер, - она летит на вас, но голова повернута, чтобы можно было хорошо разглядеть глаз. Посмотрите в глазок внимательно... Витька всмотрелся, пытаясь избавиться от наваждения, - ему казалось, что птица находится в беспрерывном стремительном движении. И увидел, что зрачок - это крошечный силуэт, стройная фигурка в золоте огромного солнечного диска. "Она выходит из воды" - подумал Витька. "Она ко мне идет!" - его слегка замутило от все усложняющегося движения - полет, поворот, текучесть воды - все перемещалось, оставаясь на месте. Желудок плавно съехал вниз, вызывая в памяти ощущения детства - большие качели, близкое небо. Он резко перевернул эскиз. Прижал бумагу ладонью и беспомощно глянул на мастера. Тот курил, смотрел с непонятным выражением. Витька молчал. Мастер приподнял брови и холодновато спросил: - Что, показывать третий? - Если можно... - чувствовал себя гадко, но остановиться не мог, и ел глазами изнанку третьего эскиза, который хозяин небрежно прижал локтем к боку, прикуривая следующую сигарету. Мастер вздохнул, спрыгнул со стола и заходил по захламленным лабиринтам, продолжая держать рисунок под мышкой. Каждый раз, когда он поворачивался, Витька напрягался, надеясь увидеть хоть что-то на изломанном листе. - Три желания, - раздумчиво проговорил мастер, - три попытки, три дороги, три дочери царя... каким хламом забиты ваши головы! Откуда столько жадности? Вы уверены, что третье самое лучшее! Вы думаете, "чтО он придержал для себя? Что-то неимоверное!" Восхитили мои эскизы, так? Но, не покажи я вам третий, останетесь разочарованы и будете вечно тосковать по тому, чего недополучили. И все потускнеет, станет ненужным. А я, принятый поначалу за гения, стану для вас насмешником за спиной. Витька слушал, чувствуя, как жар заливает шею, уши, лицо. Он опустил голову, и ему казалось: жар, стекая по носу, начнет капать на пол, прожигая линолеум. Тогда он резко поднял лицо и глянул на мастера: - Как вас зовут? - Что? А, да, мы же не познакомились. Я, обычно, не настаиваю на условностях. Люди приходят ко мне только один раз. Продолжения не бывает. - Да, я это понял! И растерялся! Я же не могу ошибиться! Это же не просто так татуировка, чтоб после еще одну! Поймите! Я фотограф, - образы, тени, линии - профессия. Я восхищен, да. Но хочу, чтоб в самое сердце, понимаете? Вы же сами сказали, спрашивали то есть, чего хочу. Я и хочу… чтоб… Он замолчал. Снова опустил голову: - А если своей не найду, не буду делать. Вообще. Клянусь. Слова упали на истертый линолеум смятыми бумажками. После минутной тишины Витька поднял голову и растерялся, натолкнувшись на взгляд, полный сожаления и понимания. Мастер покачивал головой, медленно сминая так и не увиденный эскиз. Вздохнул, отбросив бумажный комок, и двинулся к стене с занавеской. Подойдя, осмотрел старый шкаф, из тех, что бабушки называют "шифоньерчиками", примерился и ухватился с одной стороны. - Идите, поможете. Витька с готовностью ухватился за обшарпанную фанеру. Вдвоем они отодвинули ветерана. За ним обнаружился большой лист бумаги, небрежно прикнопленный к стенке. - Сейчас, - мастер отколупывал кнопки, складывая их в ладонь. Лист зашуршал, свернулся верхней частью и отвалился, и Витька застыл перед открывшимся фотопортретом, намертво приклеенным к старой стене. Это было черно-белое изображение. Спиной к зрителю сидела обнаженная девушка. Только что сидела ягодицами на пятках и, вот, собралась вставать. Плавно изогнув спину с цепочкой оттененных позвонков, она опиралась пальцами правой руки в пол - просто так, легонько и без напряжения. В правую же сторону наклонена голова - прямые черные волосы, едва доходя до плеч, длинными иглами показывали направление наклона. Округлые ягодицы, уже приподнявшись над ступнями, слегка напряжены. И трогательно, чуть косолапо повернутые ступни с поджатыми пальчиками. Узкие пятки, на черно-белом снимке казавшиеся темнее, чем остальная кожа ("она же сидела на них" - подумал, - "они темно-розовые"). Левая рука модели, с отставленным в сторону локтем, пальцами касалась уха, слегка взъерошив в этом месте волосы. Съедая глазами снимок (за шкафом, не новый, нет ее, нет! В этой жизни, наверное, нет…), не сразу заметил татуировку. Какое