Зал аплодировал ему стоя .

Началось массовое огневое воздействие  противника , и  по нам стала работать их артиллерия . Нам нужно было конечно-было нанести первентивный удар чтобы охладить голову разгорячившемуся сопернику , но письма так и лежали не раскрытыми на командных постах , будто бы Там , и в правду решили проверить нас на прочность . А противник не получивший ни какого сопротивлния на свои провокации начал полномасштабное наступление , самолёты делали крюк и залетали на наши позиции с нашего тыла , и не стесняясь сносили с лица землии не только нашии позициии , но и просто жилые кварталы . Во всю работала  реактивная артииллериия – а письма лежат … Должно  пройтии  какиих-то шесть  часов ... Шесть самых страшных в жизни многих часов , когда по нам билии прямой наводкой даже  не танки  , а  самоходные  установки  .

  А этот хуй  в то-же  самое  время по телеку успокаивает общественность , призывая не паниковать и не поддаваться на провокации , мол наша армия за два часа способна разбить любую армию , что наш спецназ самый что ни-наесть спецназ в мире , и что , что , что – что уже сгорела первая колонна бренетехники , промолчал .

 Письма  тогда пролежали более восьмидесяти часов … И мы победили …

А этот хуй всё говорил о тяжёлом бремени выбора который ему пришлось принять , о тонкостях международной обстановки , раздавал посмертно ордена и медали , называл улицы городов именами героев , а зал аплодировал ему стоя …