Виа, виа...

Via, via

 Город затихает. Джованни тихо остывает в последних лучах солнца, и лишь море лижет языком волн острые камни берега. Сидела бы так вечно, но…

 Твоя рубашка такая свежая, такая восхитительная – морщится в порыве ветра, и я вижу твои широкие, сильные плечи. Ты тоже прощаешься с солнцем, как и я, чтобы завтра утром увидеть его снова, но…

 Тихо. Джованни всё ещё теплый, хотя совсем недавно он обжёг мой правый локоть жаркой поверхностью металла, и свирепо рычал на брусчатку. В воздухе пахло выпечкой, макаронами, пиццей, моими «Валентина» и кофейными ароматами.

 Тут, на берегу пахнет покоем. Лишь тёплый ветер иногда касается моего лица, но ни одной попытки сорвать шёлковый шарфик с моей шеи.

_________________________________________________________________________

Всего пару часов назад я думала, что всё кончено. Что я делаю последний вдох. И что больше никогда не услышу рычание Джованни. Сверкнуло лезвие ножа в твоей руке, и я инстинктивно зажмурилась, в жутком ожидании боли. За спиной - стена, а впереди - ты в два метра ростом... Мне так не хотелось умирать, ведь я обрела такую редкую ценность! Мне так не хотелось умирать, что слёзы обиды раскалёнными каплями обожгли мои щёки. Твои горячие губы смешались с моими губами, слезами и обидой. «Вот и всё» - мелькнуло в моей голове. В глазах потемнело и...

- Amore mia, mi scusi,* - шептал ты мне, усыпая поцелуями моё лицо…- Amore mia, mi scusi...

 Пару минут – я умылась, повязала лёгкий шарфик на шею и закрыла квартиру на ключ. Ты как всегда открыл мне дверцу, а потом ещё одна дверца хлопнула и Джованни зарычал. Он нёс нас к морю, сквозь гудение, стуки, хруст и шелест, запахи ещё пока дневного Неаполя, сквозь узкие щели и утёсы, минуя обрывчатые скалы и иногда занося на поворотах, Джованни вёз нас к берегу… Немного скрипнули тормоза, ненадолго Джованни притих и вновь зарычал, а на моих губах – кофе, и мы снова едем к берегу. Словно мы не ссорились и всё было как раньше, но…

 Как раньше уже не будет. Всё. Я люблю Его, и это портит всё даже самое хорошее в тебе. Ты – не хуже Его. Просто Он – в моём сердце. И когда ты услышал об этом, то схватил нож, и я поняла, что ты вонзишь мне его в сердце. По самую рукоять. Ты был в ярости, и мне стало страшно. В твоих громадных руках моё тело напоминало игрушку. Ты зажал меня у стены и занёс нож…

Сейчас ты смотришь на маре, а я думаю о том, что ты любишь меня так же, как я люблю Его. Ты понимаешь, что я уже давно сделала выбор, что я – никогда никому не принадлежала, но до той поры, пока не было Его. Меня потерял не только ты, меня потеряли все мужчины вокруг. Все те, кто меня любил, хотел, добивался и даже ты. Тот, с кем я изредка, но делила постель и утренний кофе последнее время…

 Я чувствую боль твоей потери. Я чувствую боль твоей утраты и боль твоей любви, которую ты не в силах вырвать из груди и выбросить. Иначе не сверкнул бы нож в твоей руке, и ты не занёс бы его надо мной. Я даже почувствовала, как ты действительно вонзишь мне его в сердце, когда ты крикнул «Tu non appartieni a lui!»**. Но ты не сделал этого.

 Как это всё банально! Как это всё по-настоящему и слишком приторно. Карамельно сладко, горчично горько, перечной мятой свежо и.... Не понять этого ни русским, ни американским туристам. Они не способны на такие эмоции, не способны на такие чувства…На такие чувства способны только мы, итальяно...

 - Аморе миа, улыбнись мне. Дай-ка я обниму тебя, Белла***, я хочу запомнить,  как ты пахнешь, милая. Апельсиновыми цветами, жасмином, белым трюфелем, клубникой, амброй… Нет, Белла, ты не пахнешь больше Неаполем. Ты больше не пахнешь Неаполем, Белла. Я знаю, что ты больше никогда не позволишь мне увидеть твоё бельё и больше никогда не проснусь я рядом с тобой, ты не разделишь моё утренний кофе. Белым трюфелем пахнут твои руки, а губы всё также манят, но ты не моя.

 - Саго****, я никогда не была твоя.

 - Я знаю, белла. Знаю. Давай насладимся закатом. А потом я и Джованни отвезём тебя домой. Аморе миа, мне будет тебя не хватать.

 Последние лучи солнца…  Ещё пара минут, и только звёзды будут свидетелями нашего последнего свидания. Джованни остыл и лишь Паоло Конте напоминал мне о том, что я тут, а не в объятиях Его. Ты перестал для меня существовать, хотя ты – мечта всех женщин Неаполя… Что ждёт меня с Ним?.. Океан счастья, море ревности, крылья любви – я не знаю. Бросится ли он на меня с ножом, утопит ли меня в карамельной и солнечной любви?..

Мне лишь жаль, что я больше не покатаюсь на Джованни, не обнимет меня он, и не услышу скрежета кожаных перчаток о его руль… Чёрный кабриолет, красный кожаный салон, редкая ретро Альфа Ромео… Даже его, моего милого Джованни, сейчас для меня не существовало… Не было тебя, не было твоего запаха, не было Неаполя…

 Был только Он, Его жгучие, темные как кофе глаза, Его шоколадный голос, Его мужской запах, Его сильные руки и горячие, такие страстные и такие властные губы…

 И только Paolo Conte...

Виа, виа… Прочь, прочь… уходи от этих мест… Ничто больше не связывает тебя с этими местами

Via, via, vieni via di qui,

niente piu' ti lega a questi luoghi,

neanche questi fiori azzurri…

via, via, neache questo tempo grigio

pieno di musiche e di uomini

che ti son piaciuti,

It's wonderful, it's wonderful, it's wonderful

good luck my baby, it's wonderful,

it's wonderful, it's wonderful, I dream of you…

chips, chips, du-du-du-du-du..

* любовь моя, прости меня (ит.)

** ты не будешь принадлежать ему (ит.)

*** милая (ит.)

**** дорогой (ит.)