тату, если только что он увидел свою женщину! Множество женщин пытаются уговорить мужчин в сладкий момент после сладкого оргазма - я твоя женщина! И многие мужчины, ощущая неумолимое течение времени - песок меж растопыренных пальцев (а что я смогу через пять-десять-пятнадцать лет?), кивают головой в душной темноте, насыщенной испарениями джунглей - да! Не забыв уточнить про себя - ну, наверное, да.... А сейчас Витька смотрел на эти линии, оттенки, полутона - без всякого "наверное". Это было то, что напыщенно выделяют большой буквой, жирным курсивом - кто как умеет. Вик знал, что сможет жить дальше и не зачахнет, конечно. Но одновременно знал и что никакие "я - твоя" не обманут его с этого мгновения. И понимание наполнило страдальческой гордостью и восторгом. Впереди жизнь без иллюзий, - но видеть он будет больше. - Ну? - суховато поинтересовался мастер. - Сейчас, - неопределенно пробормотал Витька, собираясь с мыслями. И увидел. Татуировка занимала всю спину. С правого плеча к позвоночнику стекало прихотливо расписанное тулово, чтобы, изогнувшись посреди спины, окантовать сбоку левую ягодицу и, под ней, сужаясь, уйти в пространство между бедрами. Додумывая те части, которые пришлись на живот и грудь (здесь Витьке стало просто нехорошо), он опустил взгляд на левую ногу модели и увидел ожидаемое окончание рисунка - узкий хвост, захлестнувший тонкую щиколотку. - Они смотрят друг на друга, - шершавым голосом сообщил мастер. И Витька ревниво понял, что тот тоже не может просто смотреть на снимок. Может, поэтому, он задвинут шкафом и закрыт всякой ерундой? - Ее голова лежит... на левой груди. И, когда она опускает глаза, их взгляды встречаются. И она гладит себя... по узкой голове, по цветной коже. Она и она... - Хватит, - сказал Витька, - да, я вижу, да, это - мое. Оба помолчали, собираясь с духом, чтобы перейти на обыденные рельсы обсуждения деталей. Мастер кашлянул. - Подержите кнопки, - ссыпал Витьке в ладонь прохладные колючки и завозился с упавшим на пол листом. Потом он прикнопливал непослушный лист, скребя пальцами по Витькиной ладони. Лист сворачивался и тыкал мастера углом в лицо. Потом они вдвоем задвинули на место шкаф. И мастер увел Витьку в маленькую комнатушку с медицинским креслом, застеленным белым полотном. - Снимайте брюки, садитесь, - отрывисто сообщил он из угла, склонившись над раковиной умывальника. Витька, хоть и удивился несколько, но не возражал. Он был спокоен теперь и уверен, - все будет сделано, как надо. С любопытством разглядывал небольшой столик, татуировочную машинку на подставке, вереницу крошечных скляночек с цветными чернилами. Мастер вернулся от умывальника уже в хорошем расположении духа. Усевшись напротив, взялся руками в тонком латексе за Витькину ногу и утвердил ее перед собой. - То, что вы увидели - лишь задает направление. Я не буду мучить вас, разрисовывая все тело. Сделаем небольшую змейку, аккуратную, надо только правильно выбрать место… Он держал ногу сильными ладонями, слегка поворачивая ее перед собой. Взялся за ступню, согнул, подвигал, наблюдая за движением сухожилий и связок. Потянулся за фломастером и уверенными движениями повел линию, объясняя: - Видите, самый кончик хвоста здесь, от пальцев. Затем через подъем, чуть наискосок - выше косточки выходим на внешнюю сторону икры. Если смотреть сзади, то на икре будет самое широкое место туловища змеи. По диагонали змейка пересечет икру и уйдет, сужаясь, на внутреннюю сторону. И здесь, на передней части - голова. Не так, - он оторвал фломастер и показал над кожей движение вверх, - чтобы не создавать излишней симметрии, а либо вниз головка будет смотреть, либо в сторону и самую малость вверх. - Да, - сказал Витька, вспомнив о взгляде глаза в глаза девушки и змеи, - если нельзя совсем вверх, то лучше самую малость вверх. Мастер поднял голову, посмотрел темными глазами на Витьку и улыбнулся: - Не переживайте. Все будет. - Я понял. - Тогда гляньте в зеркало, на рисунок, как это будет. И начнем.

Заказать первую и вторую книги «Татуиро» можно по адресам:

Интернет-магазин «Якабу»

http://www.yakaboo.ua/ru/catalog/all/-192883

Издательство «Шико» (по цене издательства)

[email protected]

У автора

[email protected